Олли Вингет - #После Огня

– Вот. Умойся. Выпей, – сказала она, пряча глаза от Крылатой.

– Ты бы поесть еще принесла, старая… – начал было Лин.

– Нельзя вам сегодня есть, болван! – прикрикнула на него Фета и поспешила уйти.

– Что это с ней? – удивленно сказал он, помогая Алисе выпрямиться.

– Завтра. Все завтра, – ответила она, вставая.

Стоило стащить с плеч тяжелую куртку, как на пол посыпалась зола и песок. Алиса осторожно положила ее на стул у окна, потом расшнуровала ботинки и выскользнула из них, охая от облегчения. Пропыленные штаны она тоже сняла и, морщась, бросила на пол. Оставшись в одной рубашке, Крылатая подошла к тазу и опустила покрытые пылью руки в воду.

Она долго умывалась, фыркая и смеясь чему-то. Вода, что и так была полна взвеси, стала совсем бурой. Лин неотрывно наблюдал за Алисой, любовался, как она убирает с лица намокшие, тяжелые пряди. Он столько раз видел ее по утрам, умывающейся в углу их дома. Но ни разу еще она не виделась ему такой красивой, женственной и в то же время сильной.

Лин осторожно приблизился и опустил ладони ей на плечи. Алиса замерла, прислушиваясь к тяжести рук. Он притянул ее к груди и зарылся лицом в ее влажные волосы. Они уже один раз стояли так, нерешительные, испуганные дети, которые потерялись в жестоком сожженном мире. Только дом тогда был другим, и Алиса, его маленькая подружка, тоже была иной. Обнимая Крылатую, Лин понимал это все отчетливее.

– Я знал, что ты вернешься, – наконец проговорил он, почти не размыкая губ.

– Я не вернулась, – шепнула Алиса, каменея под его ладонями.

Вопрос, родившийся в голове Лина, уже почти сорвался с языка, почти прозвучал, когда Крылатая повернулась к нему лицом. Серебряные глаза, полные страшной силы, заслоняли собой весь мир. Лин больше не видел комнаты, своих рук, знакомых черт девичьего лица. Перед ним полыхало серебряное пламя бездонных глаз.

– Все завтра, – выдохнула девушка, прикасаясь губами к щеке Крылатого. – Я все расскажу тебе завтра.

Легкими поцелуями Алиса провела дорожку от скулы к уголку его рта. Лин судорожно втянул воздух, подаваясь вперед. Живая сила, что наполнила его до самых краев даром Юли, бушевала под стать ветру за ставнями.

Он подхватил Алису на руки и осторожно положил на смятое покрывало больничной постели. Она смотрела на него, не отрывая взгляда, но Лин чувствовал, что мыслями она очень далеко.

– Эй, – прошептал он, ложась рядом, – как ты? Не объясняй ничего, просто скажи, что с тобой все в порядке.

– Я – больше не я. – От звука голоса Алисы его пробрало дрожью от пяток до корней волос. – Но это неважно. Просто согрей меня.

Словно тонущая в омуте, Крылатая потянулась к нему, и в этом порыве была такая мольба, что Лин сдался. Сколько всего он хотел у нее спросить! О пустыне, что лежит за грядой, о Дереве, которое она точно нашла, и о мире, открывшемся ей. Лина тревожили пугающие слова любимой. Он не понимал их смысла, но каким-то неведомым чувством знал: вернувшаяся живой Крылатая оставалась в страшной беде, даже находясь в Городе. Ему хотелось добраться до сути и решить прямо сейчас, как ее спасти.

Но бездонные глаза нечеловеческого цвета полнились отчаянием. Лин просто наклонился и нашел своими губами обветренные на пустынном пути губы Алисы. Она притянула его к себе, обнимая руками за шею.

Вопросов больше не существовало. Не было в мире ни пустыни, ни Дерева, ни маленькой Юли, дочери предателя, которая спасла ему жизнь. Была только эта постель и Алиса, живая, теплая. Ее кожа, прокаленная солнцем, хранила теперь вкус пустыни. Лин покрывал лицо и шею любимой нежными поцелуями, стараясь хотя бы так разделить с ней ее ношу.

Алиса глухо застонала, сдерживаясь, чтобы больные за стеной не очнулись от дурманного сна. Лин навис над ней, замирая, впитывая это мгновение, силясь запомнить его в мельчайших деталях. Он осторожно стянул последнюю одежду и принялся гладить нежную девичью кожу ладонями. Словно не было дней болезни и страха. Словно бы только вчера они с Алисой точно так же отдались во власть друг друга. И все, кроме близости, потеряло значение.

Алиса выгнулась, подаваясь к нему, она вся была точно натянутая струна искуснейшего инструмента, жаждущая прикосновений умелых пальцев. Лин чувствовал ее губы, ее кожу, слышал ее дыхание, такое же прерывистое, как и его.

Но мир не забыл о них, даже если сами они уже не помнили о мире. Что-то злобно рычащее вцепилось в ногу Крылатого и повисло на ней, щеря острые зубки.

Лин вскрикнул, внезапная боль разрушила прекрасный сон, в который превратилась его жизнь в этот миг. Он вскочил, с удивлением разглядывая оранжевого зверька.

– Чарли! Святые Крылатые! – Алиса залилась переливчатым смехом. – Отпусти его, дурачок!

– Чарли? – Лин потряс ногой в воздухе, и лис отпустил его, спрыгивая на пол. – Чарли?

– Это мой лис… – Девушка вздохнула, опускаясь на подушки. – Отнеси его к Фете, пожалуйста… Пусть она его накормит.

Пока Лин вставал, тихо ругаясь под нос, пока ловил злобного зверька и выносил его наружу, Алиса уже крепко уснула.

Крылатый осторожно вышел в коридор, даже там было слышно, как воет ветер снаружи. Чарли в чужих руках недовольно пыхтел, но больше не кусался, признавая, что человек если и не друг ему, то и не враг. Лин тихонько постучал в комнату старухи. Та мгновенно открыла дверь, словно ждала кого-то. По разочарованному взгляду Вожак понял, что не его.

– Алиса попросила накормить зверька. – Он протянул Фете оранжевый клубок пушистого меха.

Старуха взяла лиса на руки, удивленно качая головой.

– Вот так попутчик у девки твоей… Да. – Она прижалась губами к широкому лбу зверька. – Ну, здравствуй, милок, пошли со мной. Уж я о тебе позабочусь.

Затворяя дверь, Фета окинула Лина презрительным взглядом. Растрепанный, с покрасневшими губами, в помятой одежде, он сам себя устыдился.

– Чтобы у Юли духу твоего не было, – злобно сказала ему старуха.

Когда он вернулся, чуть слышно прикрыв за собой дверь палаты, то ему только и осталось, что прилечь рядом с вытянувшейся во весь рост девушкой и нежно прижать ее к себе. Ветер выл, укачивая их на пыльных волнах.

И до самого утра Крылатый сторожил сон Алисы.

Алиса давно проснулась, но так и не нашла в себе сил открыть глаза. Забытье, без образов и красок, утянуло ее прошлой ночью.

После того как она увидела своими глазами, каков был мир до Огня, Алиса могла поверить в правдивость каждой сказки, что рассказывала им Фета холодными вечерами.

Да, в том далеком, живом времени могли быть и красивые девушки в легких платьях, и священный алтарь Рощи. Все могло быть и длиться до этого самого момента, если бы человек сдержал в себе жажду всемогущества.