Аманда Браунинг - Пора любви

- Она владела им недолго, - вмешался Оскар, похлопав жену по руке. Ваша мама необыкновенная женщина, Тайлер. У нее масса достоинств, и главные из них - сила духа и щедрость. Она пожертвовала деньги Дональда научному центру по изучению онкологических заболеваний. Благородный жест благородного человека.

- Глупости, Оскар! У меня же остался дом и работа. В деньгах я не нуждалась и решила, что они больше пригодятся тем несчастным, кто страдает от ужасной болезни, унесшей жизнь бедного Дональда.

- У вас с Клаудией много общего, - буркнул Тайлер.

- Больше, чем ты думаешь. Мы обе пережили неудачный брак. К счастью, Клаудия вовремя опомнилась, иначе кто знает, что еще могло случиться.

Лицо Тайлера окаменело.

- Ты готова хвалить любую женщину, последовавшую Твоему примеру, холодно обронил он.

Синие глаза Нэнси, такие же, как у Тайлера, не отрывались от его непроницаемого лица.

- О Господи, что за странная мысль! В отличие от Клаудии я слишком долго терпела и жестоко поплатилась за это. Своей ревностью Кит довел меня до тяжелого нервного заболевания. Рада, что Клаудии не пришлось пережить ничего подобного. А вот и чай! - воскликнула она, завидев Мэри, катившую сервировочный столик. - Как раз то, что нам сейчас нужно.

За чаем Тайлер угрюмо молчал. Нэнси умело перевела разговор на другую тему и начала рассказывать Клаудии о гастролях Оскара. Клаудия догадалась, какую тактику избрала их гостья: она решила не унижаться перед сыном и дождаться, пока он начнет задавать вопросы о прошлом, а до той поры не затрагивать болезненную тему. Ее цель - посеять в его душе зерна сомнения, но одному Богу известно, удастся ли ей это и дадут ли они всходы.

Немного погодя Нэнси поставила на стол чашку и сказала, обращаясь к Тайлеру:

- Я тебе кое-что привезла, сынок. Заинтересуешься ты или нет - твое дело, но эти вещи принадлежат тебе. Оскар, будь любезен, принеси, пожалуйста, сверток из машины. - Ее супруг тут же поднялся и отправился выполнять поручение. Нэнси задумчиво посмотрела ему вслед. - Я приехала, зная, что это мой последний шанс увидеться с тобой. Я приехала бы много лет назад, если бы ты ответил на мои письма.

- Память тебе, случайно, не изменяет? - с ледяной вежливостью осведомился Тайлер. - По-моему, все было наоборот: это ты не отвечала на мои письма.

Миссис Уилер тяжело вздохнула.

- Мы оба писали друг другу, но наши письма не доходили. Как ты думаешь, почему?

Тайлер сердито нахмурился.

- Ты намекаешь на то, что мои дедушка и бабушка перехватывали письма? Никогда не поверю! Зачем? Не вижу в этом никакого смысла.

- Они всю жизнь не любили меня, хотели нас разлучить, чтобы ты остался с ними.

Тайлер открыл рот и снова закрыл его, так ничего и не сказав. Откинувшись назад, он уставился в пространство и глубоко задумался.

Клаудия взяла инициативу в свои руки:

- Нэнси, вы сказали, что долго болели и попали в больницу. - (Тайлер перевел на нее глаза.)

Нэнси благодарно кивнула.

- Да, так и было. По иронии судьбы, я потеряла сознание, направляясь за тобой в интернат, Тайлер. Когда через полгода я вышла из больницы, ты уже жил у отца. Я не бросала тебя, хотя со стороны это выглядело именно так. Стала тебе писать, ты не отвечал, а после смерти Кита его родители убедили меня, что тебе с ними лучше. Пришлось согласиться: я думала, что ты не желаешь меня видеть, и кроме того, я не могла обеспечить тебе приличную жизнь. Не надеюсь, что ты поверишь, - прошло столько лет! - но я не хотела причинить тебе боль, Тайлер. Я очень тебя любила и сейчас люблю. - В эту минуту Оскар подошел к ней и подал довольно большой сверток. - Спасибо, дорогой. - Она положила сверток перед сыном. - Это тебе. Посмотри, если захочешь. Там есть мой адрес на тот случай, если ты пожелаешь меня выслушать. Это не срочно, можешь прочесть хоть через год. Пока жива, я буду ждать. И помни, сынок, любую ошибку можно исправить, и сделать это никогда не поздно. Все на свете поправимо, кроме смерти. - Она встала, в глазах ее стояли слезы. - Думаю, нам пора, не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством. Клаудия, дорогая, надеюсь, мы скоро увидимся. Жаль, что я не застала Натали. Судя по вашим рассказам, она прелестное дитя. - Нэнси снова повернулась к сыну: - И еще одно... Гордость - слабое утешение. Не отворачивайся от своего счастья, в чем бы ты меня ни обвинял. Когда-нибудь ты пожалеешь, но будет поздно. До свиданья, сынок, всего тебе хорошего.

Клаудия проводила гостей до машины, поцеловала их на прощанье и помахала вслед удаляющейся машине. Слезы душили ее. Тайлер так ничего и не ответил матери, и Клаудия уловила разочарование Нэнси, решившей, что она потерпела поражение, хотя и постаралась ничем не выдать себя.

Опустив голову, Клаудия медленно приблизилась к Тайлеру, который стоял как истукан и смотрел на дорогу. Клаудия робко коснулась его руки, он вздрогнул и с отвращением отстранился.

- Не прикасайся ко мне, Клаудия! - угрожающе процедил он сквозь зубы.

- Тайлер, послушай...

- Не желаю ничего слушать! Для одного дня ты наговорила и наделала вполне достаточно. Сыт по горло!

- По крайней мере взгляни на то, что оставила твоя мать.

Он чуть не задохнулся от ярости.

- Если тебе интересно, что там, сама и смотри, - огрызнулся он, круто повернулся и зашагал к дому.

Клаудия закусила губу. Он взбешен, потому что не выносит ни малейшего насилия над собой. Она задумчиво взглянула на злополучный сверток. Раз Нэнси привезла его, значит, там что-то важное, может быть, жизненно важное. Поколебавшись немного, Клаудия решила, что она вправе вскрыть его. В конце концов, Тайлер разрешил ей это сделать!

Развернув простую оберточную бумагу, Клаудия увидела два больших черных альбома в кожаных переплетах. Наугад раскрыла один из них и обессилено опустилась на стул. Вот оно, доказательство материнской любви... Долгие годы Нэнси собирала все, что касалось сына. Здесь было его свидетельство о рождении, программки школьных спектаклей с его участием, список бейсбольной команды, газетные статьи, в которых упоминалось его имя. Все вырезки были аккуратно наклеены на страницы альбомов и сопровождались подробными комментариями Нэнси на полях. Чувствовалось, что, когда она писала эти заметки, ее переполняла гордость за успехи сына и смертельная тоска оттого, что она вынуждена жить в разлуке с ним. Клаудии стало очень жаль их обоих, и она расплакалась.

Убедившись, что Тайлер должен непременно увидеть эти альбомы, она решительно направилась в его кабинет, без стука распахнула дверь и положила альбомы на стол перед Тайлером.

- Прочти их, Тайлер. Сделай для своей матери хотя бы такую малость. Если ты и после этого не осознаешь, как несправедлив к ней, значит, ты не тот человек, который мне нужен. Я никогда не смогу тебя любить!