Любовь Черникова - Тень дракона. Пленница

Я куталась в шкуру с длинным серебристо-белым мехом, удивительно чистенькую для этого места. Головы у шкуры не было, что затруднило идентификацию животного, которому она принадлежала. Может, белый медведь?

Вставая, в душе я была почти уверена, что стоит мне проснуться, и поблизости снова обнаружится тот самый горячий типчик в ошейнике, с которым мы так неожиданно расстались на самом интересном. И почти не ошиблась.

Справа над большим потухшим камином обнаружился парадный портрет. Мой давешний знакомец, слава богу, одетый в подобие белой военной формы взирал с него сурово и царственно. Надменно выдвинув вперед свою мужественную челюсть, он восседал на троне. Видимо, чтобы никто не перепутал, кто здесь главный.

– Живенько! – заметила вслух, невольно подтянув край шкуры повыше на грудь.

Впечатление смазывало то, что портрет покосился.

Хмыкнув, огляделась вокруг, но ни одной живой души рядом не увидела. Только я на полу среди всей этой разрухи. Неужели во всем замке не нашлось свободных спален?

Надеясь узнать немного больше о месте, где оказалась, дотянулась до ближайшего листа. Повертела в пальцах, рассматривая со всех сторон. Бумага плотная желтоватая, вензеля всякие. Лист исписан ровным аккуратным почерком от руки. На иероглифы или арабскую вязь буквы, к счастью, не похожи. Но и на кириллицу с латиницей не тянут. Этот язык мне совершенно не знаком.

Вздохнув, сделала из листа самолетик и запустила. Выполнив петлю, тот улетел в противоположный конец комнаты. Вспомнила, что могу сделать еще лягушку, кораблик и журавлика. А если поднапрячься, то и еще кой-чего…

– Отлично, я владею оригами!

Новое воспоминание пошло в копилку к остальным, но особенного толка это не принесло. Я снова посмотрела на портрет. Мужчина издевательски пялился на меня янтарным взглядом, словно наперед знал все мои мысли. Это неожиданно вывело из себя.

Сорву со стены и разобью! Все равно бутафория. Постер.

Вскочила, набросив шкуру на плечи, чтобы не сверкать задом перед возможными зрителями, и вдруг что-то лязгнуло. Совсем рядом. С перепугу я даже позабыла о своих деструктивных планах, прижав к груди руки.

Напугал меня тот самый меч. Оказывается, он никуда не делся. Лежал себе тихонечко на шкуре, а когда я резко ее дернула – свалился.

Обрадовалась ему, как старому приятелю. Этот меч появился в пещере и с тех пор неизменно сопровождал меня повсюду. И если на какое-то время он переметнулся к противнику, то в горах все же помог, пусть и в качестве подпорки. И уж точно меч вселял в меня надежду и толику уверенности, хоть я умела его применять в основном только как костыль.

На морозе и еще раньше было как-то не до созерцания, а вот теперь выдалась отличная возможность рассмотреть клинок. Довольно легкий для своих габаритов. Длинный, вроде полуторного. Граненая в виде змеиных чешуек рукоять не скользила в руке.

Что это за материал такой? Кость? А может какой-то прочный пластик, или плексиглас*, что бы это ни значило.

Гарда распахнула крылья летучей мыши, призывно подмигнул на свету кроваво-красный кабошон между ними… Вдруг осенило: это же крылья дракона! Определенно, на драконах тут были помешаны.

И действительно, резные драконы на ножках поломанных стульев, на карнизах и изразцах камина. Везде, куда ни глянь, чешуйчатые ящерицы гармонично вписались в интерьер.

Лезвие меча было сделано из мутно-голубого металла. Тонкое, но, как оказалось, достаточно прочное, чтобы поработать костылем на морозе и не сломаться. Меч не походил, на те, что я видела в музее, и казался каким-то искусственным, но одновременно настоящим. Хоть я и не могла это странное ощущение себе объяснить.

Как я умудрилась перепутать его с железякой?

Хотя чего это я? Мне и дракон вместо человека мерещился, так что не удивительно.

Потрогала кромку, и в тот же миг камень в рукояти полыхнул алым.

– Ай!

Меч оказался неожиданно острым, и я порезалась до крови. Аж в глазах сверкнуло от боли. А еще…

Я снова посмотрела на портрет, выделив деталь, которой не придала раньше значения. На коленях у незнакомца небрежно лежал меч с приметной рукоятью. А не этот ли самый?

Поплотнее запахнула шкуру и осторожно, чтобы не наступить босой ногой на какой-нибудь осколок, приблизилась к камину. Вблизи мужчина на троне производил куда более сильное впечатление, и почему-то было сложно встретиться с ним взглядом. Дыхание слегка участилось, а воспоминание о безумном поцелуе в пещере, прокатилось по телу горячей волной.

Как живой! Великолепная работа.

Потрогала холст пальцами. В живописи я не особо разбиралась, но определить, что портрет действительно выполнен красками, смогла. Запал прошел, и я знала, что не смогу этот шедевр уничтожить. Я же не вандал.

Внизу на портрете обнаружилась табличка с надписью на том же самом языке, что и в разбросанных бумагах.

Эх, было бы здорово его знать. Возможно, эти документы помогли бы мне понять, где именно я оказалась и в какое посольство обращаться за помощью…

И вдруг перед глазами помутилось, а затем смысл неизвестных символов вдруг сложился в понятные слова: «Реджинхард Берлиан, драклорд Пяти Пределов, алмазный дракон».

– Отлично. Вот и познакомились, – осторожно попятилась, моргая и пытаясь понять, как это произошло.

Подняла первый попавшийся лист бумаги, и едва не выронила меч и сползшую с плеч шкуру, так сильно дрожали пальцы. Здравый смысл пытался объяснить все голограммой, или какими-то технологиями, но я точно знала, что надпись настоящая!

Текст на листе тоже поддался. Теперь я понимала каждое слово и даже могла произнести его, как полагается. Взяла другой, затем третий…

Это были какие-то документы, определенно хозяйственные. О фураже, угодьях, границах… Странные имена, неизвестные названия. Я хватала один за другим и бегло просматривала. Потом заставила себя остановиться и глубоко вздохнуть.

Голова слегка кружилась, во рту появился привкус металла. Плюнув на шкуру, которая только мешала, взяла меч и направилась к портрету.

– Значит здесь у вас скрытая камера, да? Ну погодите!

Рискуя уронить тяжеленную раму на любимый мизинец, сняла ее со стены, и перевернула – пускай теперь в стену пялится. Осмотрела место под картиной и ее изнанку. Ничего. Ни проводов, ни характерного глазка. Ни намека на технический прогресс.

– Дела…

За все время, что я здесь находилась, никто так и не появился, зато вдруг появилось острое как этот долбаный меч чувство голода. Вот прямо душераздирающее. Не помню, когда последний раз ела и что именно. А еще интуиция подсказывала, что кормить меня здесь не станут.

Пришла пора покинуть комнату, только вот остро встал вопрос одежды. Ходить голышом надоело до чертиков, а шкура… Да, она теплая, но такая громоздкая! Надо бы что-то подобрать на роль, если не нижнего белья, то нижнего платья.