Юлия Эфф - Марой и хранители

В коридоре ощущалось ещё прохладнее. Огонь от ламп сварливо, как беспомощный старик, льнул к стене. Но разбавлял тьму, спасибо, как говорится, и на этом. Глазам на секунду обернувшемуся Марою показалось расплывчатое серое пятно, исчезнувшее после того, как Рене сморгнул. Даже если бы это была не оптическая иллюзия после взгляда на лампу, а привидение, Рене бы не удивился: внутренний вид замка Делоне напоминал стиль пр о клятого дома. Здесь не одно, а толпами должны были водиться привидения и устраивать вечеринки. Например, в Ночь горги…

Неудивительно, что у Армана всегда были прохладные пальцы. В нервые минуты его прикосновения казались приятными, усмиряли жар желания, но сам факт именно сейчас заставил задуматься. Дом на леднике, студёные стены и такие же отношения внутри семьи. Как сир Марсий со своим темпераментом мог выносить бесстрастную жену? Не разыгрывали же они, в самом деле, на людях равнодушие, а за дверьми жадно бросались друг на друга?

Ладонь легла на дверь в комнату Армана, ментальная сила проникла сквозь дерево и вернулась: печать оказалась родственной. Молодец Арман, догадался блокировать не родной стихией, которую взломать проще простого. Тогда как ментальная магия индивидуальна, под неё «ключик» подобрать сложнее. Но не в этот раз, конечно.

Рене медлил. Было страшно заходить, вдруг Арман не спит? Или спит, но чутко? Пока раздумывал, даже не услышал – слишком плотная была дверь – почувствовал сердцем стоны. Секунда – и блокировка была снята, если что, оправдываться он будет потом.

Делоне спал беспробудно. В чернилах ночи, разбавляемой лёгким отблеском светлых теней от камина, лицо Армана блестело в испарине. Он мычал и морщился. «Любимые кошмары», – вспомнил его фразу Рене. Внезапно разглядел над грудью: почти незаметная в чернилах ночи, клубилась знакомая тьма, присосавшись тонкими нитяными щупальцами к области сердца.

Рене сходил к конторке, осторожно вложил книгу в почтовый портал и вернулся к кровати, во время перемещения перебирая варианты, как поступить. Что это была за тьма? Какова была её природа? Проклятие? Материализовавшиеся мысли, обида, ненависть, страх?

Особого выбора не было – Рене протянул руку, окуная ладонь в дымчатого паразита и властно призвывая свет. Тот не стал, как в сновидении, заигрывать с врагом, – вспыхнул и пожрал тьму, не давая её отросткам ускользнуть. Арман задышал спокойнее, морщинка на переносице разгладилась.

Два добрых дела были сделаны, и Рене попятился к открытой двери. Пассаж рукой – ментальная магия легко просочилась сквозь дверь и восстановила печать изнутри. Рене вздохнул с облегчением, но и вздох на половине действа превратился в зевок.

В комнату Вернера не вернулся принципиально. Десятки жилых комнат в замке, а гостю бросают, как собаке, подстилку на пол у камина. Рене тоскливо усмехнулся, усаживаясь на ледяной пол и согревая ладонями под собой квадрат камня. Если то диковинное облако тьмы вернётся, он обязательно почувствует, в этом даже не сомневался.

Воздвиг воздушный шатёр вокруг себя, нагрел изнутри, и от тепла сморило в два счёта.

Толчки в плечо разбудили. Открыл глаза – Вернер стоял над ним, одетый как для выезда – в меховом плаще. Поманил рукой за собой, и, зевая, Рене поплёлся за слугой, а по дороге вспомнил о привычке Вернера каждое утро ездить к водопаду и тренироваться там. Что с этим з а мком не так? Гостю места нет. Медитировать Вернеру тоже.

– Скоро начнётся движение, тебе лучше не мозолить глаза в коридоре во избежание ненужных вопросов, –бесстрастно предупредил Вернер. – Иди, на мою кровать ложись, на ней теплее. Досыпай.

– Я с тобой!

Седовласый камердинер остановился:

– Что? Нет.

– Да!

Рене исчез в комнате, но Вернер ждать его не намеревался. Не сбавляя, но и не набирая скорости, пошёл по коридору к лестнице, где его догнал юнец, на ходу застёгивая кожух. Слуга, не обращая внимания на спутника, свернул в служебное крыло, спустился в подвал первого уровня, по нему вышел к двери, ведущей на хоздвор – и там направился к конюшне.

На вопрос мальчишки, какую лошадь можно взять, равнодушно ответил:

– Левый ряд для прислуги.

Вернер седлал своего коня, посматривая на то, как Рене выводит из ближайшего стойла строптивого Нилла, выбранного за любопытство.

«Кто хочет со мной прогуляться?» – спросил мальчишка, вызывая улыбку на лице Вернера. Морда Нилла высунулась над перегородкой первой – так был сделан выбор. Но прежде чем вывести коня, юнец пошептался с животным и вывел его, спокойного, не пытающегося укусить за плечо.

Когда седовласый слуга вышел с конём наружу, на Нилле уже застёгивалась уздечка. У ворот Рене присоединился к Вернеру, и они пустились по дороге в предутренних колких зимних сумерках. Последний день второго октагона, завершающий шестнадцать дней, посвящённых свету Белой Владычицы, хватал за лица задумчивых всадников морозцем и горным ветром.

У водопада, когда спешились и привязали коней, Вернер предупредил:

– Занимайся своим делом, ко мне никаких вопросов – ни сейчас, ни потом. Всё, что увидел, остаётся здесь.

– Больно надо! – пожал плечами мальчишка и, не оглядываясь, зашагал к водопаду, чтобы проверить вход в пещеру, успело затянуть его льдом или нет.

В темноте сложно было понять, перечёркнуты ли вчерашние усилия. Рене вытянул руку, посылая ментальную магию, чтобы ощупать скалу, но та была слишком далеко, ополовиненный дар не справился.

Тогда он подбросил вверх бейлар, приказывая ему рассыпаться над водопадом снопом искр. Короткая вспышка позволила увидеть за мокрой занавесью зияющий чёрный вход, тропа показалась чистой, но Рене остался недоволен. Запустил пальцы под шапку, почёсывая голову и раздумывая. Спустился на уступ и вытянул руки перед собой так, будто собирался лепить снежок из воздуха.

Над водопадом взлетел световой шар и поплыл к тропе, над ней. Задержался у входа в пещеру, осветил периметр. Кое-где за ночь успели намёрзнуть сосульки. Бейлар сбил их, а потом ещё несколько его собратьев бухнулись на тропу, растапливая тонкую корку льда. Рывок рук на себя – и ледяная крошка полетела в чашу.

Когда задуманное было выполнено, и Рене отправил персональную шаровую молнию сделать контрольный круг над водопадом, та вдруг вспыхнула ярко, превращая непроглядные сумерки над юношей и льющейся водой в яркий световой день.

– Э… это не я! – пробормотал Рене, изумлённый неконтролируемой трёхсекундной вспышкой. Вскарабкался на уступ и осторожно высунул голову над обрывом, как из окопа.

По лицу прошлась магическая волна, какая ощущалась во время открытия порталов. Никого, кроме Рене и Вернера, в эту глухую пору здесь, кажется, не было, значит, всплеск случился по вине слуги. «Он, что, сбрасывает резерв? Зачем?!» – ещё больше удивился Рене, не в состоянии рассмотреть, где в темноте прячется Вернер.