Виктория Миш - Маленькое путешествие

– А тебя не сдадут в зоопарк? – засомневалась я.

Все-таки, ненормально это – тигр на заснеженных улицах Парижа.

– Да расслабься. Меня видишь только ты.

И столько сарказма в голосе, что мне захотелось стукнуться обо что-нибудь головой.

Ну, все, здравствуй глюк, мы приплыли!

Мерзкий. Усатый. Полосатый. Он доведет меня до ручки. Однозначно. Сколько мы с ним вместе – полтора часа? Поседею и умру сегодня в полночь!

Я разогревала лангустины, когда он заявился на кухню и сунул морду только что не в микроволновку.

– Разве это можно есть?

– Можно, – стараюсь не злиться и говорить спокойно.

– Ты сейчас шутишь?

Резко разворачиваюсь и для весомости аргументов беру в руки вилку.

– Между прочим, это – деликатес. И, между прочим, у меня дома это стоит очень дорого. Не мешай мне наслаждаться деликатесами на отдыхе.

– Так ты здесь отдыхаешь? А-аа. Понятно, – усатый красноречиво обвел взглядом обстановку и притворно вздохнул, – Бедная девушка. Отдыхает на чердаке. Ест каких-то червяков. Фу. На мясо совсем денег не осталось… А вот меньше по подозрительным местам шляться надо.

– Слушай, – пытаюсь сохранить остатки терпения, – У меня сегодня праздник. Я его хочу отметить его в хорошем настроении. Можешь не портить?

– А я что? Я ничего.

Кошак делает взмах хвостом и гордо покидает условно обозначенную кухню. Всего-то и есть – небольшая тюль, разделяющая пространство.

Поэтому я прекрасно слышу сопение, и это меня бесит.

Лангустины ему, видите ли, не подошли!

– Да я вообще кормить тебя не собираюсь. Призрак бесплотный! – кричу я, а после сразу жалею о своих словах.

Рассерженный тигр в замкнутом помещении – это тот еще абзац!

– Я пошутила.

Он подходит плавно, спокойно, будто вышел на прогулку, но через чур близко и обвивает меня хвостом.

– Здесь шучу только я. Уяснила?

И столько превосходства в голосе, что страх улетучивается на раз. Кого я испугалась? Кошака? Наглого самодовольного кошака? Пусть и гигантских размеров. Буду представлять на его месте соседского кота Мурзика. А что? Он тоже полосатый.

Ищу глазами сковородку. Народное средство, предписывается к применению.

Но на французской мансарде, к сожалению, есть только кастрюли. Эх, все неправильно происходит в моей жизни!

– А разве глюки могут шутить? – уже устало выдаю я и на всякий случай замахиваюсь вилкой.

Ну, да. Столько событий и переживаний на мою долю выпало. Устала! Мне бы тихо и благородно встретить Новый Год, покушать салатиков, креветки вот большие попробовать…

Подозрительный запах не сразу дошел до моих рецепторов.

– Не сгорят? – участливо спрашивает киса, и я кидаюсь к микроволновке.

Это не моя дешевая микроволновка – доходяга. Хозяйская микроволновка – зверь! Лангустины и вправду пережариваются и скукоживаются. Мне очень сильно хочется запульнуть их в голову одному не в меру наглому кисику, но сдерживаюсь. Ибо против страшных зубов я бессильна.

– Ну, за что мне это всё? Ну, почему я? – достаю салат и мясную нарезку.

Сыр нужно вытащить из упаковки и нарезать. Тянусь за ножом.

– Ныть вредно.

– Все шло так прекрасно. Даже креветки королевские купила. То есть лангустины… выглядят, как креветки, только с усиками. Так что, пусть будут креветками! – я махнула рукой и опустилась на табурет, – Французское вино вот, настоящее. Не какая-нибудь дрянь бодяжная. Всё вкусное, свежее. Я так хотела встретить Новый год в Париже. Прочувствовать этот момент…

– Это что, колбаски? – перебил меня заинтересовавшийся тигр.

Устало смотрю на любопытную морду.

– Тебе на один зуб.

– Угостишь?

– Вот еще, – фыркаю, – в условиях нашего договора нет пункта о кормежке. Ты охраняешь, я – позволяю себя охранять.

– И кто еще наглый? – он разворачивается и в один прыжок оказывается на диване в комнате.

Мда. Никак мне не привыкнуть, что этот хищник – разумное существо.

Красиво разложив все по разнокалиберным тарелкам, ищу приемлемый для вина бокал. То ли хозяева забили на это дело, то ли все предыдущие квартиранты были русскими и разбили бокалы, но кроме стопариков и кружек, других емкостей нет.

Стол получился праздничный. А все благодаря салфеткам и моему почти вернувшемуся настроению.

– Если для тебя это праздник, могла бы переодеться, – фыркает «защитник».

– Зачем? Мне итак хорошо.

Моя любимая футболка со смешной надписью, летние шорты по колено. Готовясь встретить Новый год на чердаке, я не собиралась облачаться в вечернее платье и укладывать волосы. Густой волной они рассыпались по плечам. Удобно, симпатично. Что еще надо?

– Чем же хорошо? Как пацанка.

– Слушай, тигр. Какое твое дело, в чем я собираюсь встречать Новый год? У вас, небось, и праздника-то такого нет. Откуда ты знаешь, что это не традиция?

– А что символизирует праздник?

– Конец старого, начало нового. Ну, так я думаю… – в первый раз в жизни я озадачилась.

Что-то из школьной программы устойчиво било в мозгу навязчивой мыслью про урожай. Но какой урожай в декабре? Вот то-то же…

– Если ты хочешь всю жизнь прожить в футболке и этих стремных шортах, конечно, встречай новую жизнь в этом, но я бы переоделся… – задумчиво произнес тигр.

– Да нет у меня платья! – уже в сердцах воскликнула я, – Не ношу я их.

И, вскочив с табуретки, понеслась проверять холодильник. Вдруг что забыла на стол поставить. Ах, точно. Сок. Как же без него. Виноградный.

– Не понимаю я тебя, – продолжал разглагольствовать тигр, – ехать в чужую страну одной, да еще на праздник – это же скучно.

– И ничего не скучно. Все было довольно весело, пока ты не появился. Вернее, нет. Пока не появилась эта леди с портрета. Кстати, ты не знаешь, кто она?

– Никто не знает… – длинный полосатый хвост начинал нервировать. Он все время колотился по обивке дивана, и норовил задеть низкий столик с угощением.

– Можешь хвост убрать? – не выдержала я.

– И куда же?

– Куда-нибудь.

– Не могу.

– Вредный.

– Противная.

– Наглый.

– Беспардонная.

– Сам такой. И вообще. Вот ты говоришь… У тебя, значит, работает речевой аппарат. И ты – животное. Получается, ты – маг? Оборотень?

Он захохотал. Нагло и насмешливо. Кровь прилила к моим щекам, и я вскочила.

– А ну отвечать!

В такие моменты у меня просыпается папин командный голос. Удивительно, но Эрл затыкается и только в изумлении таращится. И, что еще страннее, тут же отвечает.

– Это самый приемлемый вид для Земли. На родине я смотрюсь еще …мм… необычнее. При переходе вид подбирается сам, и я не могу его изменить. Это на случай, если ты захочешь попросить стать человеком.

– И в мыслях не было, – хмурюсь я, и пытаюсь представить, как ОНО могло бы выглядеть дома.