Олли Вингет - #После Огня

И обида, разливалась по всему его тонкому стволу, желтела в листве, разом потерявшей силу вместе с травой у корней.

«Я совсем одно. На целом свете не найти мне ни друга, ни родича, ни предка. Те, кого не пожрал Огонь, перестали нуждаться в мудрости и силе, что таится во мне. А значит, и смысла существовать не найдется». – И Дерево медленно погружалось в сон, не замечая, как листья начинают опадать с его веток.

Оно очнулось спустя много дней, что прошли в мутном омуте умирания. Дереву казалось, что ток самой жизни ускорился внутри него. Что-то изменилось. Поменялся вкус воздуха, вода, питающая корни, стала свежее, а лучи солнца, мягко падающие на дно ущелья, грели обнаженные ветви особенно нежно.

Где-то очень далеко кто-то начал движение к нему по сожженному миру. И был этот некто не старым, изможденным и алчным, как сломавший ветку странник, нет, он был чист и юн, пусть горечь плескалась в нем, но и она не мутила взора и не иссушала его сердце.

«Он предназначается мне, – вдруг пронеслось в просыпающемся сознании. – Он идет ко мне, потому что он нужен мне так же сильно, как и я ему».

– Ты не знаешь, куда лететь! – бушевал Томас. – Старый обманщик хоть отметил место, где надо пересечь горную гряду. Она тянется на недели пути, а нужная нам скала, за которой прячется ущелье, похожа на тысячи остальных. Ты ее не найдешь!

Алиса молчала, не отрывая взгляда от горизонта.

– Что ты хочешь? Крутиться тут, пока какой-нибудь кочующий охотник не сцапает тебя, когда ты спишь? Или, может быть, пока отряд варваров на тебя не наткнется? Скучаешь по их волосатым лапищам? Может, тебе приглянулся кто-то из них?

Презрительное молчание приводило его в ярость. Он чувствовал, что девчонка его не слышит, что эта Крылатая все решила и насчет Дерева, и насчет пути, и на его, Томаса, счет, отправив своего Вожака в стан предателей и трусов.

«Так тебе и надо, болван, – думал он, пересекая уступ в тысячный раз. – Зачем было ей все рассказывать? Душу свою облегчить захотел? Надеялся, что девчонка тебя простит, и станет легче? Поздно. Твою душонку уже ничто не спасет… Ничто и никто».

Алиса не чувствовала его терзаний, внимательно прислушиваясь к ниточке зова, что раскручивалась у нее под сердцем. Чарли взволнованно скулил у бедра. Не глядя на него, Крылатая запустила пальцы в огненную шерстку, пробуя успокоить лиса.

– В конце концов, я просто приказываю тебе лететь обратно! Я твой Вожак! Ты обязана делать все, что я прикажу. Слышишь меня, Крылатая, я приказываю поворачивать к Городу!

Томас наконец остановился и уставился на расслабленную девичью спину.

– Вы больше не Вожак, – ровным голосом ответила ему Алиса. – Вы сами назначили на свое место Лина, сами выбрали меня себе в спутники для поисков оазиса. И я его найду.

Томас подавился горьким воздухом. Эта девчонка начинала действовать ему на нервы. Но сорваться сейчас значило потерять остатки ее уважения. Он присел рядом с ней так, чтобы их плечи почти соприкасались.

– Алиса, я не долечу туда, если мы без ориентиров станем кружить в поисках нужного ущелья. И уж точно не вернусь в Город. – Эти слова дались ему с заметным трудом. – Мой медальон просто рассыплется в одно мгновение, и я умру на камнях в пыльной пустыне. Стану еще одной горсткой праха. Каплей в этом море песка.

Алиса наконец повернулась к нему.

Лицо Вожака, еще совсем не старое, лишь отмеченное особой мужской зрелостью, перечеркивали глубокие морщины усталости. Волосы, которые он откромсал в день общего Слета, снова выросли и почти доставали до плеч. Темное с седым. Седое с темным. И только глаза, серые с медными крапинками, все еще сверкали на его изможденном лице. Алиса чувствовала, как силы покидают тело этого мужчины, видела, как истончились все его черты, как опали щеки, покрытые седоватой щетиной. Рядом с ней сидел уставший, больной, даже умирающий человек. В нем не осталось ничего от решительного Вожака, который шагнул за Черту тем горьким утром. Ничего, кроме глаз. И глаза эти просили Алису.

– Почему вам так важно, чтобы я вернулась домой? – сорвалось с ее губ.

Томас еще мгновение смотрел на нее, а потом отвел взгляд, направив его к чистому в своей неприступности небу.

– Я за тебя отвечаю.

– Нет. Вам приказали пожертвовать мной. Убить без колебаний.

Алиса сама удивилась жесткости этих слов, но Вожак принял заслуженный удар, не вздрогнув.

– Хорошо. Ты права. Мне разрешили взять силу нового медальона, оставив молоденькую девочку умирать среди скал. А знаешь почему? Потому что старик уверен: я сумел бы так поступить. Я стольких нуждающихся в моей помощи оставил за спиной, но ни разу еще не обернулся.

– Тогда почему сейчас все иначе? Со мной? Я никто вам, Томас. Вы не знали меня до слета. Мы толком не познакомились за дни пути. Я и сама-то себя плохо знаю. Почему же вам так важно, чтобы я вернулась в Город?

– Я хочу хоть раз в жизни поступить правильно, – глухим голосом ответил он, вставая.

Алиса смотрела снизу вверх, как Томас протягивает ей руку.

– Полетели домой. Здесь нет ничего, кроме смерти. Мир давно уже умер, и нас самих ждет смерть. Но у тебя еще есть в запасе пара десятков лет, может быть, каким-то чудом твой Лин тоже задержится тут… Я желаю тебе этого, девочка. Летим.

Алиса ухватилась за его руку своей. Тонкие пальцы утонули в мужской ладони. Она первый раз коснулась Вожака вот так, на равных, ощутила силу, что упрямо еще билась в нем в такт пульсу. Ей вдруг стало отчаянно жаль этого сломленного человека, который хочет успеть искупить свои грехи, спасти ей жизнь, может быть, ценой своей. Но на кону были сотни жизней.

– Я должна найти Дерево… Простите меня.

– Да сколько можно! – Томас отбросил ее руку. – Нет никакого Дерева! Ничего больше нет! Если ты собираешься погибнуть в нелепых поисках того, что не существует, – вперед! Я тебе не нянька! Я спасал тебя не один раз, но больше не собираюсь. Лети, ищи свое Дерево, погибай и рассыпайся прахом.

Он скрылся в глубине пещеры, но тут же выбрался обратно, неся раскрытый рюкзак в подрагивающих руках.

– Вот, смотри! – Увесистая пачка пайков упала на камни. – Половину мне, половину тебе и твоему прикормышу. Он, кстати, подохнет вместе с тобой.

Алиса молча наблюдала за суматошными движениями мужчины – все и так уже было сказано.

– Вот тебе все для костра, вот запасная фляга. – Томас не поднимал взгляда, разделяя их припасы. – Спальник один, ну да ладно, уступлю его тебе. Так, что еще? Вот. Вот. Все. Как и предписывает Закон, при вынужденном разделении группы, что, к слову, осуждается, все делится поровну.

Вожак спрятал свою половину вещей в тонкую наплечную сумку, затянул ремешки и выпрямился.