Ева Никольская - Охота на невесту

С этими мыслями Саша поднялся, чтобы отправиться на диван, но задел рукой невзрачную серую папку, лежавшую на краю стола. Она с громким шлепком упала на пол, выпустив наружу пачку фотографий с изображением молодой девушки. Черные волосы, серые глаза… широко раскрытые, словно в удивлении, застывшие и холодные, как сама смерть.

Лалари говорила о ней: «Старое дело», а делу-то было всего пять дней. И хотя официально оно считалось закрытым, так как убийца-психопат, пойманный трое суток назад после побега из лечебницы, назвал мертвую брюнетку своим новым шедевром, Александр никак не мог отделаться от ощущения фальши. Этот модифицированный душил свои жертвы, после чего усаживал в общедоступных местах, наряжая и украшая, словно невест. Таков был его жуткий ритуал, результат которого он сравнивал с произведением искусства.

Молодые женщины… мертвые и прекрасные. Им бы жить да жить, если б не желтоглазый урод со слетевшей с катушек психикой. Его поймали два года назад, и все это время Гримшер спал спокойно. Но стоило маньяку сбежать, как на набережной появилась еще одна покойница в белом платье и свадебном венке из бутонов нежнейших карпиций. Вот только в отличие от предшественниц на шее ее «красовались» багряные борозды от когтей зверя. Двуногого и безумного животного – творца смертельных инсталляций.

Александр не обратил бы на этот трагический случай столь пристального внимания, если б не странная реакция старшего брата, который, бросив мимолетный взгляд на экран, где в новостях демонстрировалось фото погибшей девушки, тут же переключил канал и завел какую-то совершенно бестолковую беседу. А после, уже вечером, заглянув в кабинет Ильи, Саша заметил на его мониторе запись именно этого репортажа. На вопрос, что так задело главу клана в сюжете, бьёрн отмахнулся: мол, случайно нажал не туда. Вот только брат ему не поверил, но допытываться не стал, зная скрытный характер вожака.

Однако погибшая брюнетка упорно не шла из головы, и два дня назад Саша обратился к знакомому гварду за материалами недавно закрытого дела, чтобы лично провести дополнительное расследование. Зачем? Для успокоения совести и усмирения интуиции, вопившей, что в этой истории слишком много нестыковок. Покойницу звали Тамарой. Она была обычной человеческой девушкой, посвятившей свою жизнь карьере стилиста. Успешная, красивая и одинокая. Идеальная жертва для психа или… для кого-то, кто скопировал его почерк, заметая следы.

Разложив фотографии веером, бьёрн подошел с ними к окну. Ночь была на редкость красивой и ясной. Яркая луна освещала крыши домов, горели золотистые фонари, подсвечивая улицы, загадочно мерцали украшенные неоновыми вывесками витрины. А с глянцевых карточек на мужчину смотрела мертвая девушка, которая словно взывала к нему с того света, умоляя раскрыть ее тайну.

Стоило Александру опустить ресницы, как он тут же представлял тот пасмурный день, когда погибла Тамара. Ее красивое платье, насквозь промокшее от дождя, длинные черные волосы, сосульками облепившие спину, и когтистые лапы убийцы, сжимающие тонкую девичью шею. Согласно заключению коронера, в момент смерти жертва находилась в сознании, а также не была подвержена воздействию какого-либо транквилизатора или чар. Иных, кроме отметин на горле, следов насилия не наблюдалось, как и свидетельств того, что Тома пыталась защищаться.

Казалось, что она до последнего момента не понимала, что умрет. Будто доверяла тому, кто стискивал пальцы на ее горле, а значит, хорошо знала его. Вот только с подонком, два года просидевшим в психушке, молоденькую стилистку совершенно ничего не связывало. Зато по работе она частенько сталкивалась со многими другими бьёрнами. И в большинстве своем ими являлись желтоглазые из высших слоев общества.

С появлением в его жизни Анны Саша как-то подзабыл о покойнице, историю которой собирался распутать. И словно коря его за бездействие, она сама только что напомнила о себе. Привычно смежив веки, он вновь погрузился в мысли о Тамаре, как вдруг понял, что промокшая девушка в его видениях меняется, обретая черты одной знакомой ведьмочки, которая дрожит, обнимая себя за плечи, и… шепчет его имя.

– Аня! – выдохнул бьёрн, резко открывая глаза. – Сны наяву? Ну ты, Алекс, и докатилс-с-ся, – подколол сам себя он.

А на сердце больше не было покоя, почти как в тот раз, когда он поймал ее Зов или когда она потянула за магическую нить, призывая его повторно. Сон как рукой сняло, и даже усталость отступила под натиском беспокойства. Звонить ей, как сделал днем, Александр не стал, вместо этого набрал номер Лалари, которой было поручено охранять ведьму, но, так и не дождавшись ответа, схватил с вешалки куртку, закрыл офис и отправился на автомобильную стоянку, где был припаркован его байк. По-хорошему лезть на территорию белого вожака не следовало, вполне хватало того, что там обосновалась рыжая бьёрна, но… какая-то безудержная сила тянула Нечаева к Ане. Предчувствие, магия сирены или просто блажь? Так или иначе, медлить сыскарь не стал: завел своего железного друга и отправился в ночь. И только проехав несколько кварталов, где в основном жили «волки», понял, что ведьмочки там больше нет.

На лесной дороге…

Я сидела в погруженном в полумрак салоне черного ската. Он казался небольшим в сравнении с тем, что был у Ильи, но летел так же бесшумно и плавно, а еще – не оставлял следов на сером полотне асфальта. Когда, выехав за город, мы свернули на лесную дорогу, я, признаться, занервничала. В «машине» было тихо, на улице – тоже. С обеих сторон молчаливыми часовыми стояли посеребренные лунным светом деревья, а сверху на нас взирало практически круглое небесное око. Близость полнолуния, ночь и гнетущая тишина навевали мрачные мысли, и, желая от них избавиться, я начала расспрашивать сидящего за рулем бьёрна о том, что меня беспокоило в данный момент.

Прежде всего запах! От самого Алексея странной смесью не несло, он вообще ничем не пах, как мне показалось, но его появление в саду, если мне не почудилось, сопровождалось наличием отбивающего нюх бьёрнов «аромата», знакомого мне по печально известной истории с подвалом. На заданный вопрос Сашин близнец ответил, что этот состав раздобыла его супруга, так что спрашивать о нем лучше именно ее. Арбалет с наполненными снотворным иглами тоже был собственностью «волчицы». И мои малоприятные подозрения, вместо того чтобы развеяться, лишь укрепились. Ведь под черным балахоном да в состоянии, близком к панике, я вполне могла не заметить наличие округлого животика у модифицированной похитительницы.

И вот теперь меня, запертую в капсуле крылатого ската вместе со спящим сыном, снова везут к ней. Якобы развеять Зов, что я, кстати, делать не умею. Но есть ли этот Зов вообще? Вдруг помощь чужому ребенку – всего лишь приманка, на которую я должна была клюнуть, чтобы добровольно поехать с Алексеем… в лес. Стало не по себе, и это еще мягко сказано.