Анна Гаврилова - Большая и грязная любовь

– Да что за бред? Мы же с тобой договорились! Ты сам сказал, что паранойя отменяется. Тем более я не одна буду, а в компании твоих головорезов, и маячки твои, – я подняла руку, демонстрируя любимому памятное колечко, – на мне.

Зеленоглазый скривился. О том, что кольцо необычное, я догадалась еще тогда, когда Глеб возник на пороге логова оборотней. Чуть позже пристала с расспросами и получила ожидаемый ответ – да, кольцо-маяк. Только я думала, там магия, а оказалось – технология. Чип какой-то, хитро прикрученный.

– Не маячки, а маяк, – поправил инкуб. – Он один.

Ага-ага. Делаем честные глаза и притворяемся, что верим. Тем более мы ничем не грешим, поэтому на вашу слежку и прослушку нам глубоко по фигу.

– Ну вот и договорились! – резюмировала я.

– Но до офиса я тебя довезу! – внес поправку Глеб.

Я закатила глаза, но спорить не стала. Вези, дорогой. Мне не жалко.

А в машине… в машине они и встретились. В смысле – Глеб и красные. Причем я сказать не успела, инкуб оказался проворней и наглей, просто не услышал слова «нет». Глянул на перепачканные пальцы, выдохнул ошарашенно:

– Крис, ты… у тебя…

– Четыре дня профилактики, – кивнула я. – Прости, забыла предупредить.

– Понял, – сказал инкуб хмуро.

Я протянула зеленоглазому влажную салфетку и благополучно забыла об инциденте – у меня как-никак согласование важное, потом совещание, на котором программеры (сто процентов!) будут юлить и отмазываться от великой миссии по модернизации систем учета. Мне… ну вот вообще не до Глеба сейчас. Я даже трансляцию судебного заседания смотреть не буду. Да и толку смотреть суд, если и так знаю, что кранты оборотням? И Шону с его ближайшим окружением, кстати, тоже.

С этими мыслями я чмокнула Глеба в щеку и поспешила на рабочее место…

Согласование формы и сроков сдачи отчетов за прошлые два года прошло не без нервов, но вполне гладко. Совещание с IT-отделом, которое началось сразу же после «милого разговора» с «маркетингом», тоже шло, как и предполагалось.

– Мы не можем, – вещал начальник IT-шников. – У нас ресурсов нет.

– Значит, составьте план, обозначьте, каких именно ресурсов не хватает, и будем решать…

– Кристина Анатольевна, ну поймите… – встрял зам. – Вся технология…

Блин! Да знаем мы вашу технологию! И о том, что половину рабочего дня ваши подчиненные в «Танчики» режутся, тоже знаем!

– Система устарела, – пыталась донести умную мысль я. – Понимаете? Нам не хватает…

– Крис, ну не можем… – взвыл ведущий программист. – У нас…

– Что у вас? – прорычали от двери. – Руки из… золота?

В переговорной воцарилась тишина, нарушить которую предстояло мне, как самой смелой:

– Глеб Игоревич, вы что тут делаете? Суд отменили? – Естественное предположение, если учесть, что заседание должно окончиться в шесть, а сейчас четверть первого. О том, что суд может пройти без Глеба, и речи нет, он же судья.

– Суд уже кончился, – сообщил зеленоглазый, бодро пересек переговорную и уселся рядом со мной. Аккурат напротив элиты IT-отдела.

– Э… а почему так быстро?

Инкуб одарил строгим взглядом, сказал хмуро:

– А что там судить? Там и так все ясно.

– А свидетели? – продолжала выяснять подробности я. – А аргументы защиты?

– К черту, – рыкнул Глеб.

Программеры, которые, кстати, все из этих, ну из «иных», дружно побледнели. А генеральный директор ООО «С.К.Р.» обратил взгляд на подчиненных и опять зарычал:

– Так что вы там не можете?

– Все можем, – сказал начальник отдела, сглотнув. – А чего не хватает – до конца рабочего дня, в письменной форме…

– Жду! – «обрадовал» шеф.

– Кристине Анатольевне, – чувствуя, чем все это дело пахнет, уточнил ведущий программист.

– Мне! – отрезал инкуб. – Лично!

Уходили IT-шники очень быстро, фактически сбегали. Едва за ними закрылась дверь, я повернулась к Глебу, спросила не без дрожи:

– Любимый, что случилось?

– Ничего, – ровно ответил он. – Что у тебя еще по плану?

– А… а зачем?

– Затем, – генеральный директор ООО «С.К.Р.» опять рычал, а я… а мне первый день в компании вспомнился, ну тот, когда Марина шепотом сообщила, что аналитику двадцать первого сдавать не может, потому что у меня эти самые, волшебные дни.

– Голодный?

– Нет.

– А чего рычишь?

Меня одарили очередным хмурым взглядом, сказали на полном серьезе:

– Моя розочка тут кровью истекает, а они… какую-то компьютерную хрень сделать не могут. – А потом совсем тихо и очень участливо: – Сильно болит?

Я честно попыталась не заржать, но…

– Глеб, это нормальный, естественный процесс.

– Понимаю, – заверил зеленоглазый. – Так что у тебя дальше по плану?

В общем… досталось всем. И IT, и маркетингу с рекламой, и аналитикам, и финансистам, и даже секретарше Ире, которая имела неосторожность обратиться ко мне с каким-то вопросом. Один из партнеров – правда, он не мне звонил, а Глебу, – тоже огреб, чисто за компанию.

Перед коллегами было стыдно, зато я поняла, почему в предыдущем расписании Глеба на этот период ни встреч, ни совещаний, ни каких-либо других важных дел не стояло. Шеф был опасен. Просто опасен!

Все попытки утихомирить проваливались с треском. Даже те, в процессе которых удавалось не хихикать!

В конце концов, нерв не выдержал. Я отложила бумаги, подошла к столу генерального и спросила:

– Глеб, ну а что ты предлагаешь? Вдарить по этим дням токсикозом?

Нахмурился. Не понял.

– Глеб, у нормальной, здоровой женщины кровотечений нет только в одном случае. И этот случай сопровождается токсикозом, перепадами настроения и прочими прелестями жизни.

Нахмурился сильней. Опять не понял?

– Беременность, Глеб! От этого только беременность спасает!

Брови шефа взлетели на середину лба, в изумрудных глазах отразилась высшая степень изумления.

– То есть ты… согласна? – выдохнул он.

Уф… Шампанского, что ли, выпить? Теплого. Из горла! Не пьянства ради, а так… пока врачи не запретили.

Я коснулась его щеки пальчиками, наклонилась и выдохнула в губы:

– Все возможно, любимый. Все возможно…