Олли Вингет - #После Огня

– Что ты хочешь сказать, мальчик?

– Вожак. Ты хотел обратиться ко мне как к своему Вожаку, брат?

Крылатые зашептались. Поднимался ропот, и Освальд помедлил. Что бы ни происходило в Братстве, Вожак всегда оставался главной силой. Это правило не нарушалось ни во времена Хэнка, повешенного на площади, ни во времена предателя Томаса, ни когда мальчишка оказался на вожачьем месте волей глупого случая и мерзких интриг старика. Нагруби Освальд в ответ, отвесь Лину оплеуху, оскорби унизительной жалостью, как повредившегося головой, Братья бы приняли это в штыки. Так было, и не время это менять.

Потому Освальд склонил голову. Алиса чуть слышно выдохнула. Она и забыла, кем оставался Лин для Крылатых. И это было нечестно, даже подло с ее стороны. Давний друг снова пришел на помощь, хотя она его об этом и не додумалась попросить.

– Так-то лучше, – одобрительно усмехнулся Лин. – Значит, шестеро, воробушек. А больше и не надо. Мы устроимся и пошлем гонца в Город. По ходу дела придумаем, как переправить всех в новые земли… Сдюжим, не привыкать.

Парень встал рядом с Алисой и положил ей руку на плечо. Она почувствовала, как дрожит горячая ладонь. Крылатый и сам не знал, поддержат его Братья или сметут, поверив в слова куда более опытного. Но обошлось, в этот раз обошлось.

– Я думаю, шестеро в самый раз, – благодарно улыбаясь ему, ответила Алиса.

– Вот и решили, вот и хорошо. – Фета, внимательно наблюдавшая за всем, прочистила горло. – Крепыш, ну-ка выпроваживай своих. Уводи. Нам потолковать надо.

И Братья, подчиняясь приказаниям Дейва, потянулись к выходу, что-то говоря на прощание Лину, нежно обнимая притихшую Гвен, опасливо, но ободряюще посматривая на Алису.

Когда в комнате не осталось никого, кроме будущих Вестников, Освальд проговорил:

– Думаю, улетать надо завтра. Я прав, что старик знать не должен?

– Не должен, – кивнула Алиса.

– Дейв прикажет, никто и слова не проронит, – заверил ее Крылатый, подходя к двери. – Мне нужно собраться, завершить дела. Кто знает, вернемся ли… Вас это тоже касается.

Растерявшие обычную смешливость близнецы послушно последовали за ним, здоровяк Сэм хлопнул Лина по плечу и тоже вышел.

– Встретимся на рассвете у камня, – бросил на прощание Освальд.

– Вот же лысая твоя голова… – злобно проговорила Фета ему вслед. – Ну да, соколики, большое дело позади, – прибавила она. – Вам бы отдохнуть чуток, а после поговорим. Много о чем надо говорить…

Лин кивнул и уже направился к выходу, когда дверь снова распахнулась.

– Кого там несет, Огонь его подери… – начала старая, но осеклась.

Опираясь рукой на стену, чуть шатаясь и заваливаясь назад, в темноте коридора стояла Юли. Алиса явственно увидела, как тянутся от девушки серебряные нити, словно бы паутинки огромного песчаного паука.

– Девка! – возмутилась Фета. – Я велела тебе сидеть в комнате, носа не казать! Что? Плохо тебе?

Юли подняла на нее запавшие глаза и слабо улыбнулась.

– Я не к тебе, бабушка, – прошелестела она и зашла в комнату. – Я к ней.

Тонкий, полупрозрачный пальчик почти уткнулся Алисе в грудь.

– Я полечу с вами, Жрица, – сказала Юли. – В этом мое предназначение.

Фета слабо ахнула и захохотала. Лин растерянно переводил взгляд с девочки на старуху. Он совершенно не понимал, что происходит, но изможденный вид Юли его напугал.

Старуха все хохотала, Юли же испытующе смотрела на Алису, словно и не слыша этого булькающего хохота. И от ее взгляда, полного странной, чужой силы, Крылатой стало не по себе.

– Послушай, я не знаю, о чем ты, – осторожно проговорила Алиса. – Но ты… ты не сможешь с нами отправиться. Никто еще не добирался туда по земле, мы полетим… а ты. Ну, ты же…

– Я полечу, – безжизненно ответила Юли. – Я полечу с вами.

И, опережая вопрос, что почти сорвался с губ Алисы, девушка зажмурилась и покачнулась, будто бы падая навзничь. Лин рванулся ее подхватить, но тут же замер в немом изумлении. За хрупкими плечами Юли раскрылись два прекрасных крыла, слабо мерцающих перламутром в полумраке комнаты.

В тот же миг булькающий смех Феты оборвался, и воцарилась тишина. Ее нарушал только шорох нежных перышек, словно юные листики в Роще шептались на ветру.

Ветер подхватывал легкое девичье тело и нес, нес, нес куда-то вперед, обнимая, лаская не привыкшую к свежести кожу. Юли тихо смеялась, подставляя лицо потокам сладкого в своей горчащей свободе воздуха. Она позабыла обо всех страхах, что преследовали ее все годы жизни в лазарете. Больше не было ничего, могущего напугать ее или расстроить в этом мире бескрайнего неба, палящего солнца и двух крыльев за ее спиной.

И только Лина, давно оставившего попытки угнаться за девушкой, она была согласна взять с собой в эту новую крылатую жизнь.

Когда первое удивление прошло, все в комнате бабушки пришло в движение. Юли точно запомнила, что первым к ней подскочил Лин, но он не успел ничего сказать, только ободряюще сжал ее локоть. Девушке показалось, что она заметила проблеск радости в его глазах, и на сердце сразу потеплело.

Но Крылатого оттолкнула Фета, схватила Юли за запястье с такой силой, что девушка даже почувствовала боль, и потащила к окну. Крылья безвольно обвисли, длинные маховые перья подметали запыленный пол.

– Да что же это… – дрожащим голосом проговорила старуха, подталкивая внучку к свету.

Не слушающимися ее пальцами она оттянула ворот ночной рубахи и принялась ощупывать красный след от ожога на девичьей груди.

– Ах, как быстро… – шептала она себе под нос. – Ах, как не вовремя. Что же это, Роща тебя подери, и ее? И ее отобрать вздумал?

Юли непонимающе следила за суматошными движениями бабушки. Та что-то бормотала еле слышно, проводя скрюченными пальцами по багровому кругу.

– Не выходит… – сокрушенно проговорила Фета. – Забрал. И силу мою, и девку мою. Все забрал, окаянный…

Девушка услышала в ее голосе неподдельную горечь, а в старых, подслеповатых глазах так и вовсе блестели слезы.

– Бабушка, милая, ну что ты! – Юли потянулась к старухе и прижалась к ней всем телом. – Это мой путь, ты же знаешь, что такое путь…

Фета всплеснула руками и горестно застонала:

– Глупая девка, откуда прознала про Лекарей?

– Но… Бабушка, в твоей же книжке, старой и без обложки, все это было. Ты же мне ее нарочно дала? – Юли крепко-крепко обнимала Фету, сама удивляясь проснувшейся в ней нежности к старушке.

– Книжка, говоришь? – медленно проговорила та, отстраняясь.

Фета сурово посмотрела на внучку, глаза были сухими, минутная слабость миновала. Мгновение помедлив, старуха направилась к дальней полке, на которой хранила древние книжки, что не тронул Огонь.