Галина Гончарова - Отражение. Зеркало любви

– Что угодно! У тебя отец, у тебя родители такие, что ты ее вообще пристрелить можешь, как бешеную собаку, и тебе за это ничего не будет.

Две девушки сидят за столом, пьют дорогое вино (почти шесть тысяч долларов за бутылку, Chateau le Pin Pomerol) и, как водится, сплетничают.

О мужчинах, о женщинах, о своей печальной судьбе.

Анжелика в печали и слезах. Из депрессии она не вылезает вот уже вторую неделю, с того приснопамятного разговора. Но и ее собеседница не лучше.

И, присмотревшись к ней, можно легко узнать Евгению.

Да-да, ту самую, скромную и незаметную девушку из турагентства. Хотя сейчас уже безработную. Антон все же уволил ее с «волчьим билетом». Со злости ли, с дурости…

А может, все намного проще?

Два неудачных разговора, всего лишь два неудачных разговора.

После одного Анжелика принялась заедать депрессию таблетками, как научили в английском колледже дипломированные врачи и психологи.

После второго Антон запил, наплевав на врачей, психологов и всю планету. И не собирался выходить из этого состояния до свадьбы Малены. А еще лучше – до ее развода.

Ведь будет же он когда-нибудь, правда? Ничто не вечно под луною?

Соперничество с другом?

А когда оно превратилось в нечто другое? Когда ему стала нужна не победа, а сама Малена? Сама девушка, с ее гордостью, ее внутренней чистотой, ее стержнем, ее…

Антон знал себя. И осознавал – он бы не смог принимать удары так, как она. В чем-то Малена оказалась сильнее, добрее, умнее и лучше, она выбрала другого, а ему ничего не оставалось, как спрятаться в алкогольном тумане.

От себя самого спрятаться.

Если бы тогда он не шагнул назад. Если бы смог встать рядом с ней и заявить – мне плевать, кто родители моей девушки? Любой, кто поднимет на нее хвост, будет иметь дело со мной?

Что бы изменилось – тогда? Да все!

Сейчас они с Маленой готовились бы к свадьбе. Они. Но… не случилось, не сбылось, и, не желая помнить о своей слабости, о минутном колебании, которое обошлось так дорого, так безумно дорого, Антон пил, пил и пил. Зарывался все глубже в алкогольные галлюцинации и плыл по спиртовым волнам, путая реальность с миражами.

В одном из таких облаков, от девятой бутылки и глубже, он и открыл дверь Жене. И даже, кажется, трахнул ее. Или нет? Даже этого он не помнил.

Алкогольная интоксикация тем и печальна, что стрелки всегда на полшестого. Хоть ты домкрат привязывай.

В любом случае, обнаружив у себя в постели постороннюю девчонку, Антон тупо выволок ее на лестницу в чем мать родила.

При чем тут Малена?

А если бы не она, ничего бы не случилось.

Не влюбился бы Антон, не запил бы, не выгнал Женю, не…

Понять, что во всех бедах человека виноват только сам человек, Женя не могла. Да и не нуждалась в этом, в линейной системе координат влюбленной девушки все было просто, как карандаш. Вот злая Малена, вот хорошая Женя, а Антон страдает. И поэтому Малена заслуживает всего самого худшего. Третьего – не дано.

– От убийства отец меня не отмажет, тут и думать нечего.

– А от хулиганства?

– Это как? – Глаза Анжелики загорелись огнем. Психологи любят фразы типа: «Не прощенная вовремя обида способна искалечить судьбу человека», «Искажающая наше мировосприятие несправедливость должна быть каким-то образом отражена в действии», а молоденькие дурочки им верят. И непоправимо калечат свои судьбы. И ладно бы свои…

– Смотри…

Женя достает из сумочки пистолет, направляет на пол и нажимает на курок.

– Ой! – вскрикивает Анжелика, но выстрел не производит разрушительных последствий. Паркет цел. На полу расплывается кровавое пятно.

– Прикольно, правда?

– Да… а что это?

– Пистолет-прикол. Ты всегда можешь подойти к церкви и выстрелить в разлучницу, понимаешь? Она с пятном на платье, день испорчен, а может, она еще и обделается от страха. И не будет у нее красивой свадьбы. А может, и вообще ее не будет, примета-то плохая. Анжелика захлопала в ладоши.

– А это не опасно?

– Можешь в меня выстрелить. Я только клеенку возьму, чтобы платье не заляпать, – пожала плечами Женя.

Попробовали и на Жене, и на Анжелике… несильный толчок, но и только. И краска.

Гадкая красная краска, которая намертво испортит любую одежду, а уж тем более свадебное платье. Да и кожу тоже… у Анжелики на плече осталось пятно, в том месте, куда попали брызги.

– Какая прелесть! – Анжелика сверкнула глазами. – Беру!

– А мне с тобой можно?

– Зачем?

– Не тебе же одной насолила эта гадина! – прошипела Женя, сжимая кулачки.

Аргумент был принят.

Завтра с утра обе девушки поедут к загсу. Дождутся там, пока Малена и Давид выйдут, и Анжелика выстрелит прямо в невесту.

Испорченное платье, свадьба, день…

Поделом этой дряни!

Поделом!!!

Глава 14

День свадьбы.

Для кого-то это важно, для кого-то рутинное мероприятие.

Для Матильды скорее второе, но для Марии-Элены, не испорченной гласностью, демократией и сексуальной (прости господи!) революцией, возможно только первое. Свадьба может быть только одна, девушка только один раз может подарить свою девственность, и на всю жизнь. Навсегда.

– Какая же ты красавица. Жаль, Маечка не дожила, не порадовалась…

Тетя Варя говорила совершенно искренне. И на свадьбу она, кстати, была приглашена. Равно как и ее дети. Не все приедут, но Малена не останется одна в этот день. Рядом будут те, кто знал ее в детстве, ее близкие, ее друзья…

Платье выглядело простым, но безукоризненным. И прическа – парикмахер ушел два часа назад, оставив Малену с обычным узлом на голове, но как-то так хитро уложенным, что и фата, и корона смотрелись равно хорошо. А потом настала очередь визажиста и мастера ногтевого сервиса. Впрочем, чувства меры Малена и в этом случае не потеряла и казалась почти ненакрашенной. И суперкогти Росомахи она себе сделать не позволила, даже если это последний хрюк моды.

Тете Варе тоже перепало от их забот, и сейчас она выглядела лет на десять моложе и очень довольной.

– А как мне жаль, – тихо сказала Матильда. Сейчас в зеркало смотрелась именно Матильда. – Столько всего случилось за это время. Прадедушкино наследие, родственники, свадьба… все бы отдала, лишь бы бабушка сейчас была жива и рядом.

Тетя Варя приобняла ее.

– Ты не одна, девочка. Ты – не одна.

– Знаю.

Кто сказал это слово? Матильда? Малена?

Разве это так важно?

Девушки погляделись в зеркало.

Тетя Варя вышла из комнаты, и Матильда медленно достала из белой, расшитой стразами, как раз в тон платью, сумочки свое зеркало.

– Нет, так – ненадежно…

Сумочку оставлять придется. А расстаться с зеркалом, тем более оставить его где-то, в чьих-то руках… Матильда не могла. Малена – тоже.

Но – куда его?