Екатерина Вострова - Крылатым не входить!

– Ко мне приходил какой-то человек часа два назад, – призналась я, понимая, что сознаться все же придется. – Он сказал, что знает, где мать малыша, и что та ищет его. Что его на самом деле просто украли.

От этих слов стало зябко, я поежилась, обхватив себя за плечи. Еще минуту назад солнце вовсю припекало, а сейчас вдруг подул пронизывающий ветер, и холод пробрался буквально до самых костей.

– Быть такого не может, – нахмурился Александр, подходя ко мне ближе. – Я сам узнал о появившемся месмере из фотографии в городской ленте новостей. Люди ребенка на фото пока не видят. А для нелюдей связь матери и младенца – священна. Откат за причинение вреда очень сильный. В первые полгода никто даже близко бы не сунулся к новорожденному. То, что ребенок остался выброшен – это решение его матери, тут без вариантов. Хотя найти ее, конечно, надо в любом случае. Но это я возьму на себя.

Все сказанное вызвало противоречивые эмоции. С одной стороны – облегчение от того, что мать ребенка, скорее всего, его не ищет, с другой – ужас. Я всего лишь человек. Вряд ли мне разрешат усыновить волшебного младенца с уникальным даром.

– Значит, малыша заберут?

А на что я, собственно, надеялась? Что наконец смогу стать матерью?

Даже при обычном усыновлении, чтобы тебе достался новорожденный младенец – нужно ждать годами или быть очень настойчивым, чуть ли не каждый день обзванивая органы опеки по всей стране, ведь подходящий малыш может появиться за тысячу километров от тебя. Когда я подходила к вопросу приемного ребенка, то на подобное даже не рассчитывала. Не зря же гарпий сразу заявился ко мне, в конце концов, судя по всему, нелюди тоже люди, как ни смешно это звучит. А значит, желающих усыновить маленького месмера найдется очень много.

От этих мыслей во рту стало горько. Против воли выступили слезы на глазах, я отвернулась, поспешно пытаясь смахнуть их, и сделала вид, что хочу подойти к высокому бордюру, ограничивающему пространство крыши.

– Марина, – мужчина сухо кашлянул. – Понимаю, что все это для тебя в новинку. Я, честно говоря, когда пришел в первый раз, думал, что ты – одна из наших. Хотя наверное стоило догадаться, что знай ты о том, с чем столкнулась – фотография бы в сети не оказалась. Так что, если хочешь, да, я могу забрать ребенка прямо сейчас…

– Нет! – я резко обернулась, спеша оборвать ход его мыслей. – Нет, я не хочу. Я могу о нем позаботиться…

Александр сделал несколько шагов ко мне, внимательно вглядываясь в лицо, а затем провел по моей щеке большим пальцем, стирая предательскую слезинку.

– Грустно это все, – неуклюже попыталась я оправдаться. – Жалко малыша…

Горло перехватило спазмом, и остаток фразы так и остался недосказанным. Я снова отвернулась, понимая, что от перспективы лишиться ребенка меня начинает мелко потряхивать.

– Хорошо, давай пока он побудет у тебя, раз ты не против. Я попробую разузнать по ситуации, буду держать тебя в курсе. Завтра переговорю с нашими, может, тебе в помощь кого прислать…

«Пока» – это слово казалось приговором. Я встала совсем близко с краем и посмотрела вниз. От высоты дух захватывало, но даже это не помогло отвлечься.

– Я сама справлюсь. Малыш спокойный, – стоя к нему спиной, ответила я.

Малыш. А ведь я даже имя не придумала ребенку. Чувствовала подсознательно, что могу лишиться его в любой момент, а дать имя – значит окончательно признать своим.

– Я еще позвоню тогда насчет этого. Но ты должна понимать, что мне придется поставить наблюдение. Мало ли что. И еще момент. Ты сказала, заходил мужчина. Можешь взглянуть?

Я почувствовала, как он наклонился, его дыхание обожгло шею. Александр вытянул руку так, чтобы экран его телефона был перед моим лицом. С дисплея на меня смотрели две фотографии.

– Тот, что справа, – указала я на типа с козлиной бородкой. – Сказал, его зовут Юрий.

– Надо же, не соврал, – недобро хмыкнул гарпий и вдруг ухватил меня за талию.

– Эй! – я возмущенно вскрикнула, стукнув прокурора по руке, но тот уже легко оттолкнулся, шагая вниз. – Предупреждать же…

Пришлось снова зажмуриться, потому что подобные прыжки вызывали лишь нервную дрожь. Никогда не любила опасные аттракционы.

Когда я снова открыла глаза, мы были уже на моем балконе. Мне понадобилось несколько десятков секунд, чтобы успокоиться после кратковременного полета.

– Не делай так больше без моего разрешения! – как можно более строго сказала я, хотя надежда на то, что меня послушают, была не большая.

– Когда спрашиваешь – пропадает вся романтика, – засмеялся он и снова подмигнул.

Я не успела ответить, как за спиной послышался плач младенца. Повернулась на крик, бросившись к дивану, подхватила плачущий комочек, прижимая к себе и успокаивая.

– Я уже здесь. Все хорошо, маленький… – зашептала я, снова оборачиваясь в сторону окна. – А кто те люди, что были на фото?..

Говорила я в пустоту, на балконе никого не было.

Тряхнула головой, пытаясь отогнать гнетущее чувство.

Ребенок завозился у меня на руках, и по запаху я поняла, что нужно менять памперс. Пришлось нести в ванную.

Под журчание воды на душе стало немного легче.

Вчера я несколько раз смотрела видео про то, как надо правильно подмывать младенцев. И все же статьи в интернете и ролики это одно, а внутри так и зудел противный червячок, говоривший: «Ты не справишься! Вот не зря тебе судьба детей не давала, ничего-то у тебя не выходит. Не лучше ли сразу отдать и не привязываться? Потом будет намного больнее…»

Сцепила зубы покрепче, оборачивая малыша полотенцем. Гнать плохие мысли у меня всегда получалось плохо. Куда легче было принять их.

Да, я могу не справиться. Да, я никогда не стану идеальной матерью, даже если ребенок останется со мной. Ну а покажите мне хоть одну идеальную? Так что нечего и пытаться изображать из себя курицу-наседку. Буду стараться, а там как получится. А что до привязанности…

– Как же мне тебя назвать? – улыбнулась я малышу, погладив его по нежной щечке. В ответ на прикосновение, ребенок умилительно приоткрыл ротик и зевнул.

Какой он все-таки милый…

Я не очень любила сидеть дома, одиночество сильнее всего давит, когда находишься в четырех стенах квартиры. Когда-то давно я была завсегдатаем шумных вечеринок, но сейчас все близкие подруги повыходили замуж и нарожали детей – веселиться по ночным клубам уже не с кем, да и я сама стала считать себя старой для подобных развлечений. Почти все свободное время я проводила на работе, брала подработки, стараясь накопить побольше денег.

Еще во время моего недолго замужества, после того, как выяснилось о проблемах со здоровьем по женской части, всю свою зарплату я стала спускать на лечение. Желание стать матерью превратилось в какой-то мере в одержимость. Каждый месяц, даже когда я знала, что я не могу быть беременна, все равно с затаенной надеждой ждала, что все каким-то образом получится.