Брионес Лим - Двое из трех

– Ты знаешь, что я имею в виду, – он замолчал и сделал еще один глоток своего пойла. – Итак, Золушка, почему ты здесь одна? Жаль, что ты потратила все деньги на эту нелепую прическу, чтобы показать ее только воротам.

– Эй! – воскликнула я, толкнув его локтем в бок. – Это не смешно. Да будет тебе известно, мой стилист скопировал образ Аманды Сейфрид на красной ковровой дорожке!

– Прежде всего, я не знаю, кто это, а во-вторых, ты выглядишь лучше, когда твои волнистые волосы распущены.

– О... – мой голос затих, я не знала, как еще реагировать. Мой пульс ускорился, и я боялась, что Джесси смог бы услышать звук моего бьющегося сердца. Я попыталась перевести разговор в другое русло.

– В любом случае, я здесь, только потому, что мой парень слинял от меня.

– Скажи кто этот сосунок, чтобы я мог побить его?

– Ха-ха! – я прижала колени к груди и закатила глаза. – У нас был договор, Джесси Тайлер! И ты нарушил его.

Его губы скривились в грустной улыбке.

– Не моя вина, что директор запретил мне приходить на танцы.

– На самом деле, твоя, – ответила я, посмеиваясь.

– Это как?

– Если бы он не поймал тебя прогуливающим уроки в шестой раз за этот месяц, может быть, тебе бы позволили прийти.

– Так это его вина! – громовой смех Джесси разнесся по влажному футбольному полю.

– Я не понимаю.

– Если бы он не поймал меня, я бы не подставил тебя.

– Джесси, иногда быть плохим мальчиком не главное в жизни.

Мой друг наклонился и убрал выпавший завиток из моей прически за ухо.

– Но иногда, быть хорошей девочкой – главное.

***

– Рокки! Рокки! – моя сестра щелкнула пальцами перед моим лицом.

– О! Извини, ты здесь давно?

– Не так давно, как ты, – ответила она в гневе. – Серьезно, я испытываю жалость к Итану. После ужина ты в основном игнорировала его, прежде чем использовать эту отстойную отговорку «у меня болит живот».

– У меня действительно болел живот, – настаивала я.

– Как по мне, ты выглядишь очень хорошо, – она поджала губы и еще раз оглядела меня. – Все, что я знаю, ты с таким же успехом могла надеть гигантский башмак и выпнуть его за дверь.

– Ну, мне было больно, – просто не так, как я описала это Итану.

Эмили заглянула через мое плечо и посмотрела на фотографию в моей руке. В то время, прежде чем термин «селфи» попал в словарь английского языка, Джесси и я сделали снимок нас вместе во время нашего бала старших классов, а точнее на поле за пределами танцев.

– Это то, что ты искала все это время? – тихо спросила Эмили. Она полезла в ящик и достала стопку фотографий сверху. Прицокивая, она полистала фотографии Стефани, Джесси, и меня.

Я в отчаянии откинула голову назад.

– Какое твое дело? Тебе не надо куда-либо еще?

– Знаешь, имея двоих лучших друзей, одного ты явно предпочитала больше, – прокомментировала она, явно не собираясь уходить в ближайшее время.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – я вздохнула и потерла уставшие глаза. Праздники были и так достаточно утомительными, но к ним еще добавились две ошеломляющие новости, что словно бомбы были сброшены на меня.

Эмили подняла фотографию и щелкнула по ней ногтем

– Ну, Стефани была твоей приятельницей. Самый лучший друг, которому ты звонила, чтобы пойти в магазин, посмотреть фильмы или посплетничать.

– И?

– Джесси был лучшим другом, – сказала она, изображая кавычки в воздухе, – с которым ты тусовалась только потому, что невероятно втюрилась в него.

Моя челюсть упала, а щеки мгновенно покраснели.

– Нет!

– Да, ты влюбилась. Это было очевидно всем, кроме тебя, – она бросила пачку фотографий обратно в коробку и положила руку на мое плечо. – Так, что ты чувствуешь, когда знаешь, что кто–то, кто у тебя был и кто ушел, вернется?

– Это чувствуется никак, потому что для того, чтобы иметь того, кто ушел, сначала нужно его вообще иметь.

– Ах, так ты признаешь, что ты испытывала чувства к нему, – она задвигала бровями вверх–вниз.

Я закатила глаза.

– Ты моя сестра. С тобой бесполезно все отрицать. Ты, в любом случае, обязательно выяснишь правду.

– Это правда, – она согласилась кивком головы. – Итак, ты волнуешься?

– Я... нервничаю, – пропищала я.

– Нервничаешь? Почему? Я подумала, что ты будешь в восторге работать с ним каждый день.

– Я не разговаривала с ним с момента моего первого года в колледже. После второго семестра, он практически исчез с лица земли, – я провела пальцами сквозь пряди моих темных волос и вздохнула. – Я не знаю. Я думаю, это будет странно.

– Ну, люди отдаляются друг от друга. Ты была занята своим искусством в колледже, пока он протирал столы, Бог знает где.

– В Чарльстоне.

– В Чарльстоне?

Я кивнула.

– Отец Джесси жил там. После того, как он был исключен, мама выгнала его.

– Ах да, верно, – Эмили почесала бровь и нахмурилась. – Тогда почему он возвращается сюда?

– Кто знает?

***

– Ты, должно быть, шутишь! – пискнула Стефани. – Печально известный Джесси Тайлер возвращается в город?

– Я чертовски серьезно, – я замолчала и сделала глоток вина из своего бокала, слегка поморщившись от легкой горчинки виноградного вкуса. Я посмотрела на мою лучшую подругу, видя, как шестеренки вертятся в ее голове.

– Как ты думаешь, как у него дела? Он не приехал сюда, если бы не было крайней необходимости. Его не было несколько лет!

– Кому ты рассказываешь об этом? Я была здесь все это время, так же как и ты.

Стефани пожала плечами и опустошила свой бокал.

– Ты когда-нибудь жалела, что не уехала, как твоя сестра?

– Нет. Моим родителям нужна помощь в магазине, и только потому, что Эмили бросила их, не значит, что и я брошу. Кроме того, что я буду делать со степенью изобразительного искусства? – быстро ответила я. Я отвечала на этот вопрос столько раз, что мой ответ, казалось, был слишком хорошо отрепетирован.

Тонкие плечи Стефани поднялись и опустились.

– Я не знаю, может быть, создавать искусство?

– Ха! И как ты предлагаешь мне платить по счетам?

– Какие счета? Тебе двадцать три и ты живешь с родителями! Серьезно, тебе нужно перерезать пуповину и переехать из дома, в конце концов.

– Я коплю, – правдиво ответил я.

– На что? – усмехнулась она.

– На мой собственный дом. Я не планирую переезд из Северной Каролины в ближайшее время. Заодно уж начну пускать свои собственные корни, прежде чем это станет слишком поздно, – я сделала еще глоток и вздрогнула. Решив, что красное вино действительно не моя вещь, я поставила бокал на стол рядом со мной и вздохнула. – Как насчет тебя? Планы на переезд отсюда?

Стефани откинулась на диван и посмотрела в потолок. Она рассеянно пригладила свои длинные каштановые волосы, медленно моргая карими глазами.