Кайса Локин - Сумеречный сказ

Меж тем Игорь с Ярославой в Нави обитали. Пряха судеб их без удивления встречала, будто поджидала. Нарекла Морана влюблённых хозяевами пруда Зеркального и под защиту Дубровца в Сумрачный лес отвела. Так и стал Игорь царём водяных, а Ярослава единственной его женой сказывалась. Через пруд огромный все души, что конец свой в воде отыскали, в Навь отправлялись и подле него оставались.

За порядком Игорь с Ярославой следили, обязанности исполняли, да только об одном всё время мечтали – к жизни людской возвратиться, тепла и счастья в Яви познать, а не вечность в тени коротать. Однако судьба и люди за них по-другому решили, покой у них отнимая и себя заодно проклиная.

Пруд Зеркальный, Сумрачный лес, Навь

Пруд Зеркальный скрывался за густой кроной деревьев и отражал в себе вечно серое небо Нави. Недалеко от пруда, за еловыми зарослями, обитала стая волколаков – колдуны-оборотни, которые ещё при жизни обзавелись звериным обликом и теперь в нём существовали. Парочка таких как раз проходила мимо, громко обсуждая неимоверную и напрасную ярость Змея Горыныча, который мог уничтожить весь лес в одночастье из-за какой-то девки.

Ярослава, слушая сплетников, нахмурилась и покачала головой. Она осуждала всех сплетников, считала их мелочными и ограниченными, но в этот раз могла с ними согласиться – из-за своей прихоти Кирилл запросто мог разрушить весь лес и его обитателей.

– Дым понемногу развеивается, – заметила Ярослава, оглядевшись. Она сидела на берегу пруда и плела очередной венок.

– Всё равно воняет гарью, – проворчал Игорь, стоя по колено в воде и подкармливая призрачных рыб. – Смородинка ещё долго бесноваться будет, и нам от этого тоже достанется. Помяни моё слово.

– Меня страшит другое. – Ярослава шумно вздохнула, заставляя мужа обернуться. – Как бы это происшествие плачевно на Кирилле не отразилось. Жалко всё же парня, он ведь счастье найти пытается.

Пробормотав что-то про печальную участь и смирение, Игорь отряхнул руки и присел рядом с Ярославой, присоединяясь к плетению.

– Просто я думаю, что Кирилл очень одинок, а если вспомнить его печальную историю, то…

– А у кого тут нет печальной истории? – ядовито процедил водяной. – Мы всё же в мире мертвецов, куда ни глянь – слезливая сказка.

– Я помню, спасибо. Не стоит мне об этом напоминать, – недовольно проговорила Ярослава. – Но я всего лишь хотела сказать, что у каждого здесь своя история, а если вспомнить, что Кирилл попал в Навь из-за разбитого сердца, то понятно, что именно её он и страстно желает. Странно только, что он привёл сюда живую душу, заранее не рассказав ей ничего про Навь и свой облик Змея.

– Она бы его отвергла. – Игорь швырнул свой венок к дюжине уже готовых. – Как много найдётся людей, способных легко принять то, что любимый – ужасное и проклятое чудище?

Между ними повисло горькое молчание, наполненное воспоминаниями. Бросив украдкой взгляд на Игоря, Ярослава осторожно протянула руку, переплетая свои и его пальцы.

– Я очень тебе благодарна, – проговорила она, ласково улыбаясь. – Ты стараешься при мне не показывать своего страшного облика, боясь потревожить прошлое, но знай: я принимаю тебя любым.

Благодаря чарам Мораны Игорь получил лик настоящего водяного: наполовину рыба, наполовину человек. Ростом он был исполинского, хвост покрывала крепкая чешуя, а на кончиках плавников выросли острые шипы. Некогда ясные голубые глаза сделались мутными, на шее прорезались тонкие полоски жабр. Звание царя водяных обязывало Игоря следить за каждым водоёмом в Нави и Яви и принимать под своё покровительство души. Целая свора русалок, мавок и утопленников окружала подводный терем, стоящий на дне Зеркального пруда, и всегда была готова исполнить волю заклинателя вод.

Однако, каждый раз глядя на колдовской лик мужа, Ярослава невольно вздрагивала, вспоминая прошлое. Поэтому Игорь предпочитал скрывать новое лицо от любимой, за что она ему была благодарна.

Ярослава, хоть и именовалась царицей вод, не вмешивалась в дела и порядки мужа. Она с лёгкостью могла дать совет, помочь неприкаянной душе привыкнуть к новой участи, но всегда избегала скандалов, судов и казней, которые случались редко. Больше всего Ярослава предпочитала сидеть на берегу своего пруда, заслушиваясь разговорами с мавками и другими русалками. Они, в отличие от неё, могли спокойно перемещаться между Явью и Навью, поэтому всегда сыпали самыми различными историями, сплетнями и байками.

– Думаешь, всё обойдётся, или Лихо всё же явится за Кириллом? – продолжила разговор Ярослава, уперев подбородок в согнутые колени.

От упоминания Лиха Игорь нахмурился. Никто из обитателей Сумрачного леса не жаловал одноглазую великаншу – воплощение злого рока.

Согласно давнему предписанию, каждый человек после смерти отправлялся на высший духовный суд, на котором решалась его судьба. За благодетельную жизнь душа могла отправиться в Правь – край гармонии и света. В Навь душа попадала за грехи, преступления или проклятия. Морана старалась заботиться о каждом, кто обитал под её покровительством, и, если было возможно, помогала раскаявшейся душе возродиться вновь. Последнее случалось крайне редко, поэтому под хмурым небом обитало великое множество упырей, оборотней, призраков, русалок и колдунов. Но если всем им разрешалось спокойно существовать в Сумрачном лесу и даже иногда выбираться в Явь, то хуже всего приходилось тем, кого утаскивала Лихо.

Её истинную историю знала только Морана. Поговаривали, что раньше Лихо была красивейшей девушкой, которую изуродовали. Влекомая жаждой мести, она обратилась в чудовище и разобралась с обидчиками. Другие же утверждали, что Лихо родилась с одним глазом и таким отвратительным лицом, что все в страхе от неё убегали. Поэтому одинокая и брошенная девушка обернулась воплощением рока и принялась вечно скитаться по земле, стирая ноги в кровь и забирая с собой в Навь самые мерзкие души. Её мрачная и гнилая обитель располагалась южнее Зеркального пруда, и часто оттуда доносились ужасные, полные отчаяния стоны. Что происходило в низине, никто не знал, но всякий раз, заслышав надрывной плач, каждый благодарил Пряху судеб за лёгкую участь.

– Почему ты думаешь, что Лихо должна явиться за Кириллом? – наконец разрушил тишину Игорь. – Он же наш самый главный страж и никто лучше него не сможет оберегать Калинов мост. Разве нет? Зачем же лишаться такого верного слуги?

Стараясь не обращать внимания на нескрываемое пренебрежение, Ярослава продолжила рассуждать:

– Думаешь, Морана с лёгкостью простит ему вмешательство в нити судеб? Вдруг погибшая девушка должна была совершить что-то важное, а теперь её нет, и что тогда?