Марина Кистяева - Я все снесу, милый (издательство)

– Спать? – глупо переспросила Зоя. Сердце забилось сильнее, а душа ушла в пятки.

– Вот именно: спать.

– Но…

– Ты на одной половине моей кровати, я на второй. И без разговоров. Наговорились уже. Все.

С этими словами Юлиан Варшавский развернул ее и, легонько шлепнув по попе, направил в нужном направлении.

Зоя спорить не стала.

Кровать манила свежестью и прохладой после жаркого, удушливого дня, полного событий.

Спать так спать.

Она, как была в двух сорочках, залезла под простыню, свернулась клубочком и сразу провалилась в сон без сновидений.

Под утро начался дождь.

Яна ненавидела дождь и, оказавшись под ним в одном коктейльном платье, смачно выругалась. Паскудство! Вышвырнуть ее в том, в чем была! Сволочь! Хоть бы позволил сумки собрать! Ан нет, решил унизить, растоптать, как будто мало ей было унижений на сегодня.

Все началось с Варшавского.

С этого сукиного сына!

Она была уверена! Она ни на минуту не сомневалась в том, что ей удастся снова соблазнить его! Он пылал к ней страстью. Да такой, о какой не забывают в одночасье! Когда-то Яна совершила ошибку, и он выгнал ее, но она тешила себя надеждой, что все поправимо и возможно его вернуть!

Как же Яна этого хотела!

Хотела снова просыпаться рядом с ним! Чувствовать на себе его страстные поцелуи! Хотела изгибаться под его руками!

Ей надо было быть с ним. Потому что она загибалась без него.

Просто загибалась…

Яна, тяжело ступая, шла по мостовой, прижимая под мышкой сумочку – единственное, что позволил взять с собой Галански. Он пришел в бешенство, когда понял, что она не соблазнила Варшавского.

Их план был простым: она затаскивает в постель Варшавского, а Галански тем временем берет ширас. И оба получают желаемое.

Обоих обломали. Причем в грубой форме.

Яну до сих пор охватывала ярость, стоило вспомнить равнодушный взгляд Варшавского, скользнувший по ее телу.

– Ты ошиблась домом.

Три слова.

И все.

Яна лениво развела ноги, демонстрируя Варшавскому влажное лоно, готовое принять его.

Но тот развернулся и вышел, оставив ее лежать обнаженной на собственной кровати.

Первое, что она почувствовала, – растерянность. Как же так… Взять и уйти. А как же она? Потом пришли ярость и злость. Что, уже недостаточно хороша, чтобы лечь с ней? Быстро одевшись, выскочила из дома и стала ждать Галански. Тот отсутствовал недолго. Тоже вышел из виллы Варшавского с пунцовым от ярости лицом.

Был немногословен. Молчала и Яна.

Но даже в кошмарном сне она и предположить не могла, что он сделает по возвращении в отель, где они обосновались. О том, что подойдет к шкафу, где лежали ее документы, возьмет их и швырнет ей в лицо.

– Убирайся.

От тихого бешеного шепота по спине Яны побежали холодные мурашки.

Она могла бы унизиться, упасть на колени, сделать ему минет, раскаяться, наплести чертову прорву разных нелепиц. С одной-единственной целью – остаться его содержанкой.

Но в тот момент ясно поняла – не хочет.

Вот не хочет, и все тут.

Медленно нагнулась, поднимая паспорт.

– Да пошел ты, неудачник!

Развернулась и ушла в ночь.

На самом деле – пошел он на хрен! Опостылел! Его претензии! Вечная борьба с Варшавским! Плетение интриг! Жалкий придурок!

Яна плотнее прижала к себе сумочку.

Ничего, справится. Обязательно справится.

И не будет больше искать «хозяина».

Ее наставница, мадам Кусто, была умнейшей женщиной. И своих девочек отлично обучала. Объясняла им, что всегда необходимо иметь пути к отступлению.

Яна была неглупой девочкой. Если с Варшавским она руководствовалась эмоциями, то с Галански – холодным расчетом. Утром он заблокирует ее кредитки. Плевать. Она еще месяц назад перевела на новые счета приличные суммы. На жизнь хватит.

Причем на небедную.

Но и это еще не все.

Мадам Кусто учила их шпионажу: умению слушать и правильно собирать информацию.

Чем Яна и воспользовалась.

Сполна.

Галански, ты ничтожество!

А ты, Варшавский…

Тонкие губы с размазанной губной помадой искривились в предвкушающей улыбке.

Для вас, мальчики, намечается самое интересное!

– Это так ты встречаешь старинного приятеля? Спишь без задних ног?

Ешкин кот!

Она проснулась или голос преследует ее во сне?

– М-да, и запах перегара ощущается довольно сильно, – кто-то старательно имитировал брюзжание.

Зоя открыла один глаз и попыталась сфокусироваться на комнате.

Никого.

– Дан, это ты? – простонала, чувствуя, что голова раскалывается. Стоит повернуть в другую сторону – и все, случится маленькое землетрясение.

Вроде бы и выпила вчера не так много. Или сказывается уже ставшее привычным недосыпание.

– Я. – Если бы дан обладал телесной оболочкой, его рот наверняка расплылся бы в улыбке.

Утро начиналось не так уж и плохо!

Зоя перевернулась на спину, не рискнув проводить дальнейшие эксперименты по открыванию глаз.

– То есть, Затейник, ты по мне соскучился и чудесным образом вмонтировался в эту виллу?

– А до меня дошли другие разговоры. Что некой девушке Зое требуется мое неусыпное присутствие.

Губы Зои дрогнули.

– Это кто ж тебе так бессовестно наврал? – она не собиралась сдавать позиций с раннего утра.

– О! Зоя, многоуважаемый мрасс никогда не врет.

Девушка замерла.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Ты мне эту информацию скажи ближе к вечеру, ладно?

– Когда ты будешь более адекватной?

– Затейник, ты только что назвал себя старинным приятелем… Не заставляй меня менять мнение.

Зоя, неприлично ворча и издавая кряхтение, умудрилась перевернуться на живот и накрыть голову подушкой. Она больше не пьет. Особенно на ночь. Особенно с мрассом. Что она ему вчера наговорила? Вспоминать было страшно.

И спала в его кровати.

Господи…

Пожалуйста… Пожалуйста, пусть будут частью сна те смутные воспоминания, что ночью ее кто-то нежно обнимал.

И что самое провокационное – ей не снились кошмары. С чем это связано? С тем, что напилась или…

– Мне требуется ванная, – пробормотала Зоя, сама себе напоминая страуса, прячущего голову в песок.

– Тебе требуется лекарство от похмелья. Стоит на прикроватном столике. Разведено и налито в стакан.

Зоя медленно повернула голову в указанном направлении. Так и есть. Стакан с розоватой жидкостью. Кто о ней позаботился? Домработница, получившая четкие указания?

Сердце отчего-то тревожно сжалось. Предчувствие скорых перемен блудливой змейкой заползло в душу. Не любила она перемены. В последнее время ни к чему хорошему они не приводили. Кто-то постоянно за нее решал, как жить, не принимая во внимание ее желания и стремления.