Оксана Гринберга - Любовь и ненависть в Ровердорме

И не стала больше ничего мне объяснять, напрасно я накинулась на нее с расспросами, пытаясь перевести на нормальный язык то, что сейчас прозвучало.

Что случилось с герцогом Кавингтоном – у него жар, лихорадка? Или сердечный приступ? Быть может, в «Кипарисе» произошел несчастный случай?

Вместо ответов тетя снова забормотала про своих демонов – ну вот что с ней поделаешь?!

Тогда я накинулась с расспросами на Кима Йерсена, дожидавшегося нас в холле на первом этаже, но в ответ тот уставился на меня тяжелым взглядом черных глаз. На скуластом лице, которое выдавало принадлежность в исконному народу, так ничего и не отразилось.

– Надо поспешить! – заявил он.

Патрика мы с собой не взяли, как и явившегося из флигеля Донахью.

Вместо этого тетя сказала, что никто из столичных – ни слуги, ни семья Уилсонов – ни в коем случае не должны узнать о нашем отъезде. Ким Йерсен тут же пообещал, что с нами ничего не случится – поклялся жизнью своих детей, что доставит нас в целости и сохранности до «Кипариса», а потом привезет обратно.

– Прошу, побыстрее! – торопил он тетю, когда та медленно и величественно сходила с крыльца.

Дождь еще не начался, пусть небо давно уже было затянуто чернильными тучами, но ветер задувал так, словно невидимые глазу демоны вили вокруг нас дьявольские хороводы, завывая, тряся ветвями деревьев и кидая в лицо пыль и мелкий песок.

Раздували наши одежды, хлопали подолами по ногам, словно пытались вернуть нас с тетей домой. Не позволить подойти к коляске, не впустить тетю Прим на территорию «Кипариса», чтобы та спасла герцога Кавингтона.

Если тот, конечно, до сих пор жив.

– Он жив, – раздался голос тетушки, словно та услышала мои мысли. Мы как раз добрались до двуколки, но тетя Прим замерла на полпути, затем повернула голову в сторону, где за ничейным лесом располагались владения герцога. – Но ему осталось не так уж долго.

После ее слов Ким Йерсен взвыл громче ветра, затем подхватил тетю на руки и запихнул ее в повозку, та даже охнуть не успела. Я уселась рядом, управляющий «Кипариса» вскочил на козлы, после чего мы понеслись, полетели во весь опор, и Ким Йерсен не жалел свою лошадь.

Я собиралась обо всем расспросить тетушку по дороге – и о демонах, которые явились за молодым герцогом, и о том, почему она так уверена, что Тайлор Бартон до сих пор жив.

Знала, что тетя никогда не отвечала на мои вопросы, но не теряла надежды, что однажды этот день наступит, и она заговорит.

Но расспросить ее не удалось – мы неслись на огромной скорости, повозку трясло и подкидывало на ухабах, поэтому нам приходилось вцепляться в борта и еще друг в дружку, чтобы не выпасть наружу.

К тому же ветер время от времени пытался сдуть нас с дороги, вдоль которой – уж и не знаю, не почудилось ли мне! – скользила белая хищная тень.

Тут ветер в бессильной ярости накинулся на тучи, разорвав, разметав их по небу, и в гигантской прорехе заблестела луна. Ее свет позволил разглядеть нашего преследователя – белый волк бежал параллельно дороге, уверена, присоединившись к нам сразу же на выезде из «Поющей Ивы».

Тетушка тоже его заметила. Склонила голову – мне показалось, что кивнула одобрительно.

Но, опять же, ничего не сказала.

Я раскрыла было рот, собираясь спросить у нее еще и про волка, но тут по-кладбищенски завыл ветер, и повозка подпрыгнула на очередном ухабе. Натужно скрипнули рессоры, стоило нам приземлиться, после чего нас тотчас же подкинуло еще раз, и я смирилась с тем, что до «Кипариса» нам не поговорить.

Думала накинуться на тетю с вопросами на ступенях великолепного трехэтажного дома, возле которого, миновав гостеприимно распахнутые ворота и на огромной скорости прокатив мимо чернеющих кустов и декоративных деревьев, мы остановились.

Но затем решила, что это тоже не самое лучшее место.

На секунду замерев, я уставилась на огромный, белеющий в грозовом сумраке дом, вблизи которого я была только один раз. Как-то с подругами мы специально сбились с дороги, въехав во владения Кавингтонов. Делали вид, будто бы заблудились, тогда как сами разглядывали самый богатый особняк в Ровердорме.

Впрочем, экскурсия закончилась быстро и бесславно – нас вполне вежливо, но бесцеремонно выставили вон, заявив, что это частные владения и посторонним вход запрещен.

Произошло это пару лет назад, но в моей памяти отложился белоснежный трехэтажный дом с колонными по фасаду – в ровердормском стиле, как сказала Нэнси Тейтер, – погруженный в тишину и с зашторенными окнами.

Сейчас особняк тоже был погружен в тишину и в темному – только ветер раскачивал деревья в саду, сделав очередную попытку сбить нас с ног, когда мы с тетей выбрались из двуколки и последовали за Кимом Йерсеном.

– Сюда! Скорее за мной! – поторапливал нас управляющий. – Вот так, сейчас по ступеням…

Тут входная дверь распахнулась, и к нам подбежал встревоженный молодой лакей.

– Его светлость совсем плох, – заявил он тете. – Надо поспешить, госпожа Уилсон!

Окинул меня любопытным взглядом, и я отметила на его лице характерные для исконных народов черты. Но вместо того, чтобы поспешить, как все от нее ждали, тетя и вовсе остановилась. Стояла, не двигаясь с места, уставившись на Кима Йерсена давящим взглядом.

– Я не ступлю ни шагу, пока вы не поклянетесь, – произнесла она. – Ты и твой племянник…

– Мой троюродный племянник, – поправил ее управляющий.

– Перед Богами вы близкая родня, – безразличным голосом отозвалась тетя. – Вы поклянетесь здесь и сейчас, что о нашем визите никто не узнает. Мне все равно, как вы это сделаете, но клятва должна прозвучать, иначе я не сдвинусь с места. Ее слова тебе прекрасно известны.

Кивнув, Йерсен с явно неохотой произнес пару фраз на исконном языке. То же самое сделал его племянник, после чего управляющий на языке Элайра заявил, что возьмет похожую клятву со всех бодрствующих слуг, которые окажутся в курсе нашего приезда.

Наше появление останется в строжайшем секрете.

– Что это за клятва, тетя? – спросила я, когда помогала тете подниматься по ступеням к дому.

– Хорошая клятва, – отозвалась тетушка. – Если давший ее человек нарушит свое слово, то Духи Предков перестанут его охранять. И тогда за ним придут демоны; распотрошат его внутренности, после чего его кишки сожрут черви, а вороны выклюют ему глаза.

Услышав это, Ким Йерсен зацепился ногой за ступеньку и едва не растянулся на крыльце.

На столь позитивной ноте мы наконец-таки вошли в дом. Миновали погруженный в полумрак холл, затем поднялись на второй этаж. Храня молчание, проследовали по длинному коридору, со стен которого на нас взирали с картин предки герцога Кавингтона.