Svetlana Gamayunova - Птицедева

Тут я возмутилась и добавила:

– Да еще тетушкам было с кем играться и кого залюбливать, не правда, что ли?

Кот опять вздохнул, картинно так, и потянулся.

– И это тоже, – согласился он.

И тут его как будто подменили, речь его изменилась, сюсюкать перестал и четко так произнес:

– Одной из многих причин была необходимость проверить тебя на устойчивость к магии внушения. Если то, что тебе предстоит делать, правда, то ты должна уметь не попадать под чужое влияние, как бы хороши и красивы не были произнесенные слова, критически смотреть на ситуацию, трезво анализировать и принимать решения на основе своих взглядов, а не навязанных. Поверь, в другом мире это особенно важно.

А потом опять расслабился и, зевнув, продолжил:

– А с тобой и я, Баюн, и тетки твои намагичили, вот ты и жила эту неделю, «тихо жизни радуясь», а теперь вот опять нервная и дерганая – тебе это не полезно.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, что мне полезно – сама решать буду. А такой, какая есть, всяко лучше, чем «овощ». И скажи мне правду: это что, я, как бабка моя, оказалась бы на долгие годы, а то и насовсем, безвольной куклой, кабы Вечерка не посоветовала к Алатырь-камню сходить?

– Да нет, – вздохнул Кот, – ты же сама вопрос нужный ей задала, потому, что чувствовала – не так что-то, да и Алатырь-камень заглянул в самую твою душу и посчитал тебя достаточно сильной, открыл источник воды живой и позволил тебе умыться и напиться, а после этого очнуться от наваждения. Он не просто так пупом земли именуется, мудрость в нем изначальная хранится. Да и сама ты не кукла безвольная, сложно тебя сломить – дух твой мятежный, неспокойный да авантюрный рано или поздно все равно выдернул бы тебя из сна «счастья».

Я опять насела на Кота.

– Ты мне можешь, усатый прохвост, обещать, что больше меня осчастливливать с родственницами не будете, или мне улететь каким-нибудь образом надобно от родни заботливой куда глаза глядят, хоть море переплывать?

– Убечь-то тебе вряд ли удастся, но раз тебя сам Алатырь-камень приветил да живой водицы дал, никто на тебя больше повлиять не сможет. Вот только не пожалела бы ты об этом. Одумайся.

Я его причитания прервала и спросила:

– Рассказывай, зачем мне так нужно было на Буян попасть и что узнать, чему научиться? Ну же не тяни, и так неделю проспала.

– Ну, во-первых, – опять протянул Кот, – ты про родство свое должна была узнать. Не безродная ты, как видишь. Каждый должен свой род знать, безродный человек, как дерево без корней, а у тебя корни мощные, за такими тетушками не пропадешь. Научить они тебя должны разным премудростям, а я – попробовать рассказать более-менее вразумительно о жизни на другой планете, куда Михел с Лилит отправились, ты туда тоже должна отбыть.

– А почему попробовать рассказать? Что там за планета такая страшная, что как все, кто про нее говорят, сразу вздыхают?

– В том то и дело, Лотта, что сложно там все и запутано. Много, очень много зла и жестокости на ней, жуткая планета.

– Так зачем туда ехать, что я там забыла?

– Зачем ехать – не ко мне вопрос, у Макошь спросишь, а я и тетушка Гамаюн немного тебе про эту планету порассказываем.

Учеба

Утром я проснулась без ощущения поросячьего счастья в голове, но в добром здравии и с ясной головой. Отлично, значит, не обманул Кот Баюн, а то, что я выспавшаяся и в здравом уме – легче с тетушками разговаривать будет. Вот ведь не птицы они, а змеи оказались. Настроилась на серьезный разговор, надела сарафан и пошла завтракать.

Меня ждали и явно знали, что я тоже уже не в состоянии прострации.

– Ну что ж, – сурово так и печально посмотрела на меня Сирин. – Хотела без иллюзий жить – твое право, только не пожалела бы об этом. Иногда лучше на многое глаза закрыть и пребывать в святом неведении, чем увидеть истинный смысл вещей.

Осуждающе жалеющие взгляды тетушек нисколько не повлияли на аппетит, я откушала с огромным удовольствием поставленные пользительные для меня блюда и в конце сказала:

– Спасибо за пищу и очень прошу – научите, дайте мне знания, которые нужны на Первой Земле. Ведь Макошь советовала мне сюда съездить не только для того, чтобы мы обзнакомились, а чтобы вы меня кое в чем просветили. Я, конечно, за прошлую неделю отдохнула благодаря вам, набралась сил, подуспокоилась, насколько это возможно, а теперь мне нужно узнать многое. Вы ведь мне поможете?

Алконост просто взмахнула крыльями и закрыла ими лицо.

– Ты все-таки собралась выполнить то непонятное задание, что собирается поручить тебе Макошь.

Она начала картинно заламывать руки и при этом хлопать крыльями.

«А неудобно, наверно, постоянно две пары верхних конечностей иметь, – как всегда не вовремя возникла мысль в голове. – Хорошо, у меня крылья спрятаться могут и не мешают жить, а у них вот так всегда – и крылья хлопают, и руки машут».

Тут я вспомнила про свои крылья. «Интересно, почему мои крылья как-то давно не появляются, – опять пронеслось в голове, – они тут не атрофировались? Вдруг я здесь бескрылая особь?»

Ужас о потере крыльев, видимо, отразился на моем лице. Потому что Сирин сочла это за проявление моего понимания сложности ситуации, смягчилась и пропела:

– Не волнуйся, мы рады, что ты сознаешь всю ответственность служения Макошь и, если все-таки передумаешь ввязываться в ее авантюру, можешь спокойно оставаться на Буяне, тут боги не имеют власти.

– Не суетись, Сирин, – пробормотала довольно невнятно, как она обычно вещала, Гамаюн. – Тут дело в пророчестве, в пророчестве.

У нее закатились глаза, голова откинулась назад, крылья обвисли, как тряпочки, губы посинели, и страшно как-то стало.

– Дева осени проклятая. Похожая и непохожая. Страшная и прекрасная, любимая двумя и носящая двух, придет и заберет нужных, спасет от ярости нового потопа, что не водой пройдет по миру, а огнем ненависти.

– Ей не уйти от него, и это о ней, вижу, вижу, – продолжала вещать Гамаюн в непонятном экстазе. – Время исполнилось, путь открылся, в огне гибели одного возникает росток второго, маленький, но зеленый.

Тут, слава богам, глаза у нее стали нормальными, крылья обрели силу, и она захлопала ими вполне живенько. Потом отрешенно обвела всех взглядом и сказала:

– Мы не можем ее удержать тут, в пророчестве говорится именно о ней. Дева Осени – это, скорей всего, она, и тут не только прихоть Макошь, а и Его решение. Мы не можем противиться и должны помочь в осуществлении.

Тут она вздохнула и печально так сказала:

– Это о тебе.

– Почему это, при чем тут я? – очень сильно не хотелось быть причастной ни к какому пророчеству.

– Что тут непонятного? Родилась ты осенью – Дева осени, значит. Прокляли тебя в детстве. Ты внешне удивительно похожа на бабку и мать и совсем не похожа на них по характеру. Была уродливой внешне до снятия проклятья, но все нелюди видели тебя прекрасной. Ну, а то, что любят тебя двое принцев и ты беременна двумя детьми, вообще можно не объяснять. А вот остальная часть пророчества – это точно к Макошь.