Брионес Лим - Двое из трех

Боже, он был восхитителен.

– Аааа! – глядя на него во все глаза, я не заметила, что локоть соскальзывает с кассового аппарата, пока не стало слишком поздно. Я отступила в сторону, держа голову опущенной, пока выпрямлялась. Дерьмо. Отличное «первое» впечатление.

– Рокки? – Джесси оглядел меня сверху донизу, как будто он не узнал меня. Хотя надо признать, я немного отличаюсь от долговязого подростка с брекетами, которого он в последний раз видел, но я не думаю, что сильно изменилась.

– Э-Эй... э... Джесси. Привет! – я поморщилась, хватаясь за горло, когда мой голос дрогнул. Если до этого мне еще не было неловко, то вот сейчас стало.

Джесси замолчал на секунду, как будто ждал, что я отойду от кассы. К сожалению, для нас обоих, я оказалась в ступоре и не могла пошевелиться. Понимая, что я не собираюсь делать первый шаг, Джесси распахнул маленькую, качающуюся дверь и подошел ко мне, чтобы обнять.

– Кхм, эта встреча очень трогательна, но пока ты не обучен обращаться с деньгами, никто и никогда не заходит в эту дверь. Слышишь меня? – прервал нас голос моего отца.

Старый Джесси бы нахохлился и придумал хороший ответ. Этот Джесси только кивнул и попятился, как бы извиняясь.

Папа кивнул в ответ в знак одобрения. Похлопывая по пивному животу, он объяснил:

– Итак, сегодня ты будешь работать в зале со мной, а Рокки на кассе. Изначально я хотел, чтобы она обучила тебя, но... – его глаза стрельнули в меня, и он слегка покачал головой. – Во всяком случае, в течение первых нескольких часов работы много не будет, но к обеду станет многолюдно. Вот тогда придет вторая смена и пересечется с первой.

– Да, сэр, – ответил Джесси добродушно.

Было странно видеть его таким... таким... почтительным. Я моргнула от удивления и посмотрела на него еще раз. Он выглядел как Джесси... вроде как. Он говорил голосом, как у Джесси. Почему же он казался таким другим?

Мой отец кивнул, явно покоренный этим новым Джесси.

– Зная, что вы двое не видели друг друга много лет, вы будете иметь достаточно времени, чтобы нагнать это в свой обед.

Темные глаза Джесси повернулись в мою сторону, но он не сказал, ни слова. Отчаянно пытаясь, избавится от неловкости, я ответила веселым тоном: «Звучит хорошо, папа. Приятно снова видеть тебя, Джесси».

Он заморгал, как будто проснувшись от сна.

– И мне приятно увидеть тебя.

***

– А потом он просто сказал: «И мне приятно увидеть тебя» и с тех пор со мной не разговаривал.

Стефани сидела на полу напротив меня, копаясь в том, что было моей «капсулой времени». Мне пришлось тащить ее всю дорогу до ее квартиры, надеясь, что она сможет пролить свет на мое нынешнее фиаско. Как два криминалиста-детектива, мы перебрали содержимое в попытке собрать воедино, когда между Джесси и мной что-то пошло не так. Стефани даже пошла дальше, рассортировав содержимое в кучки вокруг себя, что было признаком ее натуры с обсессивно-компульсивным расстройством.

– Он даже не пытался увидеть тебя во время обеденного перерыва? – она облизала палец и полистала старый ежегодник.

– Неа! Даже после того, как отец сделал ему открытое приглашение, чтобы поболтать со мной.

Стефани посмотрела на меня и улыбнулась. Она поддразнила меня, спев слова песни «Это нормально, если твой отец приглашает кого-то, только не твою маму?»

– Неважно, – я закатила глаза и потянулась к куче фотографий перед ней. Я пробежалась глазами по фотографиям, останавливаясь на одной, где мы трое в боулинге. Стефани и я демонстративно носили цветную одежду, в то время как Джесси оставался верен себе во всем черном. Даже его обувь была черной! – Мы были как три мушкетера тогда. Что, черт побери, случилось?

– Ты имеешь в виду два мушкетера.

– О чем ты вообще говоришь?

Стефани выпрямила свои ноги и наклонилась вперед, указывая пальцем на меня осуждающе.

– Вы двое были как неразлучные друзья! Я всегда чувствовал себя третьим колесом рядом с вами, ребята.

– Не возможно, – оспорила я. – Мы были тремя товарищами. Мы все делали вместе.

– Пфф, ну да, конечно, – ее глаза блестели от веселья. – Во-первых, у вас обоих были свои маленькие шутки, которые я никогда не могла понять.

– Но...

– И вы всегда пытались втянуть меня во все ваши увлекательные приключения, которые меня не интересовали.

– Не правда!

– Пешие прогулки?

– Ты ходила!

Она покачала головой так быстро, что ее хвост растрепался.

– Рисование?

– Хорошо, ты знаешь, это не справедливо.

– Единственное, что мне нравилось делать с вами двумя – ходить в библиотеку, чтобы взглянуть на старые книги, и даже тогда вы оба были странными.

– Не наша вина, что мы не были непристойными, как ты, – я ответила с подмигиванием.

Стефани фыркнула и покачала головой.

– Как угодно. Это нормально. Я приняла это.

– Что?

– Что он и я были двумя твоими лучшими друзьями, но это не делало его и меня лучшими друзьями. Вот так это было.

– Как так? – я отклонилась назад на диванную подушку, наслаждаясь тем, как моя голова утонула в бархатистой мягкости. Головная боль быстро нарастала, и я не могла сказать, было это вызвано нашим путешествием по воспоминаниям или грубым разочарованием от того, что тот, кто был так дорог мне, отверг меня.

– Родственные души должны быть лучшими друзьями. Откуда как ты думаешь, взялась фраза «вышла замуж за моего лучшего друга»?

– Он не моя родственная душа, – хотя я сказала слова вслух, мое сердце сжалось в разочаровании. Часть меня всегда надеялась, что мы такими являлись, но теперь я не была так уверена.

Я часто представляла себе наше воссоединение. Я, бегущая в его объятия, и Джесси сжимающий меня крепко, как будто стерлись все годы, что мы были врозь. Но это была просто фантазия. Он никогда не думал, и не будет думать обо мне больше, чем «Просто Рокки», о чем свидетельствуют наши неловкие «танцы» с самого начала.

Стефани продолжала бесцельно листать ежегодник с собачьими ушами. Она остановилась на определенной странице и изобразила злую ухмылку.

– Ой–ой. Я знаю этот взгляд. О чем ты думаешь? – спросила я подозрительно.

– Только то, что ты должно быть не единственная, кто пересматривает своё прошлое, – она подвигала бровями вверх–вниз.

– Что ты имеешь в виду?

С хихиканием она подняла книгу и указала пальцем на школьную фотографию Дэниела Маккартни.

– Ты, должно быть, шутишь! – воскликнула я, глядя на фото мальчика с нечёсаной шевелюрой.

Она пожала плечами.

– Что? Я молода и одинока. Почему нет?

– Потому что он был придурком, вот почему! Разве не поэтому ты бросила его после возвращения?

– Мы тогда были глупыми детьми. Я была просто неразумной ревнивой сучкой, которая убедила себя, что в отношениях парни мечтают о других женщинах.