Галина Нигматулина - Цветок змеиного дома

Одной рукой красноволосый слегка надавил на мой живот, другой стал проверять родовые пути, введя несколько холодных пальцев внутрь моего дрожащего тела…

– Тебе повезло, девочка, эны решили появиться на свет раньше времени… Они не успели набрать нужного веса. Ты очень узкая… Тужься, со-рин. Ну, давай! Еще. Вот так… Хорошо, Анаишшш, раз ты так на этом настаиваешь, немного феромонов и обезболивающего можно… Только не увлекайся, лорд, ей нужны с-с-силы. Давай, Лена, помоги с-с-своим детям. Давай, вот так. Еще. Тужься, сильнее, я сказал! Вот уже и головка твоего сына! Лена!..

Укус в плечо от Анаишшша я даже не почувствовала. Вцепившись в руку ньера, я выталкивала из себя своих детей, ничего не соображая от боли и страха.

Если это легкие роды, тогда какие трудные?!

– Изверг!!!

И ассистенты его – изверги!!! Мне тут больно, а они меня на «камеры» снимают и в сеть передают. Папарацци чешуйчатые! Еще и восхищенно цокают, все это комментируя. Событие у них, видите ли, историческое! Первая девочка за миллионы лет!

– Уроды-ы-ы!!!

Меня накрыла очередная потуга.

Одной рукой я вцепилась в ладонь ньера, другой в иссаэра и, стараясь сдерживать крик, стала избавляться от тяжести…

– Уф-ф-ф…

Облегчение…

Вместо плача младенца комнату огласили странные звуки, похожие на какое-то кваканье. Ньер метнулся к Гррану, и я увидела в его гигантских руках бледно-зелененькое крошечное тельце нашего сына. Какая кроха! Да он его раздавит и не заметит!

– Отдай!!! А-а-а-а!!!..

Новая потуга… и… и… более тихий писк. И вот уже сияющий иссаэр ревниво забирает мою дочь у недовольного Гррана – не дали подержать, – а я не могу сдержать слез от умиления, любуясь своей малышкой и беловолосым нааганитом, который никогда не сможет взять на руки своих детей, но который сейчас кажется даже счастливее своего эна. Какие же они красивые…

Не обращая внимания на красноволосого доктора, зачем-то надавливающего на мой болезный пустой живот, а затем, удовлетворенно зацокав, прикрывшего меня легким одеялом, протянула руки в сторону своих близнецов, прося мне их показать. Не услышали. И Дэйрашшшу, и Анаишшшу сейчас было не до своей со-рин. Мужчины стояли рядом и потемневшими глазами разглядывали свое долгожданное потомство. И не только разглядывали, а еще и обнюхивали! И это было довольно жуткое зрелище. Словно съесть собирались. Еще и та-а-акие улыбочки довольные! Нелюди…

– Дэй, пожалуйста…

Я умоляюще протянула руки, желая почувствовать тяжесть своих детей.

Мою ладошку перехватил черноволосый нааганит с кровавыми прядями и жуткими непроницаемыми глазами с оранжевой щелью змеиного зрачка. Перехватил и прижал к своим губам, привлекая к себе внимание.

Кажется, в родовой спешке про кого-то совсем забыли. А может, и нет?

– Прости, малыш-ш-шка, что напугал. Я не хотел, цветочек. Правда, не хотел… Прос-с-сти. – В голосе темного прозвучало раскаянье.

– Знаю. – Я устало улыбнулась самому жестокому лорду из Совета двенадцати империи Амарран, черному нииду Шэйтасссу. – Зато родила быстро. Но больше так никогда не делай, хорошо?

Усмешка-оскал: – Не буду и другим не позволю. Ты больше не будеш-ш-шь так кричать, с-с-сладкая… – склонившись, мои искусанные и кровоточащие губы накрыли своими. Осторожно, но требовательно. Так по-собственнически… Совсем распоясался…

Противиться не стала, вяло ответив четвертому лорду, думая только о своих энах и совсем о других губах, чувствуя, как у меня непроизвольно тяжелеют веки и мне все труднее и труднее становится сосредотачиваться на том, что происходит вокруг меня. Кажется, кто-то все-таки на нервной почве переборщил с дозой.

Только вот иссаэру в этот момент было не до меня… Белый нааганит ворковал в восхищении над Аналлин, шипя на раянок и на ассистентов Гррана, чтобы близко не подходили к его сокровищу: он сам ее искупает!

Стала уплывать…

– Надин?!

О, неужели обо мне все-таки вспомнили?

– Что с ней?! Лена?! – встревоженный голос ньера. Его ладонь на моей щеке.

Голос Анаишшша…

Шэйтассса…

Хныканье Аналлин…

Александра…

Так тепло… тепло…

Попыталась открыть глаза, чтобы еще раз посмотреть на малышей и хотя бы прикоснуться. На секундочку. Не смогла.

Анаишшш действительно перестарался…

– С-с-спит. Прос-с-сто спит. Такая маленькая, хрупкая и удивительно с-с-сильная. Жаль, что у нас больше нет женщин ее расы.

Красноволосый нааганит под внимательным взглядом трех лордов просканировал живот заснувшей роженицы.

– Ее репродуктивная с-с-система просто удивительна. Так быс-с-стро вос-с-станавливается. Очень жаль… – Задумчивость. – Может, вы все-таки знаете, откуда можно начать поиски ее мира, мой лорд? Любая информация могла бы быть нам полезной. Любая зацепка.

– Нет. – Голос ньера даже не дрогнул. Он как раз укладывал новорожденного сына на постель рядом с матерью, чтобы позволить доктору его осмотреть и дать возможность привить младенца от асхи. Как бы ни тяжело ему было на это смотреть, это была необходимая процедура. Аналлин тоже придется через это пройти. Хорошо, что Лена спит. Она бы не позволила. Даже от него защищать будет. Заметил. Улыбнувшись, с благодарностью поцеловал маленькую землянку. Он выполнит свое обещание.

– Жаль… – красноволосый переключился на малыша, осторожно прикоснувшись к хныкающему тельцу для первичного осмотра, не замечая проскользнувшей тени в глазах его отца. – Это могло бы стать нашим спасением…

А вот огромный медноволосый нааганит в оранжево-золотой чешуе, с рубиновыми глазами, прочерченными желтым зрачком, находящийся за сотни тысяч парсеков от системы зеленых нитхов, до последнего всматривающийся в уже потемневший экран информационной консоли, как и миллионы его соплеменников, с жадностью наблюдавших за рождением первой самочки их расы, заметил.

И это его заинтересовало. Очень заинтересовало…

Скоро Бал двенадцати.

– Там и познакомимс-с-ся, со-рин. Познакомимс-с-ся. И я узнаю, что скрывает от нас твой ньер.

Поднявшись с кресла, двенадцатый лорд из Совета нааганитов медный Ингарр заскользил в свои покои. Позвал трех наложниц и, развалившись на кровати, стал их ждать, постукивая в нетерпении хвостом по полу.

Наблюдение за со-рин дома зеленых нитхов, ее обнаженным телом, выгибающимся от боли во время родов, его возбудило. Самочка так стонала, кусая губы. Так испуганно смотрела серо-голубыми, как грозовые облака, глазами в экран. Так кричала. А когда темный ниид ее поцеловал, держа за крохотную ладошку, и на белоснежные холмики с розовым ореолом сосков опустились черные смоляные пряди, это выглядело очень эротично. Как хвосты нааганитов…