Марина Ефиминюк - Между двумя мирами. Сердце Абриса

– Тетушка, но мне разрешили приехать на похороны, – не моргнув глазом, соврал Рой.

Неожиданно из дома, пригнув голову, чтобы не задеть макушкой низкую притолоку, вышел широкоплечий седовласый паладин, несмотря на жару одетый в черное. Плохим зрением я никогда не страдала, даже издалека мужчина показался мне смутно знакомым. Как будто мы встречались прежде…

– Господин Вудс? – произнес Рой.

Огаст Вудс, отец Кайдена! Я сползла на край сиденья, чтобы меня не заметили снаружи.

– Заходи, Ройберти, – назвал он знахаря полным именем. Только я расслышала в спокойном, сдержанном тоне главы клана угрозу или Рой тоже не пропустил?

Не дрогнув, знахарь дал вознице распоряжение уезжать, а сам направился к дому. За ним семенила испуганная тетка. Двор опустел. Однако не успела карета тронуться, как дверь с моей стороны резко и неожиданно распахнулась. Я едва не вывалилась наружу и метнулась в противоположный угол сиденья. Снизу на меня с любопытством смотрел молоденький паладин.

– Попалась, – усмехнулся он. – Думала, не заметили? Выходи.

Было ясно, что в карете я все равно не останусь. Или выйду спокойно, или с помпой, то есть вытащат силой, за шкирку, как котенка. Я предпочла не устраивать представлений, даже не побрезговала рукой конвоира, коль он не додумался раскрыть ступеньку. Спрыгнула на вытоптанную землю, через кожаные подошвы сандалий почувствовав исходящий от нее жар.

Фермерский дом мне невольно напомнил лесную сторожку деда Вудса, разве что размером оказался больше. Одна длинная комната с очагом и обеденным столом. Перед камином – два деревянных кресла, за лоскутной занавеской спрятана большая самодельная кровать. От порога вниз вели четыре ступеньки, отчего внутри жилище казалось просторнее, чем снаружи. Я ожидала увидеть гроб с усопшим, но его не было.

Огаст Вудс сидел в одном из кресел, а за его спиной застыли паладины. Видимо, охрана. Притихшие хозяева в разговор не вмешивались, следили за допросом со стороны. Атмосфера царила такая, что, казалось, зажги кто-нибудь очаг – случится еще один Большой взрыв.

– Девчонка, – прокомментировал конвоир и все-таки толкнул меня в плечо. Больно и обидно, все равно же сама шла. Огрызаться я не посмела. Вообще, опыт меня научил, что в любой опасной ситуации стоило держать язык за зубами.

– Кто она? – скользнул по мне быстрым взглядом Огаст Вудс. В главе клана чувствовалась магическая сила, нехорошая и темная. От нее даже на значительном расстоянии бежали неприятные мурашки.

– Знакомая из деревни, – неловко соврал Рой.

– Сожительствуете? – Не дождавшись ответа, он резюмировал: – Значит, сожительствуете. Как тебя зовут, дитя?

Стыдно сказать, но от страха у меня прилип к нёбу язык. С трудом заставила себя открыть рот и ответить, назвав первую пришедшую в голову фамилию:

– Лерой Харрис.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Скажи, Лерой Харрис, что подумают твои родители, когда узнают, что их двадцатилетняя дочь уехала на другой конец северной долины с беглым преступником?

– Отец не живет в северной долине. – Я вдруг почувствовала, как Рой слепо нащупал мои пальцы и крепко сжал.

Огаст едва заметно кивнул, отдавая кому-то беззвучный приказ. Вперед вышел мой конвоир и вытряхнул на пол содержимое отобранной сумки. Под ноги полетели одежда, белье, кошель с деньгами. Раскрылся учебник с темными рунами, сверху упало стило, лежавшее в неприметном кожаном чехле. У меня остановилось сердце, когда его передали в руки Огаста. Длинное, по-женски изящное стило с красивым орнаментом из светлых рун и уже темнеющим острым концом выпало на большую ладонь ведуна. Магическая вещь кричаще не соответствовала Абрису.

– Теветское стило? – изогнул брови Вудс.

– Дед после войны с собой перенес, – не моргнув глазом, соврала я. – Оно специальное, артефакторное, гораздо мощнее абрисских.

Оставалось только молиться светлым духам, чтобы Огаст Вудс ничего не смыслил в магических инструментах и не догадался, какую я несла ахинею.

– То есть ты артефактор? – Он разглядывал символы на стило.

Несмотря на то что знахарь до боли сжал мои пальцы – даже костяшки хрустнули, я ответила:

– Да.

– Ни разу не слышал о том, чтобы девушка занималась артефакторикой. Позволь спросить, где ты училась?

Знать бы еще названия магических школ Абриса, если таковые вообще имелись!

– Я самоучка.

Огаст тихо рассмеялся, словно признание его позабавило, даже откинулся на спинку кресла. А я не соврала. Меня-то всю жизнь учили светлой, созидательной магии. Темную магию приходилось изучать на ощупь, без наставников. Собирать знания по крупицам в теветских закрытых архивах, куда обычным адептам путь был заказан. И я находилась в самом начале очень длинного пути.

Неожиданно глава клана посерьезнел и пронзил меня таким острым, пугающим взглядом, что сердце споткнулось.

– Ты взломала печать?

По спине побежала противная капля пота.

– Господин Вудс, наказывайте меня! Девушка не имеет отношения к побегу! – выпалил Рой.

– Выведите его! – резко приказал Огаст, и знахаря препроводили на улицу.

Так страшно мне было единственный раз, когда я оказалась в доме Исаи Гленна один на один с Валентином Озеровым, окончательно свихнувшимся на ненависти к Абрису, и от моих прикосновений рушились стены междумирья.

– Это была ты? – повторил он.

Я промолчала, ведь ответ был очевиден.

– Печать ставил один из лучших артефакторов северной долины, – объявил Огаст.

Последовала долгая пауза. Смотреть в льдистые светлые глаза одного из сильнейших темных ведунов Абриса было невыносимо, но я понимала, что если струшу, то подпишу себе смертный приговор. Оставалось прикрыться нахальством.

– Давайте заключим сделку, господин Вудс, – произнесла я, стараясь не обращать внимания, как вытянулись лица у охранников. – Я создам для вас такую печать, которую не сможет взломать даже лучший артефактор северной долины, а взамен нас с Ройберти оставят в покое. За три года отшельничества он расплатился по всем счетам.

– А если ты не сможешь?

– Приму то наказание, которое вы выберете.

– Даже смерть? – усмехнулся он.

Не знаю, каким образом мне удалось сохранить внешнюю невозмутимость. Бровью не повела:

– Откровенно говоря, я хочу дожить до глубокой старости и планов менять не намерена.

– А ты за словом в карман не лезешь.

Найти бы еще щепотку смелости в том же кармане!

– Такая сделка меня не интересует, – привел меня в замешательство Огаст. – Что ты можешь еще предложить?

– А что вы хотите? – моргнула я.

– Не к лицу девице создавать боевые артефакты. Не находишь?

– Магия, боевая или созидательная, все равно остается магией, и неважно, какую форму она примет, – дернула я плечом. – Любой артефакт требует мастерства.