Саша Блик - Идеальный рецепт на Новый Год

– Мистер мим!

– Господин мим!

Женщины закричали хором, моментально лишая любой надежды остаться неузнанным. Звук их шагов ускорился, а мужчина резко развернулся и быстрым шагом поспешил прочь, удерживая себя от того, чтобы перейти на бег. Меньше всего ему хотелось продолжать путь вместе с этими двумя… красотками. Весь вечер они не давали ему покоя, требуя показать то «стеклянную стену», то номер с зонтиком, то пьяницу… Последнее, к слову, с каждым разом выходило всё лучше: всё же бесплатная выпивка – приятный бонус к вознаграждению за вечер.

И каждый раз он показывал, демонстрировал, смешил. Потому что ему за это платили. Вот только теперь его выступление окончено, и развлекать гостей он больше не обязан. Он честно отработал целую ночь, и специально ушёл не прощаясь, едва подошло время открытия метро. Даже краску с лица смывать не стал – спешил поскорее исчезнуть.

А впрочем… На лице мужчины расползлась кривая улыбка, и он замедлил шаг. Дамы хотели мима? Пусть получают мима.

Павел резко развернулся на каблуках. Полы расстёгнутого плаща взметнулись, открывая взору спешащих к нему женщин вязаный красный шарф и тельняшку. Женщины замерли в тридцати шагах, глядя на него с пьяным восторгом. Даже ручки вскинули, готовясь рукоплескать. Мужчина плавным движением выудил из кармана чёрный берет, натянул на волосы, широко улыбнулся, пожал плечами, изобразил замысловатый пируэт, и представил, как в руке натягивается поводок. На конце поводка была собака. Нет, не мелкая – большая, как овчарка. И ей очень сильно надо как можно скорее оказаться подальше от вас, дамы.

Воображаемый поводок натянулся и потащил пантомимиста за собой, в сторону проезжей части. Метровый забор, ограждающий шоссе, он почти перелетел, и только на зелёной полосе, тянущейся вдоль середины дороги, Павел «отпустил пса», широко улыбнулся, помахал дамам, изобразил ещё один пируэт и продолжил свой путь прочь от них лунной походкой Майкла Джексона.

Внутри бился восторг от собственной ловкости и неуловимости, от того, как же ловко он стряхнул с себя преследователей… Пока в затуманенный алкоголем мозг не ворвался рёв клаксона и стремительно приближающийся свет фар.

И в этот миг Павел подумал, что ему, пожалуй, стоило всё же дойти до светофора, а не перебегать трассу в случайном месте.

А ещё – что если сейчас он выживет, то обязательно полюбит свою работу. И наверняка бросит пить.

Когда Волк прекратил материться, и машину затопила напряжённая тишина, я, наконец, рискнула открыть глаза.

Мы стояли по центру Выборгского шоссе, прямо рядом с разделительной полосой, развернувшись под углом в 45 градусов. Снаружи горели фонари, а в машине раздавалось яростное шипение Волка. Осознав, что мы живы, и даже вроде бы целы, я резко обернулась, высматривая на дороге тёмную фигуру незнакомого мужчины. Он лежал по центру дороги и не шевелился.

– Лоран, куда?

Я выскочила на проезжую часть, бросилась к пострадавшему и рухнула на колени возле тела. Волк несколько заторможенно вышел следом, открыл багажник Форда, вытащил оттуда красный треугольничек и направился в нашу сторону с таким видом, будто хотел этот самый треугольничек в кого-нибудь воткнуть. Это всё я воспринимала на автомате, потому что мысли были заняты лежащим передо мной человеком.

Его пальто разметалось по земле, открывая взгляду тельняшку и красный вязаный шарф. Взглянув на лицо, я сперва вскрикнула, настолько бледным оно оказалось, и лишь несколькими секундами позже осознала, что оно покрыто толстым слоем размазавшейся краски, белой с тёмными полосами вокруг рта и глаз. А рядом с головой валялся чёрный берет, слетевший при падении. «Настоящий мим,» – отстранённо подумала я.

Ощупывать тело руками я побоялась, чтобы не сделать хуже. Только отметила, что вокруг пострадавшего вроде как не растекается лужа крови, как это бывает в голливудских фильмах, а руки и ноги не только на месте, но и даже лежат под естественным углом. Это с одной стороны радовало, а с другой – иллюзий насчёт его возможного состояния я не питала. И отсутствие открытого кровотечения в данном случае ещё ни о чём не говорило.

Словно во сне, я трясущимися пальцами потянулась к шее мужчины, чтобы прощупать пульс, как вдруг его глаза распахнулись, бешено завращались и через секунду сфокусировались на мне. Я от неожиданности отпрянула и приземлилась на пятую точку, ошалело моргая. А мим, судя по всему, всё-таки живой, картинно ощупал себя, изобразил движение, как будто вправляет плечо, и сел, снова пристально глядя на меня. С минуту было тихо. А потом мимо прошелестели колёса нескольких машин – переменился светофор. Я дёрнулась, и беспомощно обернулась на Волка, который уже установил знак аварийной остановки, и теперь стоял у меня за спиной, хмуро сверля глазами мима. Осознав, что происходящее он мне не объяснит, снова обратила внимание на пострадавшего.

– Вы в порядке? – спросила я внезапно охрипшим голосом.

Мим снова себя ощупал, согнул ноги в коленях и вдруг поднялся с земли без видимых усилий и без помощи рук. Переступил с ноги на ногу и подпрыгнул, изображая чечётку.

– Головой стукнулся, – буркнул Волк, и я сглотнула.

Вообще, его злость была понятна: ещё пять минут назад мы спокойно ехали по Выборгскому шоссе, и как раз набрали скорость после светофора, как вдруг из-за столба, стоящего по центру дороги, спиной вперёд вырулила тёмная фигура. Кажется, человек изображал «лунную походку» Майкла Джексона, и, вроде бы, даже неплохо, но в тот момент было сложно дать оценку мастерству пешехода, поскольку мы, спеша к Денису, неслись под девяносто километров в час, а дорога оказалась скользкой. Мокрой и скользкой. И поскольку привычная питерская погода обеспечивала отвратительную видимость, фигуру мы заметили слишком поздно.

Кажется, я завизжала, а Волк вцепился в руль и сжал зубы. Скорее всего, сухим солнечным днём он без труда справился бы с управлением, но за окном стояла холодная зимняя ночь, пронизанная моросящим дождиком и устеленная обледеневшим асфальтом. Нас занесло. Широко раскрытыми глазами я следила за стремительно приближающимся пешеходом. Ощущение было похоже на то, когда в детстве летишь с горы на санках, и тут перед тобой внезапно возникает человек. Вот только сегодняшние санки были тяжелее в несколько сотен раз…

В голове тут же возникло несложное вычисление, определяющее, во сколько раз импульс автомобиля с двумя взрослыми пассажирами, несущегося на скорости 85 км/ч превышает импульс санок с ребёнком, катящихся с горы высотой примерно метров двадцати. Тут нужно ещё было учесть коэффициент трения снега, угол наклона горки, и, зная, что санки обычно сбивали человека с ног, можно было предположить, что шанс остаться невредимым у нашего пешехода был примерно… Ой, да что там считать – не было его! Абсолютно, совершенно никакого.