Дженнифер Ли Арментроут - Искушение

Человечество в целом понятия не имеет о том, что существуют эльфы, исключительно благодаря тому, что Ордену до сих пор удавалось его защитить. Да, кого-то не получилось спасти, но в целом мы бережем людей как зеницу ока. Но если тот эльф, с которым я столкнулась вчера ночью, старейшина и если их много, а железные прутья им не страшны, значит, у нас большие проблемы.

Интересно, с кем можно было бы поговорить про старейшин. Дэвид явно не горел желанием обсуждать со мной эту тему. Единственная, кто пришла мне на ум, это Мерль, мама Брайтон Джассье: она знала все обо всем, но была… немного не в себе.

Поговаривали, что эльф поймал Мерль врасплох, без листика клевера, и с тех пор она рехнулась. А до этого случая она славилась в Ордене блестящим умом. Теперь же ее психическое состояние менялось день ото дня.

Я повернулась спиной к улице и зашагала по мощеной дорожке во внутренний дворик. Обычно я задерживалась в саду, обрывала сухие лепестки с цветов, но сегодня совершенно выбилась из сил.

Кто бы мог подумать, что истекать кровью, как заколотый поросенок, настолько утомительно.

На крыльце у моей двери, под самым козырьком, лежали три маленькие коробки с посылками с «Амазона», и я тяжело вздохнула.

– Ну, сколько можно.

Я ничего не заказывала на «Амазоне», но знала, чьих это рук дело. Мне давным-давно пора поменять пароль от своего премиального аккаунта и отключить опцию «заказать в один клик».

Выругавшись сквозь зубы, я подняла коробки с пола. Они оказались легкими, но у меня еще болел живот. Я отперла дверь, вошла в гостиную и окинула взглядом диван. Покрывало персикового цвета не висело, как обычно, на спинке: оно лежало на подушке, а нижний его край сполз на пол.

Телевизор работал: шло кино про мальчишку в очках, который на метле пытался улететь от огромного разъяренного дракона. Я закрыла за собой дверь, заперла на замок и пробормотала:

– «Гарри Поттер… и Кубок огня»? Какого…?

И вздохнула.

Я положила коробки на низкую табуретку у двери, перед которой стояла скамеечка для ног, подошла к окну позади дивана и отодвинула занавески. Цветы в горшках покачивались от ветра, но плетеные кресла с невероятно мягкими подушками, за которые я отдала кучу денег, были пусты.

Впрочем, как и ванная дальше по коридору. Однако я все равно отдернула занавеску с рыбками пастельных расцветок. В ванне никого не было.

Я открыла дверь в свою спальню и с облегчением обнаружила, что там все так, как я оставила и как мне нравилось: шторы задернуты, жалюзи опущены. В моей комнате было на добрых двадцать градусов прохладнее, чем в любом другом уголке дома, и мне не терпелось рухнуть лицом вниз на кровать и забраться под невероятно удобное шенильное одеяло.

После того как приму душ.

По другую сторону от кухни была еще одна спальня поменьше, окна которой выходили на Колизей-стрит. Там тоже был маленький балкончик. В Новом Орлеане любят балконы. Я вышла на кухню и тут же заметила, что дверца шкафчика, где я держу коробки с хлопьями, открыта.

У меня их, наверно, дюжина. Люблю разнообразие во всем, что касается хлопьев.

Я бросила рюкзак на стул у круглого столика на одной ножке, стоявшего возле большого окна, которое смотрело во внутренний двор, и подошла к шкафчику.

На высоком столе под ним валялась опрокинутая коробка «Талисманчиков», моих любимых хлопьев. Защитная пленка на коробке была вскрыта, и верх коробки покоился на краю огромной сине-фиолетовой миски.

Я представить себе не могла, что там увижу, медленно подошла к миске, тут же прыснула от смеха и прикрыла рот рукой.

В миске, раскинув крошечные руки и ноги, возлежал мой маленький постоялец. Я понятия не имела, как так получилось, что он у меня прижился, и уж тем более – как от него избавиться. В коробке не осталось ни единой зефиринки, да и большая часть хлопьев, бьюсь об заклад, тоже наверняка перекочевала в раздувшийся живот домовенка, который сейчас дрых у меня в миске.

Могут ли брауни [1]отравиться сахаром?

Да кто ж их знает!

Два с половиной года назад я помешала эльфу увести из дома маленькую девочку, преследовала этого ублюдка по пятам до самого кладбища Сент-Луис, где и отправила его в Иной мир. На обратном пути, проходя мимо могилы легендарной Мари Лаво [2], я заметила маленького брауни.

Вообще домовых в обычном мире встретишь нечасто. Насколько я слышала, они его терпеть не могут и предпочитают леса Иного мира: им трудно скрывать, кто они такие.

Крылья мешают.

Если верить сказкам, у брауни нет крыльев, на деле же есть. Домовые – крошечные создания, не больше куклы Барби. Встретившийся мне домовенок был ранен: сломал ногу и хрупкое прозрачное крылышко. Когда он поднял на меня свои светло-голубые глазища, я поняла, что не могу бросить его тут одного, за вазой с сухими цветами, посреди хрустящих бусин с прошедшего Марди Гра [3]. Я подняла его и посадила в рюкзак.

И принесла домовенка домой.

Разумеется, я прекрасно знала, что должна закончить начатое. Существам из Иного мира в нашем мире не место. Но у меня рука не поднималась, хотя я прекрасно знала, что у меня могут быть огромные проблемы, вплоть до того, что вообще вышвырнут из Ордена. И все равно я принесла его домой, смастерила ему из палочек от мороженого шину для сломанной ноги и перебинтовала крыло, а он сидел, несчастный и одинокий, обиженно надув прелестные губки. Сама не знаю, почему я так поступила. Я ненавидела всех обитателей Иного мира вне зависимости от их размеров и породы, но почему-то решила позаботиться о домовенке.

Так он остался у меня.

Видимо, потому, что открыл для себя Интернет, телевизор и мой аккаунт на «Амазоне».

Ну, в общем, я прекрасно знала , как получилось, что у меня поселился домовенок. Только не понимала, с чего вдруг так привязалась к этому мелкому засранцу, которого назвала Динь.

Я фыркнула.

Динь возненавидел это прозвище с тех самых пор, как я показала ему кино про Питера Пэна [4].

Я заглянула в миску с хлопьями и покачала головой. Динь валялся голый по пояс, так что хлопья прилипли к его прозрачным белым крылышкам. Ну хоть в штанах, и на том спасибо. На Дине были брюки с куклы Кена, черные с атласными лампасами по бокам.

Я ткнула его пальцем в живот.

Динь вздрогнул, взмахнул руками, сел и попытался укусить меня за палец. Его острые зубки клацнули совсем рядом с моей кожей.

– Только попробуй меня укусить, – пригрозила я ему, – и я похороню тебя заживо в коробке из-под обуви.

Динь взлетел и завис над миской, раскрыв рот. От беззвучного движения его крылышек кусочки хлопьев разлетелись по столу.

– Где тебя носило? Ты не пришла ночевать. Я уж думал, ты у Мерль, а про меня никто не знает, и я останусь тут один-одинешенек. Позабыт-позаброшен. И буду голодать, Айви. Голодать!