Анна Мичи - Отдаться ректору или умереть

Я упрашивала его, сама чувствуя, как жалко и глупо всё это звучит. Но ведь он не может не понимать: мне здесь не место. Он сам говорил, здесь меня не ждёт ничего хорошего. А там, дома, меня как раз ждут – и папа, и мама, и бабушка, и Антошка…

К горлу подкатывали рыдания, готовые вот-вот обрушиться водопадом.

– Леди. – Магистр выступил откуда-то из темноты. К счастью, он, кажется, успел одеться, под темной мантией проглядывала белая ткань рубашки. Но я не обнаружила следов сочувствия на его лице. – Вы останетесь здесь. Возможно, мне удастся отыскать дорогу к вашему миру, но обещать этого я не могу. Дело даже не в том, что задача сложна, а в том, что до сих пор с нею никто не сталкивался. Поэтому сейчас вам следует взять себя в руки и научиться жить здесь, в этом мире.

Научиться жить в этом мире!

Я снова пошатнулась. Все-таки на ногах я стояла совсем нетвердо. Его слова звучали как приговор. И слабая надежда только усиливала ощущение обреченности.

«Возможно, мне удастся…»

А возможно, и нет. А мне теперь придётся как-то учиться жить в этом мире – без семьи, без денег, без знаний. Да легче сразу под поезд прыгнуть! Или тут нет поездов? Тогда под карету!

– Но как же? – Я собрала все силы в последней попытке воспротивиться. – Что случилось? Ведь вы обещали, что всё будет хорошо!

Неправда: ничего он не обещал. Как раз напротив, сказал, что, возможно, всё окажется бесполезным. Но сейчас логика не была моим сильным местом.

Магистр помолчал, пристально рассматривая меня, словно решался, сказать или нет. Наконец произнёс:

– Двигаться во время ритуала нельзя.

Я ахнула, вспомнив, как подломилась нога и мне пришлось сойти с места. Так ритуал нарушился по моей вине? И я сама… вернее, мое собственное тело предательски помешало мне вернуться?!

Магистр продолжал:

– Вы просто не должны были двинуться по своей воле, я вас удерживал. Но почему-то вы смогли. Я должен выяснить почему. Ради всего святого, только не надо плакать, – это прозвучало почти раздраженно. – Заверяю вас, что прямо сейчас вам ничто не угрожает.

Ничего не угрожает? Что-то я в этом не уверена.

Мы с магистром молча (я – слегка всхлипывая) пересекли его апартаменты в обратном порядке. Я думала, он отведет меня в спальню, но нет – магистр завёл меня в помещение, которое, по всей видимости, было его кабинетом.

Там царила идеальная чистота. Аккуратно присобранные шторы, массивные шкафы с книгами, расставленными, кажется, цвет к цвету, корешок к корешку. Широкий стол с принадлежностями для письма, а за ним высокое кресло.

И в стороне два других кресла, поменьше, видимо, для посетителей, а между ними небольшой столик.

– Сядьте. Прежде всего вам следует подкрепиться.

Магистр указал мне на кресло. Я опустилась на мягкое сиденье, огляделась по сторонам и не увидела ничего такого, чем можно было не то что подкрепиться, но хотя бы легонько перекусить. Он ведь не думает, что я жук-короед и в состоянии полакомиться деревянным столиком?

Но мои сомнения разрешились довольно быстро. Спустя пару минут на пороге появился светловолосый молодой человек, бросил на меня взгляд и тут же смущенно его отвел.

Мне тоже захотелось отвести взгляд. Я представила, как я выгляжу: всклокоченное, зарёванное нечто в халате с чужого плеча. Попыталась пригладить волосы, но, по-моему, не особенно преуспела.

Почему-то находиться в таком виде перед моим, судя по облику, ровесником было ещё стыднее, чем перед магистром.

– Это Алекс, мой помощник. Виктория – наша гостья. Алекс, раздобудь для нашей гостьи еду и одежду. Виктория у нас задержится.

На лице Алекса отразилась целая гамма чувств, мне даже показалось, что сейчас он, по своему обыкновению, начнет спорить с магистром. Или, к примеру, предложит отнести меня туда, откуда взяли, и закопать на место. А что, это бы запросто решило все проблемы. Я вздохнула, неожиданно поняв, что и мои проблемы тоже.

Но, видимо, спорить с начальством при посторонних Алексу было категорически запрещено, поэтому, не затягивая паузы, он ответил:

– Сию минуту, магистр Дарквиль.

Через мгновение я осталась в кабинете одна. Магистр тоже вышел. Возможно, у него были какие-то свои дела, а может, просто не хотел отвечать на мои вопросы…

Я всё же встала и попыталась найти зеркало. С зеркалом не повезло, но облицовка книжных шкафов была отполирована так чисто, что я без труда разглядела в отражении собственную физиономию.

И ничего не всклокоченная, так, легкий беспорядок в волосах, который я тут же исправила. И даже не зареванная – глаза, конечно, подозрительно блестят, веки и губы припухли, на щеках румянец, но, в принципе, мне даже идет. Успокоившись насчет своего вида, я поспешно юркнула обратно в кресло.

Вскоре вернулся Алекс. В руках у него был поднос с дымящимися горшочками и тарелками.

Ничего себе! Или кухня находится в двух шагах, или он наколдовал эту еду. А что? Ритуалы, умертвия, заклинания и прочая мистическая фигня… Я не удивлюсь, если тут такое возможно.

Алекс с грохотом брякнул поднос на столик передо мной, горшочки и тарелочки жалобно зазвенели. Я хотела было возмутиться: осторожнее надо! – но выражение лица Алекса меня остановило. Он смотрел на меня так, словно с радостью поставил бы поднос не на столик, а мне на голову. Открыл было рот, явно собираясь что-то сказать, но тут дверь распахнулась, и он поспешно отскочил и от столика, и от меня.

В комнату вошел магистр. Теперь он был без мантии, ее сменили рубашка и пиджак, на ногах были форменные брюки. Такую одежду вполне могли бы носить и у нас. Ну или держать в каком-нибудь музее старинной моды.

– Полагаю, мисс Викторию следует зачислить на подготовительный факультет и определить в общежитие. Комнату выделить отдельную, чтобы свести к минимуму ее общение с другими студентами.

Чем дальше говорил магистр, тем сильнее вытягивалось лицо его помощника.

– Но, магистр, – осмелился возразить тот, – это ведь опасно. Могут пойти разговоры…

– Ничуть не более опасно, чем выпускать ее в мир без элементарных знаний о том, как здесь все устроено. Что же касается разговоров… Они пойдут куда быстрее, когда выяснится, что в апартаментах ректора поселилась юная леди.

Я молча уплетала еду (к счастью, она оказалась вполне привычной, несколько видов каш, салатики, маленькие булочки, джем и чай) и не вмешивалась в разговор. Лишь мотала на ус услышанное. Ректор… Ну что ж, я не удивлена. Хотя больше похож на императора.

– Но эта девушка… Совет… если она хоть кому-нибудь скажет хоть слово…

Он смотрел на меня так, будто я была миной замедленного действия. И тут… не знаю, что со мной стряслось, наверное, стресс и всё такое, но – я вдруг мило улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй.