Юлия Эфф - Марой и хранители

Завуалированный намёк не совать свой нос в чужие дела Анри понял, усмехнулся, разглядывая северянина с особенным любопытством: а малыш-то был языкаст, хотя и притворялся простачком.

– Вы правы, Рене, дел у меня и без вас хватает, – Анри посмотрел на Армана, прикрывшего улыбку рукой. – Предлагаю после ужина составить свидетельство и переключиться на более интересные дела.

Далее последовала неспешная беседа, в которой про Рене все будто бы забыли. Но из которой он понял, что Антуан и инквизитор здесь находятся для охраны Армана до возвращения Его величества в столицу.

Н-да, охранник из братца был так себе, помятуя о его бесславном проигрыше в первые пять минут на комбат-де-бу. Разве что упасть под ноги потенциальным наёмным убийцам или заставить их лопнуть от смеха, подобно тому как это проделал Ханс-свист с раттами.

Рене невольно потёр лоб. Для полного счастья Люсиль не хватало… И только подумал, как её имя послышалось на противоположной стороне стола: Антуан, конечно же, что-то опять придумал.

Набравшись смелости, Рене обратился к Делоне-старшему:

– Сир, могу ли я просить вас об одолжении?

– Да, конечно. Для духовного сына моей жены что угодно.

– Сир! Я вырос в простой семье и благодарен вам и сирре Элоизе за оказанную милость. Но, прошу понять, сир, мне неловко находиться с вами за одним столом и делить пищу, к которой я не привык. Разрешите столоваться со слугами или дядюшкой, это не прихоть – скромная потребность моей души.

– Что за раболепство, дружище! – возмутился Арман. – Ты как будто среди пуритан вырос!

Сир Марсий молчал некоторое время, посмотрел на реакцию расстроившейся супруги, но дал добро с условием, что на особенных застольях Рене будет занимать своё законное место рядом с матушкой-наставницей. Марой согласился, спохватившись про себя: нужно успеть предупредить Вернера о «рождении» его племянника. И едва вопрос был закрыт, тут же отпросился покинуть присутствующих.

– Подожди, а как же заключительная молитва? – глубокомысленно остановил его Антуан, блестя глазами с пляшущими в них смешинками.

– В самом деле, нехорошо, – Анри перемигнулся с Арманом.

Тема пуритан была настолько любимой целью для шуток? Что ж, надо будет подробнее узнать об этом звере. А пока… все, кроме госпожи Элоизы, безгласно сговорившись, отодвинули тарелки от себя и сложили руки.

– Будь добр, сынок, прочитай молитву своей семьи, – серьёзно попросил сир Марсий, улыбаясь Антуану углом рта.

«Ну, Антуан, за-ра-за! Будет тебе! Да и вас всех тоже не мешало бы проучить…» – кусая губы, чтобы не засмеяться, Рене кивнул и последовал примеру остальных – сложил руки, откашлялся и склонил голову, призывая свет:

– Во славу Белой Владычицы Люмерии и её света вознесём благодарственную молитву…

Меня возмущает, что колода плохо перетасована, но лишь до тех пор, пока мне не придёт хорошая карта.

Джонатан Свифт

Чёрный Некромант наслаждался очередной игрой. Подвох в договоре с Элоизой коснулся обоих супругов Делоне. Через месяц сир Марсий не выдержал – разозлился, обиделся и велел приготовить себе отдельную комнату.

С потерей родового кольца в крепком семейном союзе появился третий лишний. Впервые увидев над собой вместо лица супруга сотканную из мрака ухмылку, Элоиза оттолкнула Марсия, закричала истошно и забилась в угол кровати, кутаясь в покрывало.

– А ты как хотела, милая жёнушка? – промурлыкал в голове голос Чёрного Некроманта, перекрывая тревожные вопросы Марсия, – в горе и радости будем до конца. Откинь покрывальце, не пугай супруженька… Я не успел всё рассмотреть, как следует.

Элоиза замотала головой:

– Уйди, проклятый, прошу, уйди! Именем Владычицы прошу!..

Недоумевавший Марсий удалился, провёл ночь в кабинете за работой, не зная, как реагировать на внезапную и необъяснимую истерику жены. Но когда комедия повторилась, Марсий потребовал объяснений. Супруга трясла головой, давилась словами, кашляла – и он понял: дело нечисто.

Вспомнились ежедневные поездки Элоизы к Логову и Ирминсулю. «Выпросила что-то себе на голову!» – догадался Марсий. Заметил отсутствие брачного кольца на руке супруги, и его мысли потекли в правильном направлении. На всякий случай допросил слуг. Оскорблённая Ойла после этого разговора собрала вещи и потребовала отменить договор найма; с трудом уговорили её остаться, и то благодаря прибавке к жалованью.

Никто кольца не видел и за вознаграждение не нашёл. Да и кому бы оно понадобилось, если было привязано древним договором к дому Делоне? В чужих руках оно не только осталось бы незатейливым украшением, но и принесло бы вред беспечному хозяину. Пришлось поверить супруге, будто бы оно соскользнуло с пальца в Лонию, на берегу которой она прогуливалась несколько дней назад.

Марсий испробовал все доступные другие средства для получения ответа. Что-то указывало на тёмный обет, другое загадочно молчало, как будто разрыв супружеских отношений имел бытовую причину… Прошло время, Элоиза вроде бы повеселела, и обнадёженный Марсий, соскучившийся по ласкам, вернулся в спальню жены. История повторилась. Тогда-то, накричав на Элоизу и справедливо обвинив её в причастности к тёмной магии, шёл к двери, собираясь хлопнуть ею от души. Фраза, прилетевшая в спину, объяснила многое:

– Я сделала это ради нашего сына!

Значит, тёмный обет. Понадобилось некоторое время, чтобы убедить себя перестать злиться на супругу: ради сына он и сам бы на многое пошёл. И всё-таки, шархал побери, хотел бы он знать, что именно и ради чего именно Элоиза лишила его простых мужских радостей. Спросил о сроке действия обета, чтобы настроиться. Элоиза дрожащим голосом предположила – лет пять.

Пять лет?! Да его жёнушка с ума сошла! Марсий призадумался: что должно случиться за пять лет с Арманом? Попросила дар, заранее побеспокоилась? Впереди как минимум три года, чтобы дать шанс магии. Или другое что? Карьера?

Марсий не брал в расчёт версию о будущей невестке, потому что Некромант старался, выдувал эти мысли изо всех сил. Весело было наблюдать, как родители рвали сына на две части: одна навязывала обаятельную милашку де Трасси, второй встал за расцветающую сильную де Венетт. Некромант с удовольствием бы насладился песней скандала, но аристократическое воспитание не позволяло супругам грязно ругаться из-за чего бы то ни было.

А потом случилось непредвиденное: в сердце малышки Мариэль поселился виердский шархал. Некромант испугался, не перегнул ли палку с розыгрышами? Благоразумно исчез из Лабасса, найдя себе другую цель для развлечения. Наказание от Матушки не прилетело, и Некромант успокоился: значит, всё шло, как и должно было. Стало скучно, предсказуемо.