Ребекка Кристиансен - Однажды в Париже

— Забудь об этом, — пробормотала я. — Давайте просто сфотографируемся, и мы пойдем.

Мама с Джошем переглянулись. Пока Джош передвигал стулья подальше от камина, а мама настраивала камеру, они стали болтать о пустяках, пытаясь разрядить обстановку. Я, конечно, была благодарна, но мне просто хотелось убраться отсюда поскорее. На выпускном я смогла бы притвориться, что этого просто не было. Находясь здесь, я чувствовала себя словно в ловушке происходящего кошмара.

— Так, становитесь сюда, голубки! — сказала мама. Я вздрогнула. — Улыбочка!

Сначала я натянула на себя улыбку, но после второй вспышки перестала притворяться. Я была опустошена. Я не могла сказать Жаку, чтобы он убирался, и не пойти на выпускной, но также я не могла продолжать участвовать в этом фарсе. Он смеялся надо мной. Хрупкая стена отрицания действительности, которую я выстроила, разрушалась. Он всегда смеялся надо мной, и в глубине души я знала это. Осознание этого факта ощущалось как удары молотка по моему сердцу.

— Что случилось, Кейра? — спросила мама.

— Просто дайте нам уйти, — ответила я.

Я направлялась к выходу, когда какие-то звуки раздались в воздухе. Бабах-бабах-бабах, потом скрип. Это мой брат протопал вверх по подвальной лестнице и распахнул дверь. Я обернулась и увидела, как он сначала выглядывает, а затем выходит из темного подвала в холл.

Леви казался огромным. Мой мозг на долю секунды завис, будучи не способным вычислить, что он видит. Это не было подобно тому, будто я не видела его долгое время. Мы жили в одном доме, все время находились рядом на кухне. Его неповоротливое тело, качнувшееся по направлению к холлу, заставило меня задаться вопросом, когда же, черт возьми, он успел вырасти.

Леви шел по прихожей, перетаскивая свои огромные ноги, шаркая своими «утиными» ступнями по ковру. На нем были шорты, которые открывали его невероятно волосатые ноги. Лохматые волосы спускались вдоль щек к подбородку. Заглянув в гостиную и увидев Жака, он сгорбил спину, будто спрятался.

Черт , - подумала я. Я не хотела, чтобы Жак его увидел. Мой призрачный, живущий в подвале, братец был еще одной вещью, которую Жак мог бы найти забавной.

— О, привет, Леви! — сказала мама.

Леви что-то проворчал и направился на кухню, переставляя ноги так быстро, как только мог.

— Эй, Леви, у меня есть идея, — сказала мама. — Почему бы вам быстренько не сфотографироваться с Кейрой в её особый день, раз камера уже здесь?

Жак отвернулся лицом к стене, его плечи тряслись от смеха. Я сжала кулаки.

Я не знала, кого я хотела больше ударить: Жака, который был мудаком, или маму, которая зацепилась за эту ужасную идею. Она тянула Леви за руку из кухни. Он так ссутулился, что, если бы я не знала, что он был ростом сто девяносто два сантиметра, я бы подумала, что он - крошечный.

— У меня нет ни одной вашей совместной фотографии, — продолжала говорить мама.

— Я не хочу, — проворчал Леви.

— Аманда, не заставляй его, — сказал Джош.

— Это будет быстро. — Она направила Леви к тому месту, где стояла я. — Просто встань рядом с сестрой.

Она придвинула Леви ближе ко мне – так близко, как это позволяла моя трехфутовая юбка. Она задела ногу Леви, и тот отскочил в сторону.

— Вы двое, встаньте ближе, — управляла нами мама, поднимая камеру.

Леви, колебавшийся только из-за размеров моей юбки, стоял слишком далеко от меня для фотографии.

— Я не хочу, чтобы твое платье касалось меня.

Я в нетерпении помахала руками перед Леви. Он тряхнул головой. Я на шаг придвинулась к нему. Моя юбка снова коснулась ноги брата, и он отпрыгнул назад, будто его ударило током.

—Черт, перестань касаться меня! — Он неистово почесал свою ногу, как если бы моя юбка оставила на нем какой-нибудь след. — Если она коснется меня еще раз, я сожгу ее нафиг!

Я взорвалась:

— Это шелк. Как ты можешь ненавидеть шелк?

— Он зудит. — Леви чесал свою ногу, будто её задела жгучая крапива вместо шелковых оборок.

Я сожгу ее нафиг.

— Леви! — чуть не задыхаясь, крикнула мама.

На самом деле я четко понимала, что сейчас происходит в комнате. Мама подняла камеру, даже несмотря на то, что она наорала на Леви. Леви смотрел в пол. Джош растерянно стоял в стороне с разведенными в стороны руками.

Жак все еще стоял у камина. Он сильно сжимал переносицу, будто пытаясь скрепить ее. Как же все это было чертовски смешно.

— Потерпи две секунды, Леви, и потом я смогу убраться отсюда! — снова не выдержала я.

Шагнув ближе к брату, я нацепила на лицо самую огромную и фальшивую улыбку, которую только смогла. На фотографии это будет выглядеть, будто все в порядке. Если нам всем удастся выкинуть этот вечер из памяти, то в будущем мы будем смотреть на это совместное фото и думать «Ооо, какой счастливый момент».

К несчастью, у Леви были другие планы. Он взревел:

— Отвали!

Его огромные руки взмыли в последней отчаянной попытке отодвинуть меня подальше и столкнулись с моим плечом. Будучи неустойчивой из-за своих огромных каблуков, я упала.

Мое платье смягчило падение, но голова стукнулась о каменный выступ камина и взорвалась от боли. В глазах почернело, безумные звезды заполнили все вокруг. Я старалась держать себя в руках и не терять сознание.

— О Боже, Кейра. — Джош опрокинул стул, прокладывая путь ко мне. — Ты в порядке? Кейра, поговори со мной.

Я сумела нечленораздельно произнести, что я в порядке. Мама кричала на Леви.

— Что это было? Почему ты это сделал? Вернись сюда! Ты думаешь, что можешь просто уйти после такого? Вернись сюда и извинись перед своей сестрой!

Леви исчез в своем подвале. А Жак? Он просто стоял здесь, ошеломленный, но ухмылка все еще оставалась на его лице.

Я не знаю, почему настояла на том, чтобы встать, привести себя в порядок и пойти на выпускной. У меня были причины, чтобы остаться дома: головная боль, звезды перед глазами, тошнота. Но нет, я подняла себя, схватила Жака и пошла к лимузину. Закусив губу и стараясь не разрыдаться, я выдержала болтовню двух других парочек, которые были с нами в машине, Селены Хендерсон с Марком Вассерманом и Кэлли Уайт с Джастином Ландо. Помимо этого, прибыв на вечеринку, я вновь ощутила горькое чувство обиды из-за своего старомодного платья, которое выглядело ужасно на фоне остальных сексуально облегающих платьев. Только пожилые родственники и мамы одноклассников хвалили его, все остальные просто недоуменно поднимали брови.

Мне стало не по себе, когда я потеряла Жака из поля зрения всего после нескольких минут вечеринки. А потом, зайдя в женскую уборную, я нашла его целующим в шею Селену Хендерсон, сидящую на стойке и опирающуюся на зеркало. В ответ я получила их робкие, но совершенно бессовестные взгляды в качестве награды за то, что эта ужасная ночь зашла так далеко.