Бекка Фитцпатрик - Финал

Я сделала шаг назад. Данте открылся мне с новой стороны. Я, оказывается, совершенно его не знала. И он не мог бы быть сейчас мне более чужим, чем был.

– Я не… так вся эта революция… это все ложь?! – наконец смогла я выдавить из себя.

– Это самозащита, – сказал он. – Я делал все это, чтобы спастись.

– А как насчет остальных нефилимов? Насчет расы нефилимов?! – вскричала я.

Его молчание было мне ответом: его нисколько не волновало их благополучие. Они были для него бесполезным мусором, который без сожалений можно было выкинуть на свалку. И то, как он равнодушно пожал плечами, говорило само по себе. Данте был одиночкой и действовал только в собственных интересах – и точка.

– Но они же верят тебе. – Я почувствовала, как у меня защемило сердце. – Они же рассчитывают на тебя.

– Они рассчитывают на тебя .

Я невольно вздрогнула: груз лежащей на мне ответственности, казалось, придавил меня к земле в эту минуту. Я была их лидером. Я была во главе этой кампании. И вот мой советник, которому я доверяла больше всех, оказался предателем. И если до этого армия еле держалась на ногах, то сейчас одну из ее ног просто-напросто сломали.

– Ты не можешь так поступить со мной, – с угрозой в голосе заговорила я. – Я… я тебя разоблачу. Я расскажу всем, кто ты такой на самом деле. Я не очень много знаю о нефилимских законах, но почему-то абсолютно уверена, что у них предусмотрены суровые наказания для предателей, и я очень сомневаюсь, что при этом они соблюдают рамки закона!

– И кто тебе поверит? – просто спросил Данте. – Если я заявлю, что на самом деле предатель ты, как ты думаешь, кому они поверят?

И он был прав.

Кому поверят нефилимы: юной, неопытной и случайно оказавшейся у власти по воле покойного отца девчонке – или сильному, могущественному и харизматичному мужчине, который выглядит и ведет себя, словно сказочное средневековое божество?

– У меня есть фотографии, – продолжал Данте. – На них ты с Патчем. И ты с Пеппером. И даже – с Дабрией. И выглядишь ты на них весьма дружелюбной. Я переведу стрелки на тебя, Нора. Ты симпатизируешь падшим ангелам – ты на их стороне. Вот как я преподнесу это всем. И они тебя уничтожат.

– Ты… ты не можешь так поступить. – От гнева у меня перехватило дыхание.

– Ты зашла в тупик. И это твой последний шанс повернуть обратно. Пойдем со мной, ты сильнее, чем думаешь. Вместе мы можем создать непобедимую команду. Я смогу использовать тебя…

Я хрипло расхохоталась:

– О, ты уже и так меня неплохо использовал! Хватит с меня!

Я подняла с земли большой камень, собираясь обрушить его на голову Данте, чтобы он потерял сознание, а потом предоставить Патчу решать, что с ним делать. Но тут на лице Данте появилась зловещая улыбка, которая исказила его правильные черты и сделала его похожим в большей степени на демона, чем на сказочного бога.

– Какой талант пропадает… – пробормотал он неодобрительно.

Выражение его лица было слишком самодовольным, учитывая то обстоятельство, что я держала его в плену и намеревалась разбить ему голову. И я вдруг с ужасом поняла, что кнут Скотта не оставляет на его руках таких волдырей, которые возникали на руках у меня при малейшем соприкосновении с ним. И на самом деле, если не считать того, что он лежал лицом к земле, Данте вовсе не выглядел несчастным или жалким.

Кнут со свистом слетел с запястий Данте, и в ту же секунду Данте вскочил на ноги.

– Неужели ты и правда думала, что я позволю Блейкли создать оружие, которое может быть направлено против меня? – издевательски спросил он, скривив верхнюю губу так, что было видно зубы. И управляя кнутом, направил его на меня.

Меня обдало обжигающим жаром, сбивающим с ног. Задохнувшись, я не удержалась на ногах и упала. Падение было жестким, от удара у меня закружилась голова, я с трудом удерживала взгляд на Данте.

– Тебе, наверно, будет приятно узнать, что я собираюсь занять вместо тебя место главнокомандующего армией нефилимов, – усмехнулся Данте. – За моей спиной – вся раса падших ангелов. Я планирую привести нефилимов прямо им в руки. И до самого конца нефилимы не будут понимать, что происходит. Пока не станет слишком поздно.

Единственной причиной, по которой Данте говорил мне все это, могло быть только то, что у меня не было ни малейшего шанса его остановить. И он в это искренне верил.

Но я никогда не сдавалась. Никогда.

– Ты поклялся на крови Хэнку, что поможешь мне привести его армию к свободе. Ты просто высокомерный идиот. Если ты попытаешься занять мое место, мы оба станем отступниками, мы оба нарушим наши клятвы. А какие будут у этого последствия ты знаешь. Смерть, Данте. Вот какие будут последствия. Не самые, я бы сказала, незначительные, – возразила я презрительно.

Данте только язвительно усмехнулся в ответ:

– Кстати, о клятвах. Это было простое и незамысловатое вранье. Когда я говорил о клятве, я просто добивался, чтобы ты мне начала доверять. И мне даже не пришлось особо трудиться – тот образец «дьявольской силы», что я дал тебе, неплохо поработал в этом направлении.

У меня не было времени разбираться, обманывает он или говорит правду. Меня снова словно обожгло огнем – последовал новый удар хлыста, который проник мне даже под одежду. Отчаянно стараясь спастись, я взлетела на стену, услышала, как сзади беснуется собака, и опустилась на землю с другой стороны забора. Холм был влажным и скользким от росы, и я покатилась по нему вниз, к надгробиям.

У подножия холма я подняла голову и взглянула наверх, но Данте не увидела.

Черный пес следовал за мной, явно намереваясь меня защищать.

Я постаралась взять себя в руки. Луна спряталась в густых облаках, я дрожала от холода, мороз щипал кожу. Вскочив на ноги, я побежала, лавируя между могильными плитами, к мавзолею. К моему удивлению, пес бежал впереди меня, оглядываясь через каждые несколько шагов, словно проверяя, бегу ли я следом.

– Скотт! – закричала я, распахивая дверь мавзолея и влетая внутрь.

Внутри было очень темно, окон не было, и я почти ничего не видела. Мне приходилось двигаться на ощупь, выставив вперед руки. Споткнувшись обо что-то, я услышала, как этот предмет откатился в сторону, наклонилась и нащупала на холодном каменном полу фонарик Скотта, который тот, видимо, уронил. Я включила фонарик.

Вот он. В углу.

Скотт лежал на спине, глаза его были открыты, но он был без сознания. Я бросилась к нему и принялась отчаянно дергать за светящуюся призрачным синим светом веревку, которой были связаны его запястья, пока не развязала ее. Тогда Скотт издал полный муки стон. Кожа рук у него сплошь была покрыта волдырями.

– Я думаю, Данте ушел, но все-таки не теряй бдительности, – сказала я ему. – Там у двери собака – она на нашей стороне. Лучше тебе оставаться здесь, пока я не вернусь. А я должна найти Патча.