Мила Бояджиева - Поцелуй небес

- И что вы думаете? Вальс повторили и моя сменщица так и упорхнула от своего кавалера под самый купол, где долго витала, сверкая панталонами и нижними юбками! -А я знаю, знаю! У нас в цирке был один старикан, совсем больной, изображавший, "живые скульптуры", так вот он постоянно рассказывал как в расцвете своей карьеры, на гастролях, то ли в Париже, то ли в Вене, подцепил на крючок вместо "подсадки" какую-то зрительницу, оказавшуюся австрийской графиней или герцогиней... Только он уверял, что ее корсет на китовом усе оказался таким прочным, что девица витала под куполом цирка довольно долго и от этого так в него влюбилась, что даже бежала от своих родителей и вышла, - выпалила единым духом Виктория.

- Рассказ очень живописный, засчитывается сразу двоим исполнительницам! - захлопала Алиса.

- Нет, я могу еще рассказать, - подняла по школьному руку Вика. Малюсенькую историю. Тоже про цирк, я сейчас вспомнила. Мы с папой и мамой работали в цирке. То есть они, конечно, а я была совсем маленькая. И тогда влюбилась впервые. Знаете в кого? В дрессированную болонку Бэмби. Она танцевала под шарманку в балетной пачке, а на ушах были повязаны атласные банты. Какой же красавицей она мне казалась! Я умоляла всех волшебников сделать меня похожей на Бэмби и не отходила от зеркала ожидая перемен... Это и вся история? - проявил неожиданную заинтересованность рассказом Йохим.

- А вы что, доктор, ожидали, что девочка на самом деле превратится в собачку? - поинтересовалась Елизавета Григорьевна. - Напротив. Я бы предпочел, чтобы болонка превратилась в хорошенькую девушку, - вспомнил свой опыт с Ватто Динстлер. - Во всяком случае я мог бы рассказать чудесную историю о том, как в одну рождественскую ночь, далеко-далеко в альпийской избушке, добрый волшебник превратил обыкновенную маленькую дурнушку в прекрасного эльфа... - он замолк, опустив лицо, и Алиса задумчиво добавила: - А эльф улетел, оставив Волшебника с носом...

- Я не буду рассказывать про себя - решился заполнить многозначительную паузу Шнайдер. - Хотелось бы сохранить приятное впечатление о себе в этом очаровательном обществе. А вот про своего друга с удовольствием... Был он мужчина как мужчина, даже в чем-то джентльмен. Глупости делал по легкомыслию, но специально никому не вредил. В общем мирный, не ищущий каких-то высот, обыватель... И вот однажды, один подонок так его достал, что мой друг нарушил заповедь "не убий". Он выследил этого ублюдка и прострелил его как собаку... Тони истерически захохотала, Алиса укоризненно покачала головой:

- Чрезвычайно смешная история у вас получилась. Уж лучше бы рассказывали о себе, Артур... Пожалуй и вправду, пора спать. Гости разошлись. В полутемной комнате остались Жан-Поль с Викой. Она собирала кучу подаренных ей безделушек.

- Я, кажется, сегодня получила больше всех - прямо как в день рождения! Алиса подарила свои любимые духи в таком громадном флаконе, смотри черный шар - это "Агряqio". А еще всякие коробочки, пакетики, сверточки!

- Да, действительно, как из рога изобилия осыпали. Тебе не дотащить. - Жан-Поль нагнулся, подбирая падающие из викиных рук сверточки. - А мне так и не дали рассказать историю, жаль. Я уже кое-что заготовил. -Хочешь угадаю: "Та бабочка, которой невдомек, о токе крови под атласной кожей, ошибкой опустилась на цветок, с твоей ладонью розовостью схожий..." - процитировала Вика. - Не даром же у твоей книги такая обложка, - она вытащила из кучи подарков сборник стихов.

- Откуда ты знаешь? - оторопел Жан-Поль. - А-а... вспомнил, тот листок в томике Мопассана! Да у тебя прекрасная память! - он с любопытством посмотрел на Викторию. - Слушай, у меня идея: тебе надо поступать на филологическое отделение в Принстон. У меня там отличный друг учится, я ему временами даже завидую. Вика помрачнела и, прижав к груди подарки, собралась уходить.

- Ты даже не представляешь, Жан-Поль, какая плохая шутка у тебя получилась...

- Прости... я думал, твою голову залечили.

- Голова-то в порядке. Но кроме истории болезни у меня больше нет...(она хотела сказать никаких документов и гражданских прав, но спохватилась). Кроме истории болезни у меня нет никакой истории будущего...

- Так не говорят. Это же совершенно неправильный оборот: "история" всегда "была", а "будущее употребляется с глаголом "будет." Жан Поль поймал ироническую усмешку Виктории и неуверенно добавил:

- Хотя, как поэтический прием... может быть...

...Брауны долго не спали.

- Что случилось, Алиса? - спросил Остин сразу же, как только они оказались в спальне. - Я же весь вечер видел твои глаза...

- А глаза Тони? ты их-то видел... -Алиса села у зеркала и механически взяла щетку для волос. - Почти нет сомнения в том, что наша дочь беременна от лорда Астора...

- И... и как она к этому отнеслась? - опешил Остин.

- Удивлена, растеряна, но, кажется рада.

- По-моему, действительно, надо радоваться. Думаю Астор не будет возражать ускорить свадьбу? Да и нам пора внуков, старушка...

- Тебя занимает что-то другое, Остин. Весь вечер молчал, что-то обдумывал. Я даже слышала, как жужжали от напряжения твои извилины... Что случилось, милый?

- Меня встревожил утренний звонок брата Виктории. Неспроста. Тебе не надо объяснять, как опасны эти арабские мстители, - заметив как задрожали плечи жены, Остин присел рядом и крепко обнял ее. - Я не стал бы напоминать. Но они напомнили сами. Они позволили парню связаться с ней, чтобы показать нам свою осведомленность. Мол "ждите гостей, ребята!"

- Это и впрямь так серьезно? - встрепенулась Алиса. -А Ванда? напомнил Браун. -Господи, Остин! Ты же сделаешь, что-нибудь? Тебе же всегда удавалось что-то придумать... - Алиса старалась заглянуть в озабоченное лицо. Он прижал к груди ее голову, и поглаживал волосы, тихонько покачал, как укачивают детей.

- Не тревожься, девочка. Я обязательно, что-нибудь придумаю... Пожалуй, я уже все придумал! ЧАСТЬ 6. ДУБЛЕРША 1

- Йохим, это последняя моя просьба к Пигмалиону, - Браун и Динстлер стояли на бетонном молу, сосредоточенно рассматривая вспененные гребни.

- Пигмалиона больше нет. Потеряв Ванду, я дал зарок никогда не возвращаться к этому. Ее жизнь - слишком большая плата за мои дьявольские игры, - Йохим сжимал кулаки в карманах длинного черного пальто, ветер ерошил темные прямые волосы, заметно поредевшие на темени, капли воды поблескивали на толстых линзах очков. Взбунтовавшийся доктор Фауст или смирившийся? В любом случае - с ним придется нелегко. Браун был готов к трудному разговору, начав издалека.

- Не надо говорить о дьявольском, Йохим... - Остин повернулся к собеседнику и прямо посмотрел в замкнутое, отрешенное лицо. Пигмалион не думал о греховном искушении пока умел любить...

- В таком случае я всего лишь подтверждаю известную истину: сатана берет власть, когда уходит Бог... То есть, когда умирает любовь... - Йохим зябко повел плечами. - Старость если и не мудрость, то уж наверняка смерть дерзаний...