Марина Кистяева - Я все снесу, милый (издательство)

Долго подобное безумие продолжаться не могло.

Она горела…

Он пылал…

Поэтому Зоя не стала сопротивляться, когда Юлиан властно сменил позу, положив ее на бок, спиной к себе. Поднял ногу, сжал грудь и одним движением, уверенно, но нежно погрузился в ее глубины.

Зоя вцепилась в простыню, комкая ее и устремляясь навстречу любовнику.

Как же ей не хватало этого ощущения невероятной наполненности! Этих движений! Сначала медленных и мощных, потом быстрых, на всю длину.

Она пылала…

Он горел…

Кончили они одновременно.

Юлиан сдерживался до последнего. Помогла выдержка мрасса. И лишь когда почувствовал, как начали сокращаться ее мышцы, позволил и себе расслабиться. Гортанно застонал, сделал последний, глубокий толчок и излился в недра девушки.

Отпускать ее он не собирался.

Прижал к себе покрепче.

Покрытые испариной, они лежали, переплетя руки и ноги, и восстанавливали сбившееся дыхание.

– Попить хочешь? – Мрасс поцеловал ее в облюбованное им местечко – за ушком.

– Не откажусь.

Он встал и налил воды из бутылки на столике, одиноко и заброшенно стоящем на полу.

Зоя пила жадно, большими глотками. В горле сильно пересохло от стонов и вскриков.

Юлиан стоял напротив, не отводя пристального взгляда.

– Что-то не так? – отчего-то смутившись, спросила Зоя. После занятий сексом она всегда испытывала легкое смущение из-за наготы.

– Да.

Вот те поворот событий!

– Что именно? – Зоя сразу насупилась. А как все хорошо начиналось!

– Нам надо поговорить, – решительно сказал Варшавский, снова забираясь в кровать и укладывая Зою таким же способом, как она и лежала.

Девушка не сопротивлялась. Сил не осталось.

– Ты же поговорить хотел.

– И собираюсь.

– Я не вижу твоего лица.

– А зачем тебе его видеть?

Зоя вздохнула, прикрыла глаза и уютно устроилась в гнезде его рук. Пусть говорит что хочет.

– Я слушаю.

– Я хочу поговорить о наших отношениях. Зоя, ты беременна от меня, и теперь многое меняется.

Начинается…

– Что именно? Ты отправишь меня куда-то, где я буду жить на протяжении девяти месяцев, потом мы подпишем договор и ты заберешь у меня ребенка? – Зоя говорила, а сердце тревожно забилось.

Если он скажет «да», ее жизнь рухнет.

И тогда не останется силы, способной ее склеить.

Руки мрасса напряглись, объятие усилилось.

– Даже не мечтай об этом! – жестко и властно обрубил он. – Никуда я тебя не отправлю! Это раз. Я… Черт побери, я хочу постоянно чувствовать тебя рядом! Как физически, так и эмоционально! Хочу день за днем видеть, как растет внутри тебя наш ребенок! Заметь, я сказал – наш ребенок! Не мой. И я хочу знать, ты согласна?

Зоя в растерянности заморгала. Хотела перевернуться на спину, чтобы все-таки посмотреть ему в глаза, но он не позволил.

– Согласна на что? – тихо выдохнула она.

– Жить вместе.

– Э-э-э-э… А сейчас мы живем не вместе? – еще тише выдохнула она.

– Зоя, ты поняла, о чем я.

Она совсем притихла.

– Не-а, не поняла.

– Я очень хочу, чтобы наши отношения перешли на новый уровень. – Легкий поцелуй в плечо. – Я хочу семью. Полноценную. И я тебе ее предлагаю.

– А «полноценная» подразумевает равенство между партнерами?

Проклятье! Зачем она об этом сказала?!

Сейчас он снова «включит» мрасса!

И услышала в ответ невероятное:

– Подразумевает.

Зоя все-таки перевернулась на другой бок и уткнулась в грудь Варшавского. Затаилась, опасаясь, что слезы сейчас брызнут из глаз.

– Зоя! Зоя, ты же не собираешься плакать?

– Еще чего! – пробормотала, шмыгая носом.

– Зоя, а ну-ка посмотри на меня!

Сильнее вжалась в его грудь.

– Спокойной ночи, мрасс Юлиан Варшавский.

– Зоя…

– Не тревожь будущую мать своих детей.

Детей. Во множественном числе.

Объятия не ослабли, но стали более нежными и уютными.

– Тогда спи. Учти, первой я хочу девочку. Потом мальчика. Потом… разберемся.

Зоя боялась дышать, чтобы не спугнуть нечаянное счастье.

Разве такое возможно?

Пришла мириться, а получила… Зоя боялась думать о том, что же получила в ответ.

Слишком много всего и разом.

Поэтому она позволила себе расслабиться и погрузиться в сон.

Засыпала Зоя счастливой.

Сначала раздался звук бьющегося фарфора.

Зоя поморщилась, не спеша открывать глаза. Наверное, ей снова что-то снится. Но зашевелился Юлиан, и в сознание девушки ворвались одновременно удивление, холодная решимость и тихая ярость.

Что-то было не так.

– Предатель… ница! – болезненный и хриплый крик разорвал предутреннюю тишину.

Точно сон. Странный. Слишком реальный.

И голос. До безумия схожий с голосом мальчика Юры.

Только говорил с трудом.

Так было у нее в первый день после пробуждения.

Пробуждение. Это слово смерчем проникло в голову Зои, заставив распахнуть глаза и быстро сесть.

Это ведь кошмар? Снова?

Это не было кошмаром.

Мальчик Юра стоял в их спальне и держал обоих под дулом пистолета.

– Пре… дательница! – снова воскликнул молодой человек с горящими безумными глазами.

Выглядел Юрий плохо. Бледный, под глазами темные круги, едва ли не синяки, скулы выпирают на худом лице. Тело тоже похудело, отчего высокая фигура казалась еще более нескладной.

У Зои заныло сердце.

Вот и встретились.

– Юра.

Она смотрела на него и не верила глазам. Его тоже пробудили. Но зачем? С какой целью? В «Рассвете» врачи говорили, что пробуждают только девушек. Мужчины, оплатившие криосон, все спят. До каких пор – непонятно. Но будить их пока никто не собирался. А тут… Ее мучитель. С пистолетом. Весело!

Варшавский медленно откинул покрывало, намереваясь встать. Юрий, заметив его движение, с надрывом вскрикнул:

– Стой! Стой лучше…

– Тебя зовут Юра? – Казалось, слова молодого человека не произвели на Варшавского никакого впечатления. Он продолжал подниматься. Встал, не стесняясь обнаженного тела.

Мальчик Юрий, увидев перед собой крепкого обнаженного мужчину, задрожал всем телом и покачнулся.

– Ах ты… Трахаешься, да? Трахаешься с этим?.. Да? А я, Зоя?! Как же я?! Ты моя! Только моя, слышишь?

– Юра, успокойся! – Зоя не знала, как себя вести. Если бы не пистолет… Откуда у него оружие? И вообще, как он проник в дом Юлиана? Тут ведь охрана, камеры, роботы, система безопасности. И вдруг – незнакомец в доме.

Эта же мысль пришла в голову и Варшавскому. Поэтому он, не выпуская из поля зрения пистолет, начал двигаться в сторону молодого человека со словами:

– Как вы попали в мой дом?

Он пытался отвлечь его внимание на себя.

Ему категорически не понравился тот факт, что на его Зою наставили пистолет. И кто?! Человек, из-за которого она страдала в прошлом! Ее до сих пор мучили кошмары, а значит, страдала она много в эмоциональном плане. И возможно, не только в эмоциональном. Мрасс прищурил глаза.