Маргарита Ардо - Наши против

– Что ж, играй, Катран, без правил, если не боишься.

– Надолго это? – спросил Киату, озабоченный только спасением брата и друга от казни в тот момент.

Колдун ответил с коварной усмешкой:

– Возможно, до самой смерти?

– Не шути со мной, колдун. Я должен знать точно. Как снять привязку? – настойчиво спросил Киату.

Поклонник ночи Джирату в тёмном плаще сверкнул глазами и произнёс тихо, но отчётливо:

– Пусть останется тайной.

– Но…

– Тайну знает сердце. Или никто…

Киату хотел схватить колдуна и заставить сказать всё, как есть, но вместо плеча под плащом ощутил пальцами пустоту. Глаза застил тёмный дым, и колдун исчез. Словно и не было его никогда в тени дома из жёлтого песчаника. Киату бросился вдоль по улице, усаженной по другую сторону кряжистыми деревьями.

– Эй, Джирату! Хватит шутить! – выкрикнул Киату в стены безглазых домов. – Покажись!

Но в ответ ему только журчал арык, шелестел ветер и падали на иссушенную зноем землю спелые золотистые плоды со сладким ароматом.

Помимо целителя мышастой масти – и одеждой, и цветом волос в жидкой косе и бородёнке – в спальню Киату в замке на скале, надстроенном над пещерами, прибежали полюбопытствовать Март и Большой Трэджо, рыжеватый великан с короткой бородой, дредами, кулаками, способными одним сжатием раздавить шейные позвонки любому, и с добрейшим выражением лица.

– А вы кто? – удивился Март при виде незнакомых девиц.

– Конь в пальто, – буркнула Крохина.

– Что такое пальто? – пробормотал недоумённо Март.

Киату на него шикнул. Девочки не ответили, они обступили большую кровать с балдахином и к Тасе подпустили только немолодого целителя. Тот осмотрел Тасю, вытер платком холодные капли пота с её бледного лица. Затем пощупал Тасин пульс, поиграл на нём, как на дудочке, прислушался. Достал из саквояжа длинную раковину, похожую на горн, приложил к Тасиному сердцу, приоткрыл ей веки, положил в рот алую ягоду. Та мгновенно стала белой.

– Упадок сил. Энергетическое истощение, – констатировал доктор и обернулся на окружающих: – Девочка голодала?

Киату покрылся пятнами, взглянул на Риту. Та неопределённо кивнула. Все посвящённые в Тасину тайну уже поняли, что лишний раз говорить про дар дживы выходит себе дороже.

– Она будет жить? – глухо спросил Киату.

– Да. Выспится и будет. Загонять её трудами нельзя. Иначе будет, но недолго, – доктор показал всем побелевшую ягоду, – организм слабый. Очень слабый. Обычно бар-ягода просто розовеет, иногда наоборот цветом наливается, когда крови много бурной. А тут сами видите. На чём только душа держится?

– Ничего себе тонометр, – шепнула Грымова себе под нос и громче спросила: – А лечить её как?

– Соком ягод боджи. Они кровь делают насыщенней, силы возвращают. Настой из трав, что я сделаю, заваривать три раза в день для бодрости. В остальном всё просто: давать высыпаться, кормить усиленно жирным-вкусным да побольше, холить-лелеять, пылинки сдувать. Таким принцессами надо рождаться, – покачал головой целитель, – а не у нас на острове среди контрабандистов жить. Кстати, что за девочка? Раньше я её не видел. А, господин Катран?

– Это моя гостья, – облизнул пересохшие губы Киату. – Из столицы.

– А-а-а, – понимающе кивнул целитель. – Помню другая ваша гостья, с которой вы веселились, с кровати упала или уж не знаю, откуда. Ногу лечить пришлось. Так ведь эта другая по мощности. Точнее, по немощности… Нельзя настолько постельными утехами девушку изнурять, господин Катран, – покачал головой, как китайский болванчик, целитель. – Вы, конечно, мужчина молодой и горячий, и все вам тут подвластны, но уж потерпите. Вон сколько вокруг вас других красавиц, покрепче! А эта пусть отдыхает…

Март прыснул. Киату покраснел и выдавил из себя:

– Дело не в этом.

Крохина закашлялась. У Грымовой сжались кулаки и, судя по лицу, она чудом сдержалась, чтобы не произнести гадость. Рита поджала губы и сказала:

– Господин целитель, когда будет готов настой и где брать ягоды?

– Принесу, всё принесу, – ответил лекарь. – Пошлю мальчика за ягодами в соседний лесок. Их лучше свежие на сок пускать. Урожай, благо, Око хороший послало. Сбор из трав сделаю. Через час-другой ждите. Всё равно ваша девочка раньше не проснётся.

Едва целитель вышел за порог, Март, с интересом поглядывая на новых девушек, похвастался брату:

– Ты зря, Киату, в прошлый раз осерчал на меня. До сих пор слухи из столицы приходят, что люди стишки мои да песенки потихоньку поют! Потому что всё в них правда! И всклад.

Киату хмуро зыркнул на младшего брата и не ответил. Чувствуя на себе внимание окружающих, Март продолжил залихватски болтать:

– Коли эти мухарки уже в твоей спальне побывали, значит, говорить можно при них, как при тебе! Я придумал, как слова мои до людей доносить, чтобы магам порядка не попасться! Всем одновременно – бабах! и рассказать…

– Вот! Допридумывался уже! – Киату схватил Марта за грудки и бросил его, как щенка в сторону Таси. – Полюбуйся, кретин! Тебе песенки, а она чуть не умирает!

Март приподнялся с колен и обиженно отряхнулся.

– Не понимаю, при чём тут я, и при чём эта хилая мухарка… Я её совсем даже не знаю.

Киату снова схватил его, теперь за шиворот, и гневно заорал:

– А при том! Что тебе свобода – ей решётки! Она б уже давно в своём гудящем городе была, если бы не я! И если бы не ты! И все эти чёртовы мухарки тоже!

Большой Трэджо аккуратно высвободил Марта из хватки Киату.

– Так, Катран, спокойно. Спо-кой-но. Не тронь парня. Нечего за свои решения на пацане злость вымещать.

Киату насупился и повесил голову:

– Да, это были мои решения.

– Пар выпустил и ладно, – кивнул ему Большой Трэджо и подтолкнул Марта к выходу из комнаты. – Что стряслось, Катран? Объясни толком.

Киату проследил за тем, как Март вышел и прикрыл за собой дверь. Потом мотнул головой на девушек у кровати, напряжённо следящих за происходящим.

– Та, что без сознания – джива. Мухарки с ней. Из другого мира.

Большой Трэджо присвистнул.

– Все?!

– Есть ещё одна, которую схватили маги порядка, – вставила Рита.

– Она Электра, – добавила Грымова. – И думаю, что это плохо.

– Какая Электра?! Как?! – опешил Киату.

– Та, что поглощает магию, – сказала Крохина. – И её обязательно надо выручать. Потому что как только Тася очнётся, она снова метнётся за Аней. Она же дурная и добрая…

– И неожиданно смелая, – вставила Грымова. – Кто бы подумал, что тощая наша выдра нас всех вытащит! Тебя, пират, Катраном, кажется, зовут? Не знаю, что там ты думаешь… Но ты походу паришься из-за Таси. Плевать, из-за неё самой или из-за своей привязки. Ясно одно – нашу Аню-Электру надо спасти раньше, чем у Таси появятся силы телепортироваться за ней. Ведь тебе заметно не хочется, чтобы она ласты склеила.