Кайса Локин - Сумеречный сказ

– Все уже наверняка знают, что произошло, Кир, – предположила Рогнеда. – Нам надо прибраться здесь и идти на поклон, иначе не миновать проблем.

Рогнеда давно пришла к руинам и выжидала момента, когда Кирилл хоть чуточку успокоится и сумеет мыслить яснее. Однако видеть страдания старого друга было тяжело: как никто другой волчица знала, что Змей всегда желал любви и понимания. По этой простой причине он постоянно проникал в Явь, веря, что однажды встретит ту самую, которая сможет полюбить его таким, какой он есть.

Стараясь больше не отпускать едких комментариев и причитаний, мол, «я ведь говорила, я ведь предупреждала», Рогнеда осторожно опустила ладонь на его плечо, чуть сжимая.

– Оставь свою жалость, – прошипел Кирилл, вырываясь. – Зачем явилась? Остатками со своего пира поделиться?

– Откуда ты знаешь? – изумилась Рогнеда. Она ведь ещё никому не успела рассказать про свою вылазку в Явь.

Змей встал с колен, отряхивая пепел с колен.

– Я как страж ведаю очень многое, Серая. Чувствую, кто и когда пересекал границы межмирья в любом из обличий.

– Прости. – Волчица попыталась скорчить виноватую мордашку, чем вызвала ухмылку друга. – О, уже улыбаешься! Видимо, не всё потеряно.

Однако грусть, отразившаяся в глазах Кирилла, была красноречивее любых слов и показывала все терзания и мысли, что пожирали его изнутри. Вчера вечером уезжая на встречу с давним другом, он никак не мог подумать, что спустя час ему придётся материализовываться в Нави в облике Змея.

– Я пришла, потому что беспокоюсь за тебя, – оправдывалась Рогнеда. – Я услышала твой рёв и прибежала, как смогла. Мало ли, случилось что и ты в опасности.

– Я? – усмехнулся Кирилл. – Нет, в опасности все, кто начинают со мной общаться. В прочем, ничего удивительного. Я ведь чудовище.

– Это не так! – возмутилась Рогнеда, но Змей махнул на неё рукой, не желая слушать.

– Не заметила никого важного, пока шла сюда?

Рогнеда покачала головой: ни один из обитателей не решился подойти к горе и пепелищу, боясь навлечь гнев. Только парочка упырей слонялась неподалёку, с любопытством посматривая на разруху и громко перешёптываясь.

– Ну да, зачем им являться? – хмуро спросил Кирилл. – Морана и без того всё ведает, Кощей и Моревна точно не пропустили такое зрелище, сидя в горе. А остальные – дело времени, верно?

Серая ничего не ответила и лишь растерянно кивнула. Тревога и сожаление легли непосильным грузом на плечи Змея. Захотелось возвратиться в прошлое, чтобы исправить всё, но, увы, такой властью никто не обладал.

– Не кори себя, – попыталась утешить Рогнеда. – От судьбы не убежишь, видимо, такая участь была уготована Зое с самого начала.

– Мы оба знаем, что это не так, – отрезал Кирилл. – Зоя должна была жить.

Ещё раз взглянув на останки особняка, он постарался мыслить спокойнее, ведь исправить ничего не выйдет. Рогнеда права: им действительно стоило поторопиться и явиться с повинной к кому-нибудь из старших покровителей Нави. К самой Хозяйке Зимы они попасть не могли, а Кощей не особо жаловал Горыныч, о чём напоминал при каждой встрече. Оставалась только одна надежда – мудрая и справедливая Баба-Яга.

– Поможешь скрыть завалы? – подал Змей голос после затянувшегося и тягостного молчания. Рогнеда кивнула, и на секунду Горынычу показалось, что в уголках зелёных глаз блеснули слёзы. – Ты что, плачешь? Неужели тебе жаль рептилию? Ауч! – вскрикнул Кирилл, потирая плечо от щипка.

– Иногда я забываю, что со мной ты не придуриваешься, – хмыкнула Рогнеда. – С прочими ты кажешься серьёзным, злым, изворотливым, а с друзьями – такой, какой есть.

Кирилл широко улыбнулся. За столько лет существования он примерил множество масок: раскаяния, сожаления, отчуждённости, сдержанности и холодности, но с теми, кому он действительно доверял, желал оставаться самим собой. А Рогнеда была одной из немногих, кем Змей дорожил.

– Расскажешь, что у тебя стряслось в Яви? – спросил он, аккуратно ступая по груде кирпичей. В ответ раздался тягостный вздох волчицы, которая пустилась в описания своих злоключений.

Спустя несколько часов колдовства, которое было дано, в той или иной степени, каждому обитателю Нави, на месте развалин появился высокий холм. Временная иллюзия скрыла груду мусора – они разберутся с ней позже, сейчас важнее всего было иное.

– На неделю хватит, – заключила Рогнеда, придирчиво осматривая плоды работы. – Нам выдвигаться надо. Или ты ещё тут скучать будешь? Может, ещё Елену вспомнишь? Сколько там лет прошло? Восемьсот? Хотя нет, маловато…

– Полно, – резко оборвал Кирилл, заставляя Серую мигом стушеваться. – Чем раньше явимся на поклон, тем быстрее справимся, – бросил он и направился через Калинов мост.

– Через пруд пойдём? – Рогнеда кивнула на свою излюбленную тропу.

– Соскучилась по Ярославе? – Кирилл хмыкнул, получив удар в плечо. – Пошли, заодно спросим, не надо ли им с Игорем ничего от Бабы-Яги. Всё равно ей отчитываться придётся и выслушивать «лестные» комплименты.

Кирилл, погрузившись в воспоминания о хозяевах Зеркального пруда, зашагал за жующей ягоды Рогнедой.

«Вас, дети несчастные, участью простой одаряю: воды земные и тёмные беречь вечно завещаю».

Из речи при появлении Игоря и Ярославы в Нави

Много веков тому назад, Явь

– Да шо же тебе сдалась эта окаянная, а?! Неужто не понимаешь, что дура она круглая и дети от неё такими же будут! Не на прогулку ж девку зовёшь, а в дом свой родной ведёшь! – бранилась Лада, всплескивая руками.

– Полно, матушка, полно. Отчего же вам Ярослава не мила? Умна, красива и хозяйственна. Чем же она плоха? – Игорь старался не обращать внимания на непрекращающееся ворчание матери.

– Был бы батюшка твой жив, он бы всё объяснил да показал. Совсем околдовала тебя девка эта. Ведьма она. – Лада обессилено уселась на скамью, прижимая руки к груди.

Нескончаемые споры шибко терзали материнское сердце, но принять выбор единственного сыночка она никак не могла – не нравилась ей молва, что Ярославу окружала. Шептались бабки да мужики по углам тёмным и ни один ещё словцом добрым о девке не отозвался.

– Напрасно вы наговариваете, матушка. Не видал я ни разу ничего дурного в её избе, не слыхал от Ярославы слов страшных аль худых. Не примечал я ни ворожбы, не видал ни отваров гадких – стало быть, и не колдунья она.

Сильно печалили Игоря лихие разговоры о милой его сердцу, но поделать ничего не мог. При нём-то люд рта не разевал, но стоило только влюблённым разойтись, как тут же взгляды кусачие на Ярославу устремлялись. Уверял её Игорь, что изменится всё, как только они свадебку сыграют в следующем месяце, как воротится он с ярмарки