Марина Эльденберт - Заклятые супруги. Золотая мгла

– Ой.

Тогда я потянулась за бутылкой, поднесла к губам, запрокинула голову. И тут не везет: вино закончилось, поэтому я уткнулась лицом в могучее каменное плечо Луни. Сжала широкую сильную ладонь, мои ледяные пальцы утонули в его. Единственный мужчина, который всегда был со мной честен, который всегда меня защищал, и тот… мертвый. Завтра Винсент увезет свою Луизу к океану, а я буду в этом подвале сшибать паучков – до тех пор, пока сама не покроюсь паутиной.

Я икнула, жалобно всхлипнула и добавила:

– В договоре сказано, что все совместно нажитое имущество делится пополам. Я не хочу делить пополам Кошмара.

– Агр-а-у-а-у-у-у-у-у-у-у! – горестно отозвался Вард. Так, что у меня заложило уши. Хорошо, что именно в этой части замка звукоизоляция хорошая – подземелье для пленных обязывает, не слушать же было в темные времена служанкам и благородным дамам вопли истязаемых врагов. А еще хорошо, что я запирала Луни на время отъезда. Когда спустилась к нему после возвращения, пришла в ужас – дверь изнутри была покрыта вмятинами – видимо, когда на меня напал Эрик, он колотился о нее, пока оставались силы. К счастью, не вырвался, иначе все газеты потом пестрели бы заголовками: «Сенсация! Зомби в Лигенбурге!»

– Как думаешь, если я останусь спать здесь, кто-нибудь заметит?

Конечно же, Луни не думал никак. Да и я в общем-то тоже – сложное это занятие, думать, поэтому просто положила голову ему на колени.

– Тереза, вы здесь?

Голос Анри. Шаги на лестнице.

Минута – и он уже смотрел на меня, причем глаза его не уступали глазам девиц, которые на него вешались. Кругленькие такие, умилительные.

– Явился, – сообщила я Луни доверительным шепотом. – Золотой истукан. Статуя… мордатая.

– Тереза, вы…

Я швырнула в него бутылкой, которую он, разумеется, поймал и поставил на пол.

– …прикончили две бутылки коллекционного маэлонского вина…

Правда, что ли?… Ой, правда. Вот еще одна.

Анри подошел и остановился в двух шагах. Сейчас он нависал над нами подобно горе. Почему-то Вард на него даже не рыкнул, а потом вообще поднялся и потопал в сторону коридора, предатель!

– В подвале. С зомби. Вам не кажется, что это ненормально?

Вместо ответа я показала ему язык.

– Ненормально жениться на женщине по призванию.

– По заданию.

Я запустила в мужа второй бутылкой, на этот раз он просто увернулся, и она разлетелась вдребезги. Анри наклонился и мягко увлек меня за собой, помогая подняться. От его запаха – такого родного, ломало, выворачивало, жгло. Я сходила с ума от желания впиться поцелуем в эти жестокие губы, наплевав на гордость, на себя, на все, что он говорил или делал. Чувствовать, чувствовать, чувствовать – отчаянно, как за секунду до смерти. Потянулась к нему, обнимая, цепляясь пальцами за сильные плечи, а когда он ответил на поцелуй, мир взорвался ослепительным светом. Я задыхалась, по щекам текли слезы. Завтра я буду презирать его за то, что он это позволил, себя – за минутную слабость, но сейчас мир сжался до точки, в которой Анри меня обнимал.

– Пойдемте, провожу до спальни, пока вас не нашел кто-нибудь еще. Например, де Мортен.

В темноте золотые волосы казались серыми, словно на грани, а глаза черными – как сама тьма.

– Я вас ненавижу, – хрипло сказала я.

Анри провел пальцами по моей щеке – так нежно и так… жестоко. А потом просто сказал:

– Переживу.

Меня затошнило в прямом смысле этого слова. Я согнулась пополам, но опозориться была не судьба: сознание милостиво отключилось в самый подходящий момент. Потом я куда-то летела, и надо мной тянулся лавандовый шлейф. Неожиданно полет прекратился, мутить перестало. Звон в ушах вознесся до небывалых высот и ослаб. Легкое прикосновение пальцев к щеке и голос – глухой и далекий:

– Прости, маленькая. Я тебя подвел.

Я с трудом разлепила веки, но в спальне никого не было. Чего только не услышишь… если очень хочется. Голова стала совсем тяжелой, утонула в подушке, и я утонула вместе с ней.

Ленивый зной полудня был пропитан ароматами яблок и горьковато-душистых трав, над резными алыми лепестками багряны с жужжанием кружились огромные шмели. Перегнувшись через резные перила белоснежной беседки, я наблюдала за их мельтешением. Чем-то напоминало свадебный бал, когда над отполированным до блеска паркетом порхали разноцветные платья, а просторная зала казалась крохотной, словно под наплывом людей сжимались стены и высоченные потолки опускались вниз.

Я покрутила в руках конверт. Вскрыла, достала сложенный вдвое шероховатый листок.

Тереза,

мне не доводилось встречать столь мощный магический потенциал даже у мужчин. Ваша сила не угасала, хотя первое время после пробуждения я не делал ничего, чтобы ее развивать. Больше того, я пытался приглушить некромагию всеми известными способами, но ничего не вышло, поэтому я принял решение вас обучать. Несмотря на все, что мне известно, знаний не хватало. Не хватало умений, чтобы вас контролировать. Вы этого не помните, но через полгода случая с Вардом вы ушли за грань, пропустили через себя тьму и чуть не погибли.

Этот мир никогда не примет вас такой, какая вы есть, – поэтому я настоял на том, чтобы вы носили ладжеру. Поэтому я искал для вас мужа, способного совладать даже с глубинной тьмой, сдержать ее, дать ей отпор. Я заключил брачный контракт, который вступил бы в силу после вашего совершеннолетия, но, к величайшему моему сожалению, родители вашего будущего супруга погибли, а сам он пропал без вести и вряд ли когда-нибудь объявится.

Магии в наши времена почти не осталось, и с каждым годом ее будет становиться все меньше. Ищите человека, рядом с которым вы всегда сможете быть собой. Мужчину, который не уступит вам по силе. Если кто и способен справиться с наследием Дюхайма, то это вы.

Еще пару месяцев назад я была бы рада прочесть такие слова. Не говоря уже о том, как когда-то давно была бы рада их услышать. Но сейчас, сцепив обнаженные руки, просто рассматривала браслет, золотящийся на запястье. Всего-то и нужно – подняться, дойти до своих комнат, поранить палец и поставить точку.

И все.

Мое имя на каждой улице, как флаги Энгерии перед Днем независимости. Винсент с Луизой в ужасе, матушка в трауре, а я в подземелье продолжаю сшибать паутинки своей уникальной силой, наследием Дюхайма.

– Прекрасный праздник. Искренне рад за Винсента.

Я нехотя подняла голову: Альберт стоял в двух шагах, но меня хватило только на то, чтобы вежливо кивнуть. Прекрасный праздник прошел мимо меня: фейерверк над парком запомнился смутным мельтешением в черном небе, горланящий слезливую серенаду виконт Торстен – гнусавостью. Жаль, его быстро увели, а что было дальше, я вообще не помню. Проснулась у себя в комнате, от того, что Кошмар тыкался холодным носом в лицо. Хорошо, что он меня разбудил, потому что иначе я бы проспала проводы молодоженов.