Жанна Лебедева - Гнев единорога

– Безусловно, – лорд склонил голову и ухмыльнулся.

Раздражительность и самоуверенность Локка забавляли его, давая повод поиздеваться над молодым генералом, прикрывшись маской понимания и сочувствия. Это было вполне в духе дворца, где придворные не упускали случая посоревноваться в острословии, ехидстве и взаимных подколках. Но если дразнить злого пса слишком долго, можно оказаться покусанным. Фаргус это прекрасно понимал и решил поскорее закончить диалог, закинув последний камушек в бурную реку байрусова терпения:

– Выходит, скоро вас можно будет поздравить – вы станете полноправным хозяином лаПлава!

Байрус, не ответив, смерил лорда гневным взглядом и зашагал прочь.

Однако хитрый и пронырливый Фаргус, привыкший к дворцовым интригам, чувствовал себя слепым кутенком, когда рядом появлялся Хайди. Фигура весьма отталкивающая, если не сказать – омерзительная. Фаргус не доверял мертвецу, но тонкое чутье и проницательность последнего не позволяли лорду отказаться от неприятного союза.

Хайди во всем находил множество скрытых смыслов. Казалось, он умел смотреть сквозь толстые лбы королевских вельмож и прожигать взглядом точеные черепа Высоких эльфов. Он чуял мысли, как чует гончая след лисицы, он видел незримое за ничего не значащими на первый взгляд словами, словно орел, способный с высот оглядеть поле боя и заранее оценить исход грядущей битвы.

Фаргус вздохнул тяжело и горько. Сам он был не в силах разгадать те политические загадки, что последнее время терзали его ум. Отсиживаться в лаПлава больше не имело смысла. Здесь все было ясно: королевские приспешники делят свободные замки, прикрывшись войной. Эльфы осмотрелись на границах и поспешно убрались восвояси, оставив Короля самого разбираться с северными. Настала пора возвращаться домой, в столицу. «Придется взять с собой Хайди, но, может, оно и к лучшему» – подумал лорд, твердо решив собраться к следующему утру, а в обед отправиться в долгожданный путь…

Нередко размышлял о своих союзниках и принц Тианар. Еще несколько лет назад эльфу бы даже в голову не пришло взять в союзники мертвеца. Немыслимо, непристойно, возмутительно заключать союз с нежитью, да еще и позволять мерзкой твари насмехаться и глумиться над величайшими представителями властвующих родов.

Сейчас Тианар мог лишь сжимать кулаки и закусывать губы до крови. Нынешнее положение дел заставляло гордого, но далеко не глупого эльфа терпеть и сдерживать свой праведный гнев. Хайди был необходим союзникам. Ведь это был тот самый мертвец, что, ослушавшись некроманта северных, перешел на сторону Короля. То был слишком умный, сильный и самостоятельный мертвец… Союзник так союзник. Теперь даже господин зомби казался Тианару лучшим союзником, чем западные негодяи из Волдэя, что подмяли под себя всю власть во Владычестве Высоких эльфов.

Что-то недоброе творилось с тех пор в Эльфаноре. Чудовищный жертвенник, где погибли юные эльфийки, дракон и единорог. Конечно, превозносящая эльфийский народ Нарбелия могла поверить в то, что в столице бесчинствует некромант, но прозорливый Тианар прекрасно понимал, что это лишь нелепая выдумка. Глупая и странная выдумка, прикрывающая чью-то спину. Страшный алтарь определенно не был делом рук некроманта. Это было невозможно: стражники, воины и маги надежно патрулировали город Высокого Владыки. Принц нервно скрипнул зубами, перед мысленным взором черным росчерком промелькнула ласточка Волдэя…

У ворот Ликии было безлюдно. Ветер гонял пыль по каменным плитам, до блеска истертым тысячами башмаков, колес и копыт. Где-то в проулке играла музыка. Скрипучая однообразная мелодия перемешивалась с дымком, тянущимся от таверн.

Франц вел коня в поводу, внимательно осматривая случайных прохожих и местных завсегдатаев. Именно сюда подошел обоз с лесными девами. Здесь эльфиек ждали сопровождающие – лесной эльф и Высокий из Западного Волдэя. Отсюда девы под конвоем выдвинулись в Нарн, но до города так и не добрались.

Франц в раздумьях побродил по площади, зашел в несколько купеческих лавок, расспрашивая местных торговцев об эльфах. Те в основном были заняты своими делами и не обращали особого внимания ни на кого, кроме потенциальных покупателей или воров. Создавалось впечатление, что интересующие сыщика эльфы никогда не посещали Приглашенную площадь или же воспользовались своими легендарными плащами-невидимками.

– Господин! Эй, господин! – звонкий голос оторвал Франца от созерцания пустой дороги, ведущей из Ликии на запад.

Сыщик обернулся. Позади него стоял бездомный мальчишка-шарманщик, тощий и высокий. Его одежда запылилась и потеряла цвет, однако цепкий взгляд Франца определил, что раньше эти грязные тряпки были одеянием королевского пажа. У ног мальчика сидела ручная обезьяна. Судя по проплешинам и седине, она была очень стара. Из кармана зеленого бархатного сюртука обезьяны, гораздо более опрятного и чистого, чем одежда ее хозяина, торчал ржавый лорнет с треснутым стеклом.

– Что вам угодно? – Франц приветственно кивнул бродяге: воспитание требовало вести себя учтиво с любым собеседником независимо от его статуса и знатности.

– Я слышал, что вы ищите кое-кого, господин, – тихо произнес мальчик, а его седовласая спутница достала из кармана лорнет и строго посмотрела на сыщика, – так вот, Томми был бы рад вам помочь, господин, и мог бы рассказать кое-что.

– И что же уважаемый Томми хочет взамен? – поинтересовался Франц.

– Золотой, – уверенно заявил Томми, а его обезьяна свирепо оскалилась и яростно закивала, поддакивая.

– Я дам тебе золотой, если речь действительно пойдет о том, что меня интересует, – согласился сыщик, – я слушаю.

Томми скинул с плеча ремень шарманки и аккуратно положил инструмент на брусчатку, а сам плюхнулся рядом в пыль. Францу тоже пришлось присесть, чтобы лучше слышать неожиданного свидетеля. Устроившись, шарманщик наконец начал свой рассказ.

– Пару недель назад на площадь пришли два эльфа, Томми видел их своими глазами, как вас сейчас. Если вы не верите мне, спросите у госпожи Линды, она подтвердит, – рассказчик многозначительно переглянулся с обезьяной, и та снова жутко оскалилась, а потом закивала, – один из тех эльфов был обычный себе эльф, такой холодный и важный, как то ему, эльфу, и положено. А вот второй был такой странный, с огромными ушами и белыми волосами, и глаза его были как у дикого зверя, такие огромные и темные, – Томми сделал паузу. – Еще у тех эльфов была страшная собака, господин, такая страшная, что Томми, раз посмотрев на нее, не мог потом заснуть, а госпожа Линда стала еще седее, чем была, – тут мальчик всплеснул руками, а обезьяна скорчила очередную гримасу и тут же закрыла морду сморщенными ладошками, изображая ужас. – Сначала странный белый эльф играл с ужасным псом, словно то был котенок, а не мерзкая уродливая тварь без губ и ушей, а потом другой эльф накричал на него, и они принялись говорить о том, что им надо сделать.