Елена Абернати - (Не)инкубатор для Беса, Кровный долг – 1

Слушая деда, стоил дальнейшие планы мести.

На тот момент, меня не волвало, что девушка, по-сути невинная. Ни в чем не виноватая.

Мне было достаточно того, что в ней течет кровь предков. Она заплатит кровный долг своего рода.

Неет, так просто она не умрет. Убивать ее вообще не входит в мои планы. Сначала проклятая тварь выносит мне наследника. Как того хочет дед.

Она наврятли выживет после родов. Вообще процесс зачатия и беременности тяжелый. Есть много ньюансов. Даже для демониц. Для людей это верная смерть. Если только…

Оскалился от предвкушения.

Скоро, очень скоро, кифайя, ты окажешься в моих руках.

И познаешь все муки адской бездны.

– Бестияр, ты вообще меня слушаешь? – нетерпеливо рыкнул дед. Окинув меня пристальным потемневшим взглядом. Вздохнул, разъясняя мне истину, словно маленькому демоненку. – Ты обязан оставить после себя наследника. Не похерь наш род ради минутного удовольствия от мести. Не разрушь все то, что я создал за это время.

Дед читал меня словно открытую книгу.

– Дед, я…

– Не перебивай. Ты думаешь, я не знаю о чем ты думаешь? Знаю. Не совершай моих ошибок, внук. Сделанного не исправишь. Иди, готовься к поездке. И предупреди Аминат. Чтобы с ней проблем не возникло. – Старик, властно махнув рукой, снова откинулся на спинку кресла, зажмурился. – Устал я что-то сегодня. Ступай. И без кифайи не возвращайся.

Приказ деда навис надо мной словно Домоклов меч.

Проклятая кифайя…

Проклятая сделка…

Проклятые людишки…

Я поклонился, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Хотя, хотелось хлопнуть ею изо всех сил. Так чтобы старинный резной потолок в императорской резиденции рухнул на пол.

Ради деда я готов на многое. Даже отправиться в мертвый мир за сосудом для моего ребенка.

* * * * *

Кабинет Императора

Эмир Рау’Шан

Едва за Бестияром закрылась дверь. Моя саэра вышла из тени. Все такая же прекрасная, как в день нашей первой встречи.

Пепельные длинные волосы заплетены в замысловатую прическу, открывая высокий лоб. Украшенный плетеным, напоминающим кельтский, узором ободок. Острые скулы. Чувственные губы. Выразительные фиолетовые глаза, в которых светилась любовь, мудрость и ум, опушенные густыми ресничками. Лишь несколько морщинок под глазами выдавали возраст по-прежнему прекрасной девы.

– Эмир, думаешь он справится? – взволнованно спросила Латифа. Замирая рядом со мной, опустив ладонь на спинку кресла. Зажмурился, ощутив восхитительную магию моей истинной пары. Потянулся собственной силой к ней навстречу. Наши потоки переплелись, закружились, образовывая вокруг вихревой темно-фиолетовый кокон. Скрывая от всего мира.

Миг, я стоял в середине этого урагана, сжимая в объятиях самое драгоценное сокровище на свете. Прижимая к груди любимую. Взмахнул, шелестя темными с фиолетовыми разводами крыльями. Укрывая нас в своеобразном коконе.

На мгновение, мы замерли, не в силах оторваться друг от друга.

Глаза в глаза.

Сердце в сердце.

Душа в душу.

Погладил Латифу по щеке. С нежностью касаясь шелковистой кожи. Стер слезинку, скатившуюся вниз. Сколько я когда-то накосячил. До сих пор сердце ноет. На душе скребет.

Сколько лет вымаливал прощение. Ползал перед ней на коленях. Заглядывал в глаза с надеждой, что однажды увижу там любовь вместо лютой ненависти.

И до сих пор сердце ноет.

Скользнул пальцами по шрамам, напоминавшим о прошлой боли и муках, которые по моей вине перенесла эта хрупкая, и в тоже время сильная человеческая женщина. Волею судьбы, ставшая моей саэрой в очень непростое для наших миров время.

– Надеюсь, моя душа. Очень надеюсь, что сердце нашего внука не очерствело окончательно. И что эта девочка, сможет растопить гранитный камень в его груди. Иначе, наш мальчик погибнет вместе с ней… – Замолчал на мгновение. Обхватил ладонями лицо Латифы, слегка коснулся губами ее губ. – Любовь моя, нам нужно все ему рассказать…

– Нет! – моя девочка воспротивилась, попыталась отвернуться, вырваться из моих объятий. – Нет, Эмир! Ты поклялся! Ты поклялся молчать!

– Латифа, мы должны ему рассказать. Душа моя, время пришло! Наш внук поглощен местью и ненавистью. Обезумел от вседозволенности. Он должен узнать правду, Латифа!

По щекам моей жены покатились слезы. Она покачала головой.

– Нет! Эмир, нет! Прошу тебя! Дай мне еще время! – Ее отчаяние выворачивало мою душу наизнанку, разрывало сердце.

– Хорошо! Хорошо, моя саэра. – Никогда не мог выносить ее слез. – Время еще есть. До того момента, когда он привезет в наш дом кифайю.

* * * * *

Лекси Бахи’Рэт

– Алекса, присядь пожалуйста, – едва я вошла в кабинет, указал на одно из двух кресел у большого панорамного окна. На кофейном столике между ними исходили паром две чашки с кофе, кувшинчик с молоком, и ваза с печеньем. Небывалая роскошь в постапокалиптическом мире. Но наша семья могла ее себе позволить.

Мы вообще могли многое себе позволить, в отличии от других.

С тех пор как отец вызвал к себе, меня не покидало неприятное предчувствие. Словно моя жизнь вот-вот должна измениться, и не в лучшую сторону.

Тогда я даже не представляла насколько…

Папочка заливался соловьем. Расспрашивая как прошел мой день, как учеба в университете. Не хочу ли я съездить с сестрой в торговый центр. Прикупить вещей.

Нахмурилась, чего-то не припомню раньше такой щедрости от дорогого родителя.

Значит точно, ему что-то от меня надо.

Но вот что?

– Отец, – грубо прервала излияния папочки, – что тебе нужно?

Отец недовольно поджал губы. Терпеть не мог, когда я вот так его перебивала. Спрашивала сразу в лоб.

– Где твое воспитание, Алекса? – Драгоценный родитель нахмурился. Цокнул губами, и продолжил: – Разве я не могу порадовать свою дочь подарком на окончание семестра? Причем с отличием. Собирайся, вы с Эдной едите по магазинам.

Ну конечно, куда же без любимой папенькиной дочки.

Скривилась, словно лимон слопала.

Нет, сестру я любила. Но не всегда. Иногда хотелось ее прикончить.

Эдна, первенец. Гордость отца. Наследница рода. Так как у нашего родителя не имелось наследников мужского пола.

По закону, им могла стать женщина. Первенец в семье.

Избалованная папенькина принцесса.

И заноза в заднице.

Высокомерная, эгоистичная, меркантильная взбалмошная девица. У которой на уме лишь шмотки покруче, да женихи побогаче.

Любительница блестящих цацок. Чем дороже, тем лучше.

Мы с ней родились почти одновременно. Но от разных матерей. Моя мама, Эмилия, вторая жена, не любимая. Скончалась, когда мне не было и года. Мать Эдны, первая жена, Каролина, любимая.

Отец женился во второй раз желая заполучить сына. Но не случилось. После моего рождения, мама больше не смогла забеременеть.