Ана Тхия - Все люди севера

Не выдержав этих оскорблений, люди ярла Лейва как один вскочили со своих мест, предвкушая битву. Люди конунга последовали за ними, но Скалль быстрым жестом руки остановил их.

– Ярл, сколько мы будем терпеть этих убогих на нашей земле? – рослый воин схватил со стола свой кубок и с такой силой кинул его на пол, что дерево под ним раскололось. – Мы делаем вид, что приветствуем гостей, но мне мерзко сидеть с ними в одном зале, – воин повернулся к правителям и перевел тяжелый взгляд со своего ярла на конунга, который уже совсем не смеялся.

– Твои люди правы, Лейв, – произнес наконец Скалль после долгой паузы. Он смерил обозленного воина взглядом, посмотрел на других людей Лейва и вновь повернулся лицом к нему. Скалль сделал несколько шагов вперед к большому праздничному столу супругов и выхватил из-за пояса один из своих коротких топоров. Люди скорее не охнули, а гаркнули, смешав в этом звуке свой страх, гнев и ожидание битвы. – К чему столь долгие беседы и эти лживые трапезы? Я здесь ради поединка, которого ты хотел. Достаточно ли ты силен, волк, как заявлял? Достаточно ли в тебе животной ярости, чтобы прямо сейчас, на глазах наших людей, сразить меня, бессмертного северного конунга? Ведь именно об этом шепчутся языки по всей Норвегии, – Скалль повысил голос и широко расставил руки в стороны.

Улла видела его нетерпение и восторг. Он ожидает увидеть перед собой настоящего берсерка, великого воина-волка, овладевшего всей силой и яростью животных. Но будет разочарован, она это знала.

Конунг сделал еще один шаг вперед, став вплотную к столу. А Ярл Лейв сделал шаг назад от стола. Этого хватило, чтобы люди конунга начали смеяться, а смех их заполнил всё пространство, будто их прибыла не сотня человек, а по меньшей мере пара тысяч. Они смеялись и смеялись, унижая Лейва, а его люди наконец выхватили свое оружие и направили его в сторону гогочущих гостей. Зал разделила невидимая преграда.

Конунг не шевельнулся, он стоял прямо, глядя на Лейва. Их отделял только стол с блестящими металлическими кубками и тарелками, у которых на боках были изображены разные животные, танцующие на задних лапах. Улла боялась поднять глаза на вождей, поэтому уставилась на тарелки.

В них лежали лепёшки, замаринованные грибы, в глубоких чашах вкусно пахли каши. Практически не было овощей.

Лейв больше всего любил рыбу, Улла знала это в первую очередь по запаху. Сегодня рыбу приготовили всеми возможными способами. Улла любила треску, которую специально сегодня подали для неё. Но поесть невесте так и не удалось. Ничего не лезло ей в горло.

А еще всем досталось по порции маринованной селёдки. Настолько был щедр ярл в день своей свадьбы.

Улла уперлась взглядом в грудь Скалля, разглядывая его праздничную рубаху с вышивкой. Надо же, а он не побоялся прийти сегодня без брони! Рубаха была яркого небесного цвета. Вдоль треугольника ворота была искусная вышивка: несколько кожаных шнурков переплетались крест-накрест, скрепленные в местах пересечения заклепками. Два тонких металлических диска размером меньше ладони крепились к рубахе слева и справа на груди Скалля, а вокруг них шнурками изогнулись симметричные линии-волны. Пояс у конунга был очень широкий, из черной кожи и бронзовых пластин. Сверху был еще один отдельный пояс, потоньше. На нем висел второй его короткий топор.

Улла знала, что никто не будет нападать на Скалля или его людей, потому что боятся слухов о нем. Часто тайком люди приходили к ней и спрашивали, что говорят боги о северном щенке? Многие были бы рады примкнуть к бессмертному конунгу, который приведет их к сокровищам и величайшим победам. Если, конечно, он действительно избран богами.

Улла перевела взгляд на людей, так и не решившись взглянуть на Скалля или Лейва. Она увидела, как сейчас люди толкаются и тычут своим оружием в сторону врага, но на всякий случай искоса смотрят на конунга Скалля. Боятся, что им придется вступить в битву с ним, а не с его смертными людьми. Уллу это очень веселило. Она прикрыла рот рукой, как будто бы пряча за ней ужас, но на деле прятала улыбку. Как же это было приятно – заставить ярла и его людей отпрянуть в ужасе перед избранным богами бессмертным конунгом. Напугать его, унизить, а потом жестоко убить! За всё, что он натворил.

Он сдохнет с поджатым хвостом, как трусливый пёс. Улла уже предсказала ему это.

– Готов ли ты, ярл? – повторил конунг и проследил за взглядом Лейва, когда тот повернул голову к Улле. Его ухмылка была настолько ядовитой и хищной, что Улла никогда бы не пила после него из чаши. Побоялась бы отравиться. От этого взгляда было не по себе. Ей даже показалось, что конунг все знает о ее обмане. – Ведь вёльва уже попросила у богов дать тебе волчий хвост, которым ты сможешь повилять для нас?

– Щенок! – ярл презрительно скривился. – Моя жена – вёльва, говорящая с богами. И только благодаря её великой силе боги одарили меня своим благословением. Я прошел путь, который ты не можешь себе представить, подвергал себя испытаниям и познавал животную ярость, – фыркнул Лейв и повернулся к жене: – Улла указала мне верный путь. Она изменила мою жизнь. Я боготворю свою жену, – он взял ее за руку и поцеловал ее пальцы. Сердце Уллы совершенно не билось, она не моргала и только смотрела на ярла Лейва снизу-вверх. – Поэтому я не позволю ей наблюдать кровопролитие на ее свадьбе. Идем, жена, твои глаза, видевшие богов, не будут смотреть на жалкую смерть этого мальчишки.

Люди, как и конунг Скалль, понимали, что в этом жесте есть что-то еще кроме благоговейного трепета ярла перед своей супругой, но никак не могли понять, что именно. Одна Улла понимала, поэтому совсем незаметно, надеясь, что никто на нее не смотрит, мотнула головой, глядя в глаза супруга. Ее веки дернулись в каком-то нервном, предсмертном движении, но Лейв не собирался уступать ей. Он крепко сжал ее пальцы и заставил встать на трясущиеся ноги. А затем потянул в сторону дверей, ведущих в покои.

Скалль проводил их шутливым поклоном головы:

– Ярл Лейв, – он повернулся к Улле: – Жена ярла.

Улла быстро обернулась к конунгу. Она посмотрела прямо в глаза Скалля через свое плечо, все еще не обращая внимания на других людей, смотрящих им вслед. Брови конунга сдвинулись к переносице, когда он понял, что здесь что-то не так.

К нему подошел его верный друг – высокий, широкоплечий и очень рыжий молодой воин Торгни. Он, наклонив немного голову к уху конунга, произнес, не сводя глаз со спин удаляющихся ярла и его жены:

– Думаю, он убьет ее.

– Думаю, да, – кивнул Скалль и набрал в легкие воздуха, а потом очень медленно выдохнул его через нос.

Он оглянулся, оценивая количество людей ярла Лейва на количество своих. Они были в меньшинстве, но все-таки у них было одно неоспоримое преимущество.