Александра Ибис - Подруга попаданки: отбор для ледяного дракона

Тут уже недоумевает Надя:

– А как связаны менталистика и зельеварение?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Зельеварение – наука сложная, хотя, как ни странно, магических способностей не требующая. Просто статистика обоих империй показывает, что чаще всего лучшие зельевары почему-то получаются из девушек-менталисток.

– М-да… – вздыхает Надя и, наконец, поясняет: – А у нас ведьмами когда-то колдуний называли, злых. Хотя, в действительности никаких колдуний никогда и не было, просто было удобно обвинить неугодную женщину в магии и сжечь, как преступницу, потому что магия считалась грязной, запрещённой наукой от дьявола. Со временем слово приобрело иной смысл, бранный: так называют злых и сварливых женщин.

– Что ж, тогда, в определении твоего мира, Ильяра действительно ведьма, – соглашаюсь я.

Оглядываю длинные волосы иномирянки, думая, как их лучше собрать, чтобы они выглядели прилично, но при этом не привлекали излишнего внимания. Скорее всего, многие девушки пойдут либо с распущенными завитыми волосами, либо с высокими причёсками, чтобы внимание принца привлечь, потому излишне скромная причёска скорее обратит внимание Атареллена на Надю, чем отвлечёт его от неё. Но и слишком стараться не стоит: всё же, Надя не хочет становиться невестой Атареллена. Только вот, если я права и она – его истинная пара, вид её волос будет последним, на что он посмотрит. Зато на неё будут смотреть слуги, вредные девицы и прочие аристократы… Что ж, сойдемся на собранных волосах, сзади скрученных в пучок-косу. Женственно, красиво, но не откровенно соблазнительно.

– И что же, все дети, рожденные в браке между драконами разных видов, будут огненными? – Надя, видимо, как и я, не может долго молчать. Как проснулась, либо говорит, либо спрашивает. Если судить её по мне, то, скорее всего, она так себя успокаивает и отвлекает.

– Нет, иначе бы благородные ледяные не женились на наших аристократках, – качаю головой. – Дракончики чаще всего наследуют природу своего отца, хотя, конечно, случается и так, что огненная драконица рожает огненного, а ледяная в браке с огненным такого же ледяного. Но это скорее исключение, чем правило.

– И всё же несправедливо как-то получается. В конфликте всегда виноваты обе стороны, а наказали только вас, – заключает Надя. Я с её словами согласна, но воля богов, воля богов…

– Только вот жалеть меня не надо! – грожу ей пальчиком в зеркало. – Я приехала сюда не за сердечко его бороться и не страдать, я приехала развлекаться. И тебе, как ты теперь понимаешь, помочь смогу, ты провела ночь в моих покоях, вполне могу взять тебя под драконью императорскую защиту.

– А о нас ничего такого не подумают? – широко распахивает глаза Надя. Я замираю со шпилькой в руке.

– А что такого о нас могут подумать? – снова недоумеваю, всё же воткнув красивую шпильку с жемчужиной в пучок.

Девушка краснеет, как небо на закате, и ничего не отвечает. Я заканчиваю причёску и оглядываю своё творение с головы до ног.

Делать себя причёски и одеваться я научилась сама и довольно быстро, чтобы избежать помощи приставленной ко мне Ильярой служанки. Потому что когда меня одевала она, то я словно саму себя теряла. Строгие причёски, совсем иные сочетания платьев и туфелек, не подходящие огненной драконице. Так что, право одеваться самостоятельно я всё же отвоевала. Выглядела всё равно, как принцесса, тут уж Ильяре было не к чему придраться, чтобы моим родителям нажаловаться.

Одетая в бледно-розовое, как снег в предрассветных лучах, шёлковое платье с длинными рукавами, без каких-либо вырезов, с юбкой до щиколоток, Надя почти не отличается от дворянок моего мира. Красивая, хрупкая девушка, которой идёт едва ли не единственное настолько светлое и скромное платье в моём гардеробе. Белые туфельки на невысоком каблуке заставляют её казаться чуть выше, лёгкий макияж позволяет скрыть следы наших ночных посиделок. А ещё я невольно улавливаю сходство с жёнушкой брата, потому что, создавая образ, отличимый от моего более яркого, я случайно приблизила её внешне к холодным ледяным драконессам.

Сдавленно хихикаю.

– Что? Так плохо, да? Говорила же, что сделать из меня женственную барышню, сливающуюся с остальными участницами отбора, не выйдет, – неправильно понимает меня Надя.

– Да нет, выглядишь ты очень даже хорошо, – беру себя в руки я. – Вот увидишь, симпатичнее многих окажешься. Просто образ у тебя такой сейчас скромный, строгий, прямо как у Ильяры.

Она понимающе издаёт нервный смешок, и мы, наконец, выходим в свет. Общий сбор невест, включающий в себя знакомство с Атарелленом, совместный завтрак и объявление первого испытания отбора ждёт.

Пока мы идём, иномирянка разглядывает дворец с неприкрытым интересом, и я не совсем понимаю, чем он вызван: Лед-Ану далеко до Канаана, и мне, тридцать лет прожившей в красивейшем и роскошнейшем строении обоих империй, здесь откровенно скучно.

– Что тебя так восхищает?

– Никогда до этого во дворце не была, даже в качестве экскурсии, – отвечает Надя. – Всё такое большое и непривычное. Трудно поверить, что кто-то может проживать здесь на постоянной основе. Взять хотя бы вон ту белую лестницу, – указывает девушка пальчиком, и я поспешно опускаю её руку: не следует пока столь откровенно демонстрировать не благородное происхождение. Меня такие жесты не смущают, но лучше, чтобы другие этого не видели.

Девушка, кажется, всё понимает, потому просто продолжает говорить:

– Столбы между перилами – это же хрусталь? Красиво, но не практично. Или свод над нами, – на этот раз она лишь указывает на него глазами, подняв и опустив взгляд. – Его можно стоять и часами рассматривать. Не похоже это место на дом. На музей, архитектурный шедевр да на всё, что угодно! Но не на дом.

– Не знаю, как по мне, Лед-Ан простоват и ничем особенным похвастаться не может, – я на мгновение прикрываю глаза, вспомнив родной дворец. – Ледяные драконы гораздо более сдержаны, чем огненные. Мы же в своих желаниях открыты и предпочитаем размах во всём. Пожалуй, если не придумаем, как вернуть тебя домой до окончания отбора, то я привезу тебя в Канаан. Поверь мне, он гораздо красивее и не такой мрачно-холодный. Там много света, золота, повсюду росписи и лепнины, статуи и картины. Цвета гораздо ярче и жизни больше. Уверена, ты бы почувствовала там себя как дома, здесь тебя холод, а не роскошь смущает.

– Не знаю, не знаю, – качает головой Надя. Мы поднимаемся по лестнице, наверху которой нас встречает высокий проход в зал и слуги, с поклоном открывающие двери участницам отбора.

– И что, они даже наши имена не уточнят? – шёпотом спрашивает иномирянка, чуть приподнимаясь на носочки, чтобы дотянуться до моего уха.