Кайса Локин - Сумеречный сказ

Муки сердца верх взяли, и решила Елена против сестры на сей раз пойти. Тогда-то рассказала Прекрасная тятеньке, что ходит Варвара на встречи тайные в лес с молодцем страшным, колдуном опасным, чернокнижником настоящим. Испугался отец, за имя доброе переживать стал и тотчас решил, что засиделась Премудрая в девках, оттого и беды все. Жених сыскался тут же: не красавец, не умён, не силён, а стар и вреден. Как услыхала Варвара, так умолять об одном стала: чтобы только на Владимира отец взглянул и счастливой быть позволил. Но купец уж всё решил. Слёзы горькие душили Премудрую, пыталась она с возлюбленным свидеться, так её под замок посадили и ожерелье, силой отняв, припрятали.

В ночь пред свадьбой, о коей в два вечера сказались, ворон в горницу к Варваре влетел и обратился тут же чернокнижником бледным. Ни разу не казался Владимир ей страшным, не боялась она облика тайного – принимала она его всей душой. Присев подле Премудрой, крепко в объятиях Владимир сжал девицу и щёки чуть румяные поцеловал. От судьбы своей не желал бегать, а потому решил действовать метко.

– Любишь ли ты меня? – заглянул Владимир в очи любимой, за подбородок нежно держа.

– Люблю, больше жизни люблю, – шептала Варвара.

– Пойдёшь за мной, куда велю?

– Пойду, месяц ясный, только с тобой быть хочу. Помоги, от брака нежеланного спаси и меня спаси, отсюда уведи.

Выпрямился во весь свой рост исполинский Владимир, вынул из кармана рясы чёрной кинжал серебряный и Варваре протянул.

– Слушай внимательно: как сердце жениху пронзишь, так ладонь себе порежь, сожми ожерелье моё и прокричи во всё горло: «Забери-забери, одну не оставь, силой захвати, от жизни освободи. Клятву даю, себя отдаю». Тогда я и приду, да токмо не струсь, иначе не быть нам вместе, – молвил и исчез. Только поцелуй жаркий на устах гореть оставил.

Испугалась Варвара, но дороги назад не было. Она давно догадывалась, что жизни мирской и тихой им с Владимиром не за что не видать. Знала, что чернокнижника и колдуна полюбила, коего за одни только рясы чёрные, волосы длинные и ладони кровавые без внимания не оставят и покоя не дадут – отовсюду слать будут. Вспомнила Варвара, как однажды Владимир себя Кощеем назвал – слово странное, незнакомое, – оттого и тревоги в сердце ужалили. Однако делать нечего: клятву ему она уж дала и решения своего менять не желала.

Одно лишь плану мешало: ожерелье заветное припрятали, а из горницы так просто не выбраться. Заплакала тогда Варвара, дверь отпереть пыталась, через окошко маленькое пролезть – без толку всё, заточена была точно в клетку. Отчаяние в сердце проникло и без сна девицу оставило.

Поутру служанки в наряд богатый облачили Варвару, кокошник жемчужный нацепили и в путь счастливый благословили. Токмо не замечала ничего невеста, кинжал сжимала покрепче в складках душегреи расписной да на Елену смотрела, глаз не сводя. Та места себе не находила и момент уединения чудом с сестрой уловила.

– Прости меня, глупую, – прошептала Прекрасная и вдруг выудила из рукава подарок. – Я одна во всём виновата. Однако смею надеяться, что это осчастливит тебя, – и, воспользовавшись её растерянностью, надела Лена ожерелье Владимира на сестру да под наряд надёжно спрятала.

Варвара, хоть и рада была дару такому, только лишь сухо кивнула – не простила она Прекрасную. Увидев лик сестры суровый, тотчас захотела на колени броситься Елена, слезами умываясь, но в горницу вошёл отец, приказывая прощаться и в дорогу близкую собираться.

Подвели невесту к жениху: тот взгляд не спускал, фигуру точёную одобрял, поясок развязать желал. Ничего Варвара не замечала, с духом собиралась. Стоило только слову первому с уст сорваться, как лезвие острое мигом сверкнуло, и замерло сердце жениха. Тотчас крик и страх в воздухе повисли. Глазели все на душегубицу, зашептали молитвы вместе с проклятиями. А Премудрая ждать более не стала: сорвала ожерелье с шеи, ладонь рассекла и призвала колдуна.

Ветер сильный поднялся, вой жуткий раздался, окна хлопнули, – и в тот же миг ворвался в горницу Кощей. Вырвал он мёртвое сердце жениха, раскусил пополам и им же Варвару угостил. Приняла она дар мерзкий, руку чернокнижнику сжала и исчезла вместе с ним.

Забрал Владимир Премудрую в холодную Навь, где он давно уж под защитой Мораны обитал и звался Кощеем Бессмертным. Пугалась сначала Премудрая нового края, но свыклась и жизнь необычную стойко приняла, благо любимый рядом всегда был. Вскоре и свадьбу они всё же сыграли на свой тёмный, колдовской манер: обменялись сердцами друг друга, заточая в груди жизнь другого. То мера была необходимая: Варвара здоровьем крепким не слыла, а в Нави и вовсе чахнуть могла начать скоро, посему заточил её слабое сердце у себя в крепкой груди Владимир, не позволяя погибнуть любимой.

По наставлению великой Мораны Кощей величался в Нави как могущественный колдун и негласный правитель мира мёртвых. Изо дня в день он контролировал всю паутину чар, наложенных на Сумрачный лес, и вершил суд над каждой провинившейся душой. Варвара же ему подмогой во всём стала: выучила она силу заклинаний, разобрала вместе с мужем старинные трактаты о тёмной магии и годы спустя смогла стать сильнейшей ведьмой. Вся округа боялась царя и царицу, правление которых было строгим и свирепым.

Спустя время благодаря воле чуда родилась у них единственная дочь – Марья Моревна. Унаследовала она от отца с матерью тягу к знаниям и колдовству, нравом и умом в них обоих пошла. Любопытством слыла Марья, оттого и накликала беду на семью свою. Не уберегли её ни Кощей, ни Варвара от магии тёмной и позволили проклятью золота меж ними поселиться. По воле рока злого отвернулся Владимир от жены своей, позабыл он её точно и всё на проклятые богатства любовался, что доверили ему на хранение высшие силы.

Печаль и злоба поселились в Тёмном тереме, развращая души и покрывая сердца гнилью. Не выдержала того Варвара и убежала прочь, спрятавшись в Болотистых землях. И в тот же миг сердце Кощея в груди заныло, нутро будто цепью сковывая, а ожерелье рубиновое, что не снимая носила Варвара, душить стало. Поняла она тогда, что отвернулся от неё Владимир и чары его убивать стали. Взмолилась Варвара Сумрачному лесу и попросила у него защиты. Дубровец за сокрытие и покровительство цену высокую попросил – молодость её себе забрал. Так и стала Варвара старухой Бабой-Ягой, а чтоб больше не сбегала, лишил её леший ноги и заменил костяной. С той поры и сидела колдунья в избушке на границе миров, по дочери скучала и мужа постоянно вспоминала, себя ругала и слёзы горькие роняла.

***

Болотистые земли, Навь

Узкая тропинка наконец вывела Рогнеду и Кирилла к центру Болотистых земель – небольшой поляне, утопающей в маре и окружённой могучими деревьями-стражами. На их корявых ветвях меж одиноких листьев сидела стая ворон, не спуская глаз с пришедших.