Кира РАЙТ - Останься. В плену у зверя

Только стоило положить один в рот, как из глаз брызнули слёзы. Что вообще в моём доме делает горчица?! И соли тут целая тонна! Вот зараза! Она же мне нюх минимум на сутки отбила!

Влетел к ней в комнату, и девочка сразу же вскочила на ноги. Как всегда делала в последнее время.

– Какого хрена ты испортила завтрак?!

– Это было… не Вам.

– КОМУ ЖЕ ТОГДА, блядь?

– Вы сами сказали Вам не готовить, я готовила не Вам, – и ведь явно врёт! Это вообще никто съесть бы не смог! Устроила мне подлянку. Но бесило то, что я повёлся и попался. Так спалиться!

– А КОМУ, я тебя спрашиваю?!

И снова упёртое молчание. Дрожит же как трусливый заяц. Но продолжает вот это всё! Доводит меня и доводит! За что?! За то, что взял вчера за руку крепче, чем следовало? Что пришёл почти извиняться? Или может за то, что к себе не подпускает, из-за чего мне приходится трахаться не пойми с кем?!

– ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ?! Объясни уже нормально! Для чего ты так поступаешь?!

Я почти в бессознательном состоянии тряс её за плечи.

– За что, чёрт бы тебя побрал?! Я с кем говорю? Ты постоянно плачешь, но не говоришь причину. Теперь ещё и выводишь меня! ЗАЧЕМ?! Давай же. Ну! ГОВОРИ, Элисса!

– Я Вас… ненавижу…

Зло рыкнул. Словно псих какой-то.

– Это и так понятно! Объясни, за что?!

– Вы говорили, что добрый, но Вы обманули. Вы такой же как они все. Вы злитесь всегда и…

– Что и?

– И трогаете меня. Обещали, что не будете, а сами…И вообще.

– ЧТО ВООБЩЕ, Элисса?! Ты так говоришь, словно это я хамлю тебе, я в тебя стреляю, я готовлю тебе гадкий завтрак!

– Это было не Вам.

– Не ври мне! Одна сплошная ложь и капризы!

– Вы ничего не знаете…

– Так расскажи мне уже! Ну! Чего я такого не знаю о тебе?!

– Вы и не хотите… ничего…знать… Вы хотите, чтобы я… делала то, что… Вы скажете… И всё.

– Я тебя хоть раз принуждал к чему-то?!

– Принуждали, – она посмотрела прямо в мои взбешённые глаза.

И я увидел в её взгляде отчаянную решимость.

– Ты за это хотела меня убить?

– Я не хотела Вас убивать! – она словно бы удивилась моему предположению. Довольно искренне.

– А на что ты рассчитывала, стреляя в меня? На фейерверк?!

– Я… просто… испугалась…

– ЧЕГО?!

– Вас… Но не хотела… Оно само…

– Само выстрелило? – усмехнулся я, немного выдыхая и успокаиваясь от её нелепого оправдания и наивной попытки откреститься от совершённого поступка.

Она же закивала так, будто и правда всё произошло без её участия.

– Ну конечно… А завтрак зачем испортила?

Отвернулась, будто бы вообще не имеет к этому отношения. Вот только перестаю орать, как потерпевший, она снова начинает вести себя со мной гадко. И всё же уже вроде бы мог сдерживаться, сжимая кулаки, но разговаривая почти нормально.

– Тоже «само», Элисса? И плачешь ты всё время почему? И царапаешь себя зачем?

Молчит.

– Тогда скажи, за что ненавидишь. Разве я поступал с тобой плохо?

Она кивнула, снова пряча глаза.

– Расскажи. Что я делал плохого. Говори, Элисса. Видишь, я не кричу больше… почти.

Робко подняв на меня оценивающий взгляд, в котором почему-то именно сейчас не было злости, скорее недоверие и решимость (что же так повлияло на неё, что вместо послушной, кроткой девочки, я получил дикую кошку?), она сказала то, что я никак не ожидал от неё услышать.

– Лучше бы Вы не появлялись вовсе, – выпалила на одном дыхании.

– Что?

Сказать, что я охренел, значит промолчать в принципе. Я же вытащил её оттуда, спас, заботился. В смысле «не появлялся бы»? Она же сама просила меня не отдавать обратно.

– Пока Вас не было, всё было понятно. Я знала, что будет дальше. Знала, что сделают со мной, когда у меня снова будет… когда я опять не смогу…– она неосознанно сжала руку на животе.

Снова?! Это было не в первый раз? Сердце сжалось. От этих её слов я словно дар речи потерял. Просто стоял и слушал то, что она говорит. Ловил каждое слово, покрывался холодным потом, но молчал. Потому что не мог и не знал, что сказать ей сейчас. Злость, агрессия, обида – всё отступало от представившейся перед глазами картины. От злых, наполненных болью слов. И наверное, впервые между нами – таких искренних.

– Они сказали, что сделают. И я ждала, что однажды смогу… освободиться.

Не нужно быть семи пядей во лбу, что она имеет ввиду сейчас под «освобождением». Так ей угрожали убить, если снова не выйдет? И она этого там ждала, пока я не явился? И тут же получил подтверждение.

– А Вы пришли и после этого… меня… Это из-за Вас. Всё из-за Вас. Потому что Вы такой же как они. Сказали, что нет, но я же знаю, что такой же. Чувствую в Вас… зверя… и… то, как Вы злитесь, когда… что-то не так… Ещё Вы у них главный. Вы приходили туда и ничего не сделали. А они все… они слушают Вас сейчас… Значит и раньше бы… слушали… и не стали бы… меня… Вы сильный и могли бы… Но Вы ничего не сделали. Потому что Вам было всё равно. И потом тоже. А я просила же потом не спасать, а меня спасали. Но не для меня. Для Вас! Тот Ваш друг, сказал, что Вы умрёте, если я сдамся. Что если я Ваша пара, то когда я умру, и Вы тоже. Я, получается, убью Вас… И я старалась жить, чтобы не быть…убийцей. Даже такого, как Вы. Не хотела быть… как они… Но я не хотела жить тоже! Я хотела, чтобы больше ничего не было. Чтобы… не страшно… и не больно больше… У меня был план. А Вы заставили меня жить и помнить. Всё. Что было. Я не могу забыть. Только никто меня не спросил. Никто.

– Элисса…

От вспыхнувшего по новой чувства вины едва не задохнулся. Права эта девочка, во всём права сейчас. То, что ненавидит, сюрпризом не стало, от этого даже больно не было, а вот горькая правда из её уст о моей вине в том, что с ней происходило всё время, пока я закрывал глаза… И правда, что её не спросил. Думал о том, что она мне нужна, что я без неё не выживу. И только. А потом решил, что она уже всё должна была забыть, раз столько времени прошло. Но она не забыла… Наверное, есть вещи, которые забыть не так просто. Или невозможно вовсе.

– Нет, я скажу. Вы думаете, я не вижу? Этот дом, эта комната, собака, одежда – Вы думаете, что заботитесь обо мне, что мне должно быть хорошо тут, но это не так. И я не знаю, зачем Вы это… Для чего? Что от меня нужно? Ничего не бывает просто так. А Вы не говорите причину. Но у меня же ничего нету… Мне нечем отплатить… И это всё мне тоже не нужно. А ещё… – она оглянулась на Эмина и почти выкрикнула: – Я ненавижу собак! Боюсь их. Просто он… он тогда сказал про питомник! Я думала, он отвезёт его в жуткое место, как там, где я была… а он маленький… и я жалела его. А Вы хотели сделать такой… слово… широкий, да… широкий жест, чтобы показать, какой Вы хороший. Но Вы не хороший. Вы бросаете меня тут одну, делаете мне больно. А потом приходите и лечите, чтобы казаться хорошим. Они…они тоже так делали иногда. И Вы как они. Говорите хорошие слова, а если я… не делаю, как Вы хотите, то сразу злитесь. Всегда. А потом вообще сказали, что любите. Но меня никто никогда не любил. Никто. Ни одной минуточки. Слышите? Никогда. И Вы соврали. Я даже знаю, зачем. Потому что я Ваша пара. Потому что Вам надо было, чтобы я тоже так же сказала. Но я не умею. Не знаю, как это. И не могу к Вам ничего чувствовать только потому, что Вы так хотите и делаете что-то для меня . Мне же не нужно это всё! – обвела глазами комнату. – А Вам нужно было меня трогать, и я думала, так надо, что пара, и не сопротивлялась. Вам нравилась моя еда, я готовила. Вы хотели смотреть фильмы, я смотрела, хотя терпеть их не могу. Но я не могу делать вообще всё, что Вы хотите! Хоть и вижу, что Вы ищете во мне. Что Вы ждёте от меня. И злитесь, что я не такая, как Вы хотите… Но я не могу заставить себя чувствовать иначе. Столько раз просила Вас не отказываться от другой, найти себе хорошую пару. Если бы можно было… Если бы было можно, я бы… я бы хотела, чтобы всё закончилось. Если Вам найдут другую пару, то соглашаетесь, пожалуйста. И тогда бы я…