Марина Ефиминюк - Между двумя мирами. Сердце Абриса

– До паралича доведешь! – обругала я его.

– Тише! – Он прижал к моим губам палец, чтобы не шумела. – Иначе нас услышат.

Было очевидно, что муж явно зашел не через дверь.

– Я не заметила, как ты появился.

– Ты была страшно увлечена тем, что ковыряла следящий браслет. – Он старался выглядеть серьезным, но в душе определенно потешался. – Безуспешно?

– Полный провал.

Кайден нависал надо мной. Он успел переодеться. Волосы все еще были влажные после душа. Видимо, переместился прямиком из номера в мою розовую спальню. От тусклого света черный зрачок расширился. На подбородке темнела щетина.

Изогнувшись, я поцеловала мужа, хотела в губы, но получилось в уголок рта. Не произнося ни слова, он схватил меня под мышки, прижал к себе, заставляя обхватить его ногами. Когда, не размыкая объятий, со всего маха мы рухнули на кровать, старый каркас обиженно хрустнул. Сидя на Кайдене сверху, я испуганно хихикнула.

– Тихо! – едва сдерживая смех, велел он, и я закрыла ладонью рот, чтобы не расхохотаться. Мы были похожи на подростков, пытавшихся поразвлечься за спиной у строгих родителей, а не на супругов.

Прислушались, чтобы удостовериться, что никого не потревожили. Я склонилась и мягко лизнула Кайдена по губам.

– Зачем ты снял лабрет? У меня от него крышу сносило.

– Вернуть?

– Угу, – промычала я ему в рот.

Поцелуй пришлось прервать, когда он стягивал с меня домашнюю блузу. Мы обнажались быстро, словно торопились, что не хватит времени насладиться друг другом. И в розовой детской комнате, хозяйка которой давно повзрослела, все происходило иначе, чем раньше. Кайден позволил мне быть главной, взять верх в прямом смысле этого слова.

С каждым разом физическая любовь доставляла все больше удовольствия, казалась ярче и острее. Прежде я не представляла, сколько потрясающих ощущений дарило глубокое проникновение. Стараясь подавить стоны, я прикусывала крепкое плечо Кайдена, погружаясь в ни с чем не сравнимое наслаждение. Когда разморенные и усталые мы засыпали, то сквозь сон услышала, как муж прошептал:

– Спасибо, что осталась жива…

Проснулась я от солнечного света, льющего сквозь окно. Открыла глаза, осторожно вылезла из-под тяжелой руки мужа, и он откатился на другую сторону кровати. Когда я, сладко потянувшись, взяла с прикроватного столика часы, даже глазам не поверила. Словно по команде, в коридоре раздались голоса домашних.

– Кайден! – начала я трясти его. – Немедленно вставай и уходи! Уже восемь!

Выдав сочное абрисское ругательство, он моментально скатился с постели, схватился за штаны… и дверь открылась. На пороге появилась Матильда. Кайден молниеносным движением прикрыл брюками причинное место, открытое во всей мужской красе, а нежданная гостья даже не подумала отвести взгляда от обнаженного тела моего мужа. Пауза, воцарившаяся с появлением тетки, показалась поистине монументальной, если такой эпитет был применим к тяжелому многозначительному молчанию.

– Доброе утро, – пролепетала я, натягивая на себя простыню, чтобы прикрыть голую грудь.

– Угу, – изогнув правую бровь, фыркнула Матильда. – Доброе. Но что-то мне подсказывает, что для вас оно таким не останется.

И вышла.

– Кошмар! – завалилась я на подушки.

– Не переживай, детка. – Кайден принялся натягивать штаны, напрочь забыв про нижнее белье. – Я взрослый мужчина и могу брать ответственность за свои поступки. И не забывай, малыш, мы женаты…

Через полчаса я сидела на лестнице, нервно грызла ноготь и вздрагивала каждый раз, когда за плотно закрытой дверью кабинета взрывались папины вопли.

– Кайден, вы взрослый мужчина! Вы обязаны брать ответственность за свои поступки! Как вам в голову пришло проникнуть в спальню к моей дочери и…

Тут проштрафившийся зять, видимо, попытался подать голос, и в ответ получил:

– Для меня вы еще не женаты!

На лестнице раздались шаги, я подняла голову и увидела Полину в светлом утреннем платье.

– Орут? – Она присела рядом.

– Угу, – жалобно отозвалась я. – Папа же не полезет драться?

– Вряд ли. Он же у тебя профессор. Преподаватели интеллектом пытаются задавить и чувством вины, – со знанием дела разъяснила она. – Пойдем завтракать? Там тетушка блинчики приготовила и кленовый сироп купила.

– Пойдем, – вздохнула я.

Вчерашний ужин показался мне мучительным. Но это я еще не завтракала с семьей сразу после того, как в моей спальне застали голого мужчину! Собственно, завтракать пришлось еще и в компании этого самого мужчины. Уверена, что до конца жизни я не смогу есть блины, а от вида бутылок с кленовым сиропом начну дергать глазом. Дыхание ко мне вернулось, когда мы выбрались из семейного чистилища в холл.

– А мне с ними наедине еще обедать… – с тоской пробормотала я, открывая мужу дверь. – Что именно орал отец, слышал весь дом, но что ты ему отвечал?

– Ничего, – признался Кайден, – он отчитал меня как ребенка. Последний раз мне было так стыдно, когда он застукал нас на кухне.

– Честно сказать, я не подозревала, что он умеет так громко… говорить.

Едва домашние разъехались, пришло письмо от Григория Покровского. С большим официозом он требовал явиться в зал переговоров Королевской артефакторной лаборатории. Вместе с приказом прислал разрешение покинуть дом.

В три часа пополудни я сидела в одиночестве за длиннющим столом, разделявшим комнату на две половины. Время шло, никто не являлся. В огромных окнах, выходящих на королевский дворец, медленно гасло солнце. Дворцовый парк, кое-где тронутый осенним цветением, окутывал ранний вечер. Через два часа ожидания в зал вошли несколько человек, вероятно, служащих лаборатории, вместе с ними появился Григорий. Артефакторы разместились на другой стороне стола, словно отделяясь от меня. Зато Покровский уселся рядом. Вид у него был довольный.

– Как дела? – улыбнулся он.

– Так, будто меня едва не казнили, – столь же любезно улыбнулась я в ответ. Народ нервно зашептался. – И по условиям освобождения я не имею права не отвечать на вопросы. Если точнее, «обязана оказывать всяческое содействие в создании магии».

– Отлично, что мы друг друга понимаем, – прокомментировал он, и мне отчаянно захотелось выцарапать подлецу глаза. – Расшифруй.

Григорий резко швырнул на стол знакомый блокнот в кожаной обложке, тот проехал по полированной столешнице.

– Хорошо. – Я потянулась за тетрадью. – Завтра утром я отправлю в лабораторию перевод.

– Сейчас, – остановил меня он.

– Боишься, что кто-нибудь узнает, как ты украл свой лучший артефакт у девчонки, а потом написал на нее донос? – Глянула в сторону служащих. – Вы, господа артефакторы, тоже в деле? Хотите заработать очки на старость? Понимаю. Я переведу вам записи прямо сейчас, но кто-нибудь из вас умеет чертить темные руны? Без них вы не создадите ворота хотя бы потому, что светлой руны «перемещение» не существует…