Ульяна Соболева - Легенды о проклятых. Безликий

Фао умолял Меида дать ему лошадь, обещал красное золото и вечные молитвы за душу этого Саананского отродья. Когда он в очередной раз заорал имя самозванца, взывая к нему в мольбах, я схватила его за руку. Он взвыл, когда кожа задымилась под моими пальцами и тут же покрылась волдырями от ожогов.

- Если вы не заткнетесь, я лично вас прикончу! Я выжгу вам глаза! Молитесь за тех, кто остались на дороге! Не позорьте имя вашего велиара!

- Они уже мертвы! Им не нужны мои молитвы!

- Вы лассарский астрель! И, если вам суждено умереть здесь - вы умрете с честью!

- Я молод! Я жить хочу!

- Я бы казнила вас лично за трусость! Вы омерзительны!

Он отпрянул, выдернув обожжённую руку, заливаясь слезами от боли. Но заткнулся. Перестал умолять и унизительно звать меида по имени. Гнусное пресмыкающееся, которое должно было молиться за души убитых и растерзанных этим садистом в маске, а не вымаливать для себя пощады. Только меид вдруг остановился и повернулся к астрелю.

- Говоришь, будешь молиться за меня, астрель? А если я прикажу отрубить тебе голову, тоже помолишься?

Меид выдернул меч из ножен, и астрель упал на колени, протягивая к самозванцу дрожащие руки.

- Пощадите!

- Зачем? Ты устал, падаешь с ног, задерживаешь отряд. Ты мне не нужен.

- Я не простой смертный. Я – астрель, я могу вымолить у Иллина благосклонность для вас, мой Дас! Я избранный!

- Кем? Одом Первым? Людьми?

- Самим Иллином. Он отметил меня при рождении, и я посвятил ему жизнь!

- Неужели? А разве в астрели не продают младшего сына обедневшего высокородного Даса, если тот не может прокормить семью и платить ежегодный взнос в казну Храма? Разве не продают его в обмен на прощение за неуплату пожертвований? Разве Периан Дас Ангро не задолжал за двадцать лет и не отдал своего единственного сына в услужение Данату, потому что обеднел настолько, что даже не мог прокормить своих псов и лошадей?

- Пощадите! На мне знак Иллина, и я буду молиться о вашей душе.

- Молиться о том, чтобы я вырезал твоих соотечественников, разорял ваши города и деревни и шел по их трупам к трону без единой царапины? Лжешь, и я отрежу тебе за это язык.

Глаза под маской сверкнули предвкушением, а я пожелала ему трижды сдохнуть и ослепнуть. Им обоим!

- Да! Молиться за вас. Каждый день и каждую ночь!

Меид, казалось, раздумывает. Потом сунул меч в ножны.

- Твои молитвы моей душе уже не помогут, но кое-что ты для меня сможешь сделать.

- Что угодно, мой Дас. Что угодно – только дайте мне лошадь и воды!

Я с ненавистью посмотрела на астреля – трусливая псина. Жалкое подобие человека. Как высокомерно он смотрел на меида каких-то несколько часов назад и сейчас скулит, и молит, словно презренный раб своего хозяина.

- Я отрекусь от веры, я стану вашим верным слугой.

Меид расхохотался, и его смех просочился мне под кожу, отравляя ее ненавистью и яростью.

- Мне не нужно твое отречение, как раз, наоборот, твой сан мне может пригодиться. А вот верным слугой…Я сомневаюсь насчет верности, но мне нравится твое рвение. Снимите с него кандалы. Посмотрим, какой ты верный, астрель. Саяр, дай ему воды.

Фао освободили от оков, и он снова мешком рухнул к ногам коня самозванца. Ему поднесли флягу с водой, но, когда тот собрался отпить, меид выбил у него сосуд, и вода расплескалась в снег под хохот воинов и скулеж астреля.

- Верным… верным слугой, мой Дас. Клянусь.

- Если я прикажу перерезать всех твоих людей, включая велиарию, ты это сделаешь?

- Зубами им глотки перегрызу.

Головорезы меида весело хохотали, а сам предводитель перестал вдруг смеяться, когда астрель-предатель потянулся целовать его руку. Пнул ногой в грудь.

- Ноги целуй, слуга. Руки ты пока не заслужил. Вылизывай подошву, чтобы я поверил в твою верность, лассарская гнида.

И я смотрела, как чопорный Фао дас Ангро лижет сапог меида. Стоит на коленях и как пес вылизывает грязь и мокрый снег. Как низко может пасть человек ради собственной шкуры, как легко ломается под давлением обстоятельств. Меид смотрел на меня с триумфом, вздернув подбородок, и я могла поклясться, что проклятый ублюдок улыбается. Думает и я стану перед ним на колени? Никогда – я лучше сама перережу себе горло. Он перевел взгляд на астреля.

- Достаточно. Лошадь моему слуге и плащ. Он нализал себе на пару глотков горячего вина и кусок хлеба. В дорогу! Мы почти у цели!

***

Я смотрела на солдат нашей армии, стоящих на коленях вдоль дороги, и не могла разобраться, что меня настораживает и почему по спине пробегает ледяной холод ужаса. Пока не поняла, что все они мертвы, проткнуты копьями и пригвождены к мерзлой земле в вечном поклоне при въезде в город. Десятки трупов, облепленных воронами, припорошённые снегом. Они приветствовали отряд выклеванными глазницами и развевающимися на ветру волосами. Люди моего брата, с вышитым гербом Ода Первого на рукаве. Я узнавала их одного за одним. Помнила каждого в лицо, и сердце сжимали клещи ужаса и ненависти к их убийцам. Как они сдали город? Кто предал их? Кто открыл ворота предателям? Что же это за ад вокруг меня?

Теперь я уже не сомневалась - проклятый меид в железной маске убил моего брата. Если я выживу, если меня не казнят прямо в Адвере, то когда-нибудь я отомщу и лично убью этого ублюдка. Я воткну ему нож прямо в сердце и несколько раз проверну там, ловя его последние вздох. Когда-нибудь я отомщу за нас всех.

Самозванец поравнялся со мной и, когда я подняла к нему лицо, сделал широкий жест рукой.

- Добро пожаловать в Валлас, Деса Вийяр. Ваши солдаты выстроились в ряд, приветствуя вас. Я заставил их всех преклонить колени пред их велиарией в надежде, что вы оцените. Посмотрите, в вашу честь уже вывесили знамена. Валлас ждет вас с распростертыми объятиями.

Я посмотрела на возвышающийся за каменной стеной Адвер, и сердце сжалось от понимания, что это конец. Город больше не принадлежал ни мне, ни моему отцу. Проклятые ублюдки во главе с меидом-предателем захватили его, видимо, еще несколько дней назад и вывесили на башнях замка черное знамя семьи Даалов с алой раззявленной пастью волка на полотне. Оно трепыхалось на ледяном северном ветру и блестело кровавым рисунком. На каждом из шпилей, как свидетельство того, что Валлас больше не принадлежит нам.

Меид издевательски рассмеялся, а я зажмурилась, глотая слёзы.

- Отец найдет меня и вырежет вам сердце!

- Я очень надеюсь на то, что он вас найдет. Разве вы этого не поняли? Вас никто не прячет, моя деса.

Нет, я не поняла. Ничего я не поняла. Да и как понять, когда вокруг меня одни мертвецы и город, который сулил мне новую жизнь, превратился в кладбище, усеянное костями моих подданных. Я не знаю, что за чудовище влезло, втерлось к ним в доверие, что за монстр, который смог казнить даже женщин и детей, чьи тела валялись у стен замка Адвер, окрашивая снег в алый цвет страданий и смерти. Солдаты в черном, с лицами закрытыми до половины черными шарфами, таскали мертвецов и складывали друг на друга в кучу, вокруг которой уже разложили дрова. Не несколько дней назад…О Иллин… не несколько! Трупы уже начали разлагаться, даже несмотря на холод.