Ксения Винтер - Сиреневая госпожа поместья Лундун. Том 1

– Отец, – я выдавила из себя вежливую улыбку и, ощущая, как мелко дрожат пальцы, а внутри будто натянулась тонкая струна, готовая в любой момент лопнуть, сделала жест-приветствие: левая рука отработанным движением взлетела ко лбу, затем опустилась на грудь, и в завершении устроилась под грудью поверх правой, пока я отвешивала церемониальный поклон. Выпрямившись, я повернулась к Тэят: – Матушка, – и вновь повторила приветствие, чувствуя, как предательски подгибаются колени, хотя ничего сверхъестественного пока не происходило, и я делала ровно то, что мы с Вастом многократно репетировали. – Брат.

Выполняя жест-приветствие в третий раз, я чувствовала себя необычайно глупо, словно попала в какую-нибудь безвкусную молодёжную комедию. Однако стоило мне завершить поклон, как Ришан, точно ужаленный, вскочил со своего места, воодушевлённо проговорил: «Сестра», – и повторил ровно то же самое, что и я.

– Приятно видеть, что вы оба чтите традиции, – улыбнувшись, заметил Эльзир. – Садитесь.

Ришан тут же плюхнулся на стул, чья низкая спинка доходила ему только до поясницы. Я на негнущихся ногах подошла к оставшемуся свободному месту – между братом и матерью, – и медленно опустилась на сиденье, сложив руки на коленях.

Тэят тут же наклонилась и накрыла своей тонкой изящной рукой мою ладонь.

– Я рада, что ты поправилась, – нежно улыбнувшись мне, сказала она, и я буквально утонула в голубых глазах, так похожих на глаза моего брата, но с мягким, чистым взглядом, без намёка на задорные искорки на дне. – Мы все очень за тебя переживали.

– Я приношу свои извинения, – немного смутившись от её взгляда, сказала я.

– Нет нужды, – отозвалась Тэят, слегка сжав мою ладонь. – Здесь нет твоей вины, – после чего убрала руку и выпрямилась, приняв подобающую за столом позу.

– Во всём виноват чатьен Васт! – внезапно пылко заявил Ришан, и его глаза вспыхнули просто маниакальным блеском. – Он держал Шианусю как пленницу!

– Это не так, – возразила я, на мгновение даже забыв о собственном волнении и страхе. Однако дальнейшие слова в защиту чатьена буквально застряли у меня в горле: я не была уверена, что, открыв рот и попытавшись сказать хоть что-то вразумительное, не совершу какую-нибудь вопиющую ошибку и не выдам себя.

Судорожно сглотнув, я потянулась к пиале с травяным настоем и сделала глоток: напиток сильно отличался от того, что обычно давал мне Васт, однако тоже был довольно приятен на вкус.

– Ты уже давно здорова, но он всё равно продолжает тебя держать в лине.

Я нахмурилась, пытаясь понять, чем так не угодил Ришану чатьен, что он позволяет себе столь резкие высказывания в его адрес.

– Ришан, – строгим голосом окликнул сына Эльзир. – Прекрати.

– Но отец…

Эльзир поднял вверх правую руку, и Ришан замолчал, при этом его лицо продолжало выражать крайнюю степень возмущения.

Быть невольной причиной ссоры отца и сына мне совершенно не хотелось, поэтому я решила повторить жест Тэят: слегка наклонившись, положила свою руку поверх ладони брата. При этом крючки, столь предусмотрительно вставленные чатьеном в моё нательное бельё, впились в кожу, причиняя ощутимую боль, которую я предпочла проигнорировать.

– Ришан, не надо, – попросила я, выдавив слабую улыбку. – Чатьен помогает мне. Я не пленница в лине.

Ришан тяжело вздохнул и перевернул ладонь, переплетая наши пальцы, после чего поднёс мою руку к губам и мимолётно поцеловал пальцы.

– Не буду, сестра, – вернув мне улыбку, ответил мальчик. В его голубых глазах вспыхнули хорошо знакомые мне задорные искорки: – Своего я всё равно добился: ты снова со мной.

От его искренней, лучезарной улыбки у меня потеплело на сердце и липкий страх разоблачения внезапно отступил, словно испугался того света, что излучал этот ребёнок.

– Да, – согласилась я, не отводя взгляда от его сияющего лица. – Я с тобой.

Вопреки моим опасениям, ужин прошёл в спокойной, тёплой обстановке. Несмотря на занятия по столовому этикету от Васта, прежде чем приступать к какому-либо блюду, я сначала наблюдала за тем, как его едят Эльзир и Тэят, а потом с точностью повторяла их действия. Чтобы подобные заминки и подглядывания не бросались в глаза, перед каждым новым блюдом я прикладывалась к пиале с травяным настоем, так что никаких подозрений вроде бы вызвать не должна была.

С застольными разговорами всё обстояло ещё лучше: я от них просто самоустранилась. Благо Ришан с его неуёмной энергией полностью перетянул всё внимание родителей на себя, не замолкая ни на секунду, экспрессивно и в красках пересказывая события минувшего дня. Говорил он, к сожалению, очень и очень быстро, так что мне не удавалось полностью осознать, что именно он рассказывает: мой разум успел вычленять из общего потока отдельные слова вроде «вихо», «сказал», «неоправданно» и некоторые другие, что никак не помогало мне в понимании общего смысла.

«Всё-таки с чатьеном в этом плане проще, – про себя отметила я. – Он даже длинные монологи произносит медленно, с заметными паузами, позволяя мне понять сказанное. Интересно, сколько должно пройти времени, прежде чем я смогу полноценно участвовать в разговорах и понимать абсолютно всё?»

От перенапряжения у меня разболелась голова, словно пара дятлов принялась активно колотиться в оба виска.

– Всё хорошо? – спросила Тэят, от которой, должно быть, не укрылась болезненная гримаса, отразившаяся на моём лице.

– Всё хорошо, – вымученно улыбнувшись, отозвалась я. – Нет нужды беспокоиться.

– Как я могу не беспокоиться о тебе? Ты ведь моя дочь.

– Шиануся, – внезапно позвал брат, заставив меня вздрогнуть от неожиданности: я уже понадеялась, что мне удастся молча отсидеться до конца ужина, а затем спокойно вернуться в свою комнату в лине. – Ты ведь пойдёшь со мной?

Я растеряно моргнула.

– Куда?

На лице Ришана отразилось возмущение.

– Ты что, не слушала меня?

Вздохнув, я сложила руки в жест-извинение: обе ладони под грудью, большие пальцы соединены вместе, изображая нечто наподобие летучей мыши, – и слегка склонилась, в очередной раз ощущая впивающиеся в кожу крючки.

– Я приношу свои извинения, – чётко проговорила я. – Я отвлеклась.

– Нет нужды, – отозвался Ришан, и его лицо вновь вернуло прежнее оживлённое выражение. – Я говорил отцу, что завтра будет праздник богини Лиун, и я хочу сходить на реку. Ты пойдёшь со мной?

Я понятия не имела, кто такая богиня Лиун, и как отмечание праздника, посвящённого ей, связано с походом на реку. Кроме того, любой праздник – это целая толпа народа. Последнее, что мне сейчас нужно – оказаться в центре всеобщего внимания, не имея возможности чётко понимать местную речь и не зная всех правил поведения. Только вот могу ли я озвучить отказ? Во взгляде Ришана, направленном на меня, нет ни тени сомнения в том, что я соглашусь. Очевидно, этот праздник важен для него. Не вызову ли я подозрений, если откажусь?