Ольга Романовская - Седьмая дочь графа Стера

Король задумался, переглянулся с тайным. «Невозможно», – шепнул тот одними губами.

– Безусловно, – принял решение властитель Андрии. – Однако в случае неудачи вы вместе с ней понесете заслуженное наказание.

Этьен низко склонил голову и приложил руку к груди.

– Я готов, ваше величество, но, обещаю, услуги палачей не потребуются.

– Даю вам месяц, – вопреки недовольному шипению тайного, расщедрился король. – По истечению этого срока вас осудят по всей строгости закона. И, так и быть, я разрешаю вам с леди Джад остаться на балу.

Повернувшись спиной к мимолетной фаворитке, монарх выбрал другую даму для первого танца. Скептически хмыкнув, начальник Тайной службы последовал его примеру.

Изабелла облегченно выдохнула. Тайный мог позвать стражу и устроиться у ближайшего столба, чтобы сычом следить за каждым шагом. Пусть уж танцует!

– Великодушно с его стороны, – девушка имела в виду короля. – Я полагала, нас вышвырнут.

– Ты же не зря шила платье. – Рука Этьена легла ей на талию, и маг беззаботно закружил Изабо в танце. – Несправедливо выпить шампанского и сразу уехать.

– То… То, что ты обещал… Зачем, Этьен? – накинулась на него с упреками девушка. – Раз сам Арт Гилмор отказался помочь, дело гиблое. Тебя казнят!

– Не думай и наслаждайся. Я все решу, – пообещал господин Фарж, хотя, по правде, он понятия не имел, как исправить сложившуюся ситуацию.

Ничего, потом придумает, а пока нужно веселиться. Этьен не позволит испортить Изабелле праздник, разгонит всех злопыхателей. Пусть косятся, шепчутся, главное, держат язык за зубами.

– Зачем ты обещал ему?!

Этьен тяжко вздохнул и перевел взгляд на мутное окошко экипажа, за которым занимался рассвет. Они покинули Зеленый бал вместе со всеми, ни часом раньше. Господин Фарж постарался, чтобы Изабелла от души повеселилась, и вот опять…

– Не притворяйся, будто ты спишь.

Девушка настойчиво тянула его за рукав, привлекая внимание.

– И что же ты хочешь услышать? – страдальчески поинтересовался Этьен.

Ему действительно хотелось спать, а уже завтра, на свежую голову все обдумать, покопаться в хранилище.

– Правду. Пойми, я за тебя тревожусь.

Это прозвучало столь трогательно, что рука сама потянулась к Изабо. Она не возражала, позволила обнять себя в полумраке наемного экипажа, пропахшего табаком и старой кожей. Девушка прижалась к мужскому плечу, прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Я хочу, чтобы все обернулось сном.

Вторая рука Этьена гладила ее по голове. Точно так же детей успокаивает мать, но Лавиния предпочитала заниматься другими дочерьми, а потом и вовсе оплакивала близняшек. А Изабо… Так, отрезанный ломоть.

Господин Фарж слушал и не мешал, понимая, существуют минуты, когда необходимо выговориться. С него хватит волшебства этих кратких мгновений принятия. Изабелла незримо принадлежала ему, а он – ей. Странное чувство и еще более странное место, но судьба не выбирает. Оставалось молиться, чтобы выбоина на дороге или неуместная реплика кучера не помешала им.

– И ты… – Ее пальцы дрогнули, поползли вверх, пока не отыскали его руку. – Мне очень страшно, Этьен!

– Почему? – едва различимым шепотом, склонившись к самому ее лицу, спросил господин Фарж.

Губы Изабеллы манили. Они сохранили сладость шампанского, призрак улыбки, но Этьен понимал: сейчас нельзя. Потом, чуть позже.

– Ты знаешь, ты видел меня прежней. Мне очень трудно поверить. И ты… Такой идеальный, понимающий…

– Не такой уж и идеальный! – фыркнул Этьен, таки нарушив магию ночи. – Взять хотя бы ритуал вызова демона. Милош верно сказал, раздеваться не требовалось.

– Понимаю, – вместо всплеска обиды неожиданно спокойно ответила Изабо и выпрямилась. Однако не отстранилась, позволила теплой руке остаться на талии. – Представляю, что ты испытал, когда я заставила тебя снять штаны.

– Унижение и стыд.

– Но ведь мужчины… Им легче.

– Чем? Заверяю, Изабо, мы не расхаживаем голыми по улице и предпочитаем раздеваться в спальне перед любимой женщиной.

Помолчав, Этьен рискованно добавил:

– Сейчас ты могла бы смотреть.

Изабелла нервно закашлялась и сбросила руку со своей талии.

– Надеюсь, насчет «сейчас» ты образно? – грозно спросила она. – Если я позволила себя целовать, это не значит, будто тебе все можно.

Девушка на всякий случай пересела, изрядно повеселив спутника.

– Наемный экипаж – не лучшее место для любовных утех. Здесь легко подхватить какую-нибудь заразу, да и отвлекаться на оплату в самый ответственный момент…

Изабелла метнула на него убийственный взгляд. Прежний Этьен не отпускал скабрезных шуток, хотя прежняя Изабо тоже вела себя иначе.

– Вижу, у тебя богатый опыт по этой части, – процедила девушка.

– Я не девственник, прости, – развел руками господин Фарж. – И не считаю определенные желания постыдными. Однако я не делаю ничего против воли женщины, поэтому не надо забиваться в угол, Изабо.

В экипаже ненадолго повисло молчание.

Этьен понимал, какими последствиям грозят его слова, как и понимал то, что однажды обязан был это сказать. Платоническая любовь возможна только в романах, он не смог бы долго притворяться.

Окружение твердило Изабелле о девичьей чести, умалчивало о первой брачной ночи и одновременно снабжало картинками разнообразного разврата. Немудрено, что у Изабо сформировалось специфичное отношение к близости. А тут еще травля, вечный стыд… Этьену достался крепкий орешек.

– Значит, ты этого хочешь, – мрачно констатировала девушка. – Жаль! Я считала тебя другим.

Ее слова хлестнули ударом бича.

Они подъезжали к университету, но маг надеялся закончить разговор до того, как экипаж остановится, иначе будет слишком поздно. Тему нужно закрыть здесь и сейчас, пока Изабелла не ушла в себя.

– Каким – другим? И чего – этого? – Господин Фарж дернул узел шейного платка. Снять бы его! – Если ты полагаешь, будто я жажду тебя изнасиловать, ты ошибаешься. Если думаешь, будто меня волнует только тело, – тоже. Но однажды я надеюсь остаться на ночь. Когда ты захочешь, снова станешь полноправной леди Джад. И я тебя люблю, даже если после нашего разговора ты отправишься к ректору и потребуешь меня уволить.

– Не потребую, – покачала головой Изабо и уткнулась в сложенные на коленях руки. – Я… Я не могу, Этьен! Прости, я не оправдала твоих ожиданий.

Маг едва не расхохотался. Не оправдала ожиданий! Знала бы она, какое облегчение он испытал, когда услышал эти слова! Не гневную отповедь, не холодное презрение, а чувство вины. Изабелла приняла его любовь, хотя могла бы отвергнуть. Произнести три слова иногда сложнее, чем сделать предложение руки и сердца.