Мила Бояджиева - Рим, конечно Рим! или Итальянское танго

"А может быть, это ты плохо придумала свою любовь? Может, ты в чем-то ошиблась, Тинка?" - она присела рядом с грифоном и, опустив ладони в воду, прижалась лицом к прохладному, шершавому камню. Тихо журчали струи, вторя звенящим в кустах цикадам. Парк казался заколдованным царством. На глянцевой листве лежало лунное серебро, цветущие деревья источали сладковато-пряный аромат, а прозрачные вуали тумана, повисшие среди деревьев, навевали образы шекспировского "Сна в летнюю ночь" - эльфов, лесных духов, резвящихся в любовном дурмане.

Кристина закрыла лаза, растворяясь в волшебстве этой последней южной ночи. Она должна была проститься с парком, небом, водой. Забыть навсегда сон, подаривший ей Санту...

Рядом хрустнули ветки, раздирая стену кустарника, из темноты шагнул в лунный свет мужчина. Кристина вскочила, сдержав крик: снова явилось к ней обманчивое видение - высокий красавец с упрямым, будто рассеченным подбородком над крахмальным воротничком. Только теперь он вышел не из серебристого "мерседеса", а из темного парка, и смотрел на неё виновато и нежно, словно опоздал на важное, давно назначенное свидание.

- Извини меня, дорогая! Что случилось, ты плачешь? - Взяв её за руки, Санта тревожно всматривался в лицо девушки. - Тебя кто-то обидел?

- Никто... никто, - голос Кристины дрожал, испуганно озираясь, она пятилась назад, не в силах разделить реальное и воображаемое.

Что же это? Она хотела увидеть его, заклинала о встрече душистую ночь - и он явился! Не из праздничного зала - из мира горячечного, страстного вымысла... Кристина сжала виски и, неотрывая от Санты округлившихся глаз, попятилась. Несколько секунд стояла как вкопанная и охнув рванулась в кусты.

- Эй, ты куда? - Санта поймал её руку и крепко сжал пальцы. - Что произошло, детка? Я искал тебя в зале, в твоей комнате, обегал весь парк... Что ты здесь делаешь?

- Ничего... Я прощалась. Завтра уезжаю. Мне надо сочно вернуться домой, - пробубнила она, не глядя ему в лицо.

- Ты скучаешь о ком-то? Все это время я видел тебя печальной. Твой возлюбленный остался в Москве?

- Нет, синьор следователь. Он здесь, - сказала Кристина, не уверенная, к кому обращены её слова - реальному Санте или рожденному воображением герою.

- Где? - Санта огляделся. Кристина рассмеялась, стряхивая оцепенение.

- Раньше ты был догадливей, маэстро Бельканто... Тебе, кажется, пора на сцену! - напомнила она.

- Давно пора. Уже начали ужинать без Мендельсона. Это неважно Коловисимо в ударе - там такое веселье!.. Но я искал тебя, девочка. Нам надо вернуться. - Дай мне руку - пойдем! Пойдем же, вот так...

Подхватив Кристину под локоть, Санта повел её к дому. Она брела, как во сне, тщетно пытаясь понять нечто главное.

- Ты даже не удивился, что я уезжаю? - вдруг остановилась пораженная этой мыслью Кристина.

- Прости, я думал о другом. - Санта преградил ей путь и, почти касаясь губами лба, тихо сказал. - Я прошу сейчас тебя о двух вещах, обещай не отказываться.

- Обещаю. Но бриллиантов у меня больше нет.

- Поцелуй меня!. - Он поймал её за руки и сжал запястья.

- Что?! Ты серьезно?

Кристина вгляделась в склоненное к ней лицо. Но не заметила и тени насмешки - лишь напряженное ожидание и любовь. Любовь? Увы, это может привидеться лишь в полумраке подмосковной дачи и обманчивом свете южной луны... Но как бешено заколотилось сердце, как закружилась голова...

Потянувшись к Санте всем телом, Кристина опустила веки. Полуоткрыв мгновенно пересохшие как от жара губы, она кинулась в этом поцелуй, как кидаются в омут: на последнем вздохе, последнем прощании с жизнью.

- Спасибо, девочка, - оторвавшись от нее, Санта едва перевел дух. Как раз то, что требовалось доказать... А теперь вторая просьба: пожалуйста, будь добра, зови меня Рома. Ведь ты уже однажды обещала, прошептал он, жарко дыша в шею.

- Обещала, но не смогла. Это очень ответственно - все равно, что назвать любимым.

- Разве это слово подлежит запрету?

- По отношению к чужим поклонникам и женихам.

- Хорошо, - резко отрубил Санта. - На этом просьбы кончились. Выслушай теперь распоряжение. Ведь ты пока на службе и никто не увольнял тебя. Санта принял начальственную позу. - Сейчас я пойду на сцену, а ты вернешься к себе в комнату, быстренько приведешь себя в порядок и последуешь за Луиджи. Он знает, что надо делать.. Предстоит разыграть маленький спич и мне понадобилась достойная партнерша. Не приглашать же, действительно, носатую горничную! Я все же эстет, а тем более - Коло. К тому же, помнится, кой-какие трюки нам здорово удавались.

- У вас, что, намечено эротическое шоу? - усмехнулась Кристина.

- Я имел ввиду развязывание веревок зубами и прыжки с высоты.

- Спасибо за лирическое воспоминание. Только я сегодня не в спортивной форме.

- Довольно перепалок, детка. Мы оба на службе. Заканчиваем разминку, пора браться за дело. - Санта подтолкнул девушку к подъезду домика прислуги, прошептав вслед. - Слушайся Луиджи, детка. До встречи на сцене!

- На сцене?! - нерешительно остановилась Кристина.

- Естественно. Не в сарае же, на самом деле! Да не дрейфь - роль пустяковая. Основной исполнитель - я. Тебе лишь надо вынести и подать мне свиток бумаг. Артистично и грациозно, конечно, как умеешь это делать лишь ты.

- Приказы у тебя получаются лучше, чем лесть. - Обдав Санту насмешливым взглядом, Кристина скрылась в подъезде.

У Луиджи, поджидавшего её в полном парадном облачении возле двери комнаты, был растерянный вид. Заметив девушку, он взглянул на часы и быстро перекрестился.

- Слава Деве Марии, что не оставила нас без помощи... Прошу вас, деточка, сделайте над собой маленькое колдовство, вы это умеете. Там все приготовлено. Я жду вас здесь, веселую и прелестную, как бабочка!

После того, как Кристина вошла в комнату, Луиджи приложил ухо к двери, прислушиваясь. Тишина. Он снова посмотрел на часы и деликатно поскребся в дверь:

- Синьорита, если можно, ради Бога - недолго.

В комнате было тихо.

Присев на краешек кровати, Кристина недоуменно рассматривала лежащее на ней вечернее платье - брабантское кружево глубокого черного цвета стоило, конечно, колоссальные деньги. Дивный покрой, обнажающий плечи и спину... Длинные перчатки из тончайшего бархата лилового тона, такие же туфельки и широкий кушак, предназначенный для фантастического банта.

"Господи!" - она отшатнулась от зеркала, увидев свое бледное, заплаканное лицо. И уже после этого заметила расставленный на столике гигантский набор парфюмерии и косметики с магической меткой CD.

Можно ли было устоять перед возможностью превратиться в фею, блеснуть напоследок яркой звездой? Уж слишком долго она изображала замарашку. Долой форму горничной и туфли на плоской подошве, быстренько в душ - холодный и обжигающий поток попеременно. И снова - зеркало. Умело работают пальцы, нанося на кожу волшебные дары парфюмерных мастеров. - "Спасибо за отличную школу, Джено", - мысленно поблагодарила Коруги Кристина. И вот кожа розовеет, приобретая золотистый цвет, соблазнительно выступают очертания пухлых губ и удивленно смотрят огромные ореховые глаза из-под таинственных, пушистых ресниц. Чудо! Платье тоже - как раз впору, будто шили по специальной мерке. Свободные линии не подчеркивают талию. Секунду поколебавшись, Кристина перебросила через плечо широкую ленту кушака, завязав на бедре шикарный, с ниспадающими концами бант. Натянув перчатки, она освободила от заколок волосы и уже на ходу, всовывая ноги в туфельки, надушила затылок и шею. Глаза лихорадочно блестели, и в какой бешеный галоп припустилось сердце!