Эля Безумова - Танцы с Подсознанием. Книга 1. До Тьмы дотронувшись рукой

– Пашенька, подожди, я всё сама объясню! – занервничала жена. – Танюшке тридцать один год, а она всё не замужем! И женихи были, но как доходит дело до свадьбы, идти платье белое примерять, так у неё панические атаки начинаются…

– Ну так пусть, не в белом платье замуж выходит, а в зелёном, красном… – пошутил Леонид Борисович.

– Пробовала! Но, как переступает порог ЗАГСа, страх такой накрывает, что в обморок падает. Вы можете помочь ей?! – Инна Львовна с надеждой посмотрела на психотерапевта. – Только…только у неё денег нет, но Пашенька обещал заплатить!

– Для тебя, Любовь Моя, хоть звезду с неба! – расхорохорился пьяненький Пал Палыч.

– Ты у меня самый лучший! – женщина с благодарностью посмотрела на мужа.

– Ну, что Маруська, пошли убираться, – Леонид Борисович закрыл дверь за гостями, – давай сегодня пораньше спать ляжем! Завтра понедельник – день тяжёлый, да и клиент новый, как думаешь, справлюсь?!

Маруська внимательно посмотрела на хозяина, затем запрыгнула на диван, и свернувшись в клубочек, улеглась на подушку, как бы приглашая последовать её примеру.

– Маруууся, а кто посуду мыть будет?!

Кошка мяукнула и отвернулась.

– Понятно, – рассмеялся мужчина, – опять я…

Танюха сидела напротив. Боевая и наглая девица, с короткой мальчишеской стрижкой, в кожаной косухе чёрного цвета и голубых джинсах, с дырами на коленях. Очень трудно было представить, что она – лучшая подруга интеллигентной и утончённой Инны Львовны.

– Мы с Инкой с интерната дружим… – вальяжно развалившись в кресле для посетителей, закинув ногу на ногу, девушка пила чёрный чай с лимоном, заботливо приготовленный секретаршей Верочкой. – Инка с детства была девочка – девочка, – Танюха громко отхлебнула горячую жидкость, – а я – пацанка! – она самодовольно ухмыльнулась. – В интернате все боялись меня, чуть, что «била в нос, делала клоуна!»

– Давайте, пожалуйста, без этих подробностей, – поморщился Леонид Борисович, у него начинала болеть голова от этой девицы.

– Так, а я без подробностей, – ничуть не смутилась девушка, – просто хочу сказать, что всегда заступалась за Инку. Жизнь – то, знаете, в интернате не сладкая…

– Инна Львовна говорила о наличии у вас панических атак… – перебил доктор.

– Есть такое дело! – кивнула головой Танюха. – Как вижу белое свадебное платье, так приступ начинается – животный, обжигающий страх горячей волной бьёт в желудок, потом сердце замирает, уши закладывает, пространство начинает плыть. Кажется, что всё, умираю… – она театрально закатила глаза.

– Как давно это началось?!

– А у Инки на свадьбе и началось! Она же рано замуж выскочила, восемнадцать исполнилось и в ЗАГС. Плакала, дура, не хотела, – как – то зло вырвалось у пациентки, – а ей повезло с Пашкой, прям повезло! – завистливо добавила она.

– Нефёдов Павел Павлович – уважаемый человек, высокопоставленный чиновник, старше вас почти на двадцать лет, а вы его Пашкой… – пожурил психотерапевт.

– Для меня, он был Пашкой и останется им! Если бы не я, не видать ему Инки, как своих ушей, – Танюха с размаха брякнула пустой чашкой о журнальный столик, – спасибо, чай вкусный!

– Давайте вернёмся к нашей теме!

– Давайте! Пришли мы с Инкой в салон свадебных платьев, Пашка с нами. Говорит, выбирайте девоньки чего вашей душеньке угодно. Ты, Иннушка – белое смотри, а ты, Таня, самое красивое – свидетельницей будешь. Нефёдов, он не жадный! У нас с подружайкой глаза разбежались, платьев там уйма в ряд висит. Смотрю я на них и чувствую голова закружилась, в сердце – раз волна, два волна…мошки чёрные перед глазами, сползла по стене на пол. Лежу и думаю : «Вот и смерть моя пришла!» Минут двадцать приступ шёл. Пашка перепугался, скорую вызвал. Врачи приехали, укольчик сделали, корвалольчик под язык и вроде отошла. Ну думаю, ладно, перенервничала – лучшую подругу, как никак замуж выдаю. День свадьбы наступил. Инку от деда в белом платье забираем, на машинах с куклами, с сигналками, вроде хорошо себя чувствую. В ЗАГС приехали, а там невест человек десять и все в белом. Окинула я их взглядом, чувствую ноги подкашиваться начали, а дальше ничего не помню… – девушка замолчала, всем своим видом показывая, что больше ей поведать не о чем.

– А вам кто – нибудь делал предложение руки и сердца?! – как можно корректнее, задал вопрос доктор.

– Замуж меня звали два раза, – гордо выпалила клиентка, – только безуспешно! Стоит придти в ЗАГС, чтобы подать заявление, так сразу грохаюсь в обморок.

– У вас есть, ещё какие – нибудь страхи?!

– Да я в принципе, бесстрашная! – заржала, как конь девка. – Я же боксом семь лет занималась, у меня знаете, как удар поставлен?! Любого мужика увалю… – хвасталась она и дальше.

– И всё же, чего ещё вы боитесь?!

– Кладбищ я боюсь…боюсь до ужаса, – Танюшка округлила глаза, – крестов, могил и ещё покойников…

*****

- Веди себя пристойно, как подобает настоящей сеньорите! – наставляла мать.

Фредерика опустила глаза и послушно присела в глубоком реверансе.

– Да, мамочка! Хорошо, мамочка! – пропела она ласковым голосом.

С матерью лучше не спорить, а то не дай Бог, навлечёшь её гнев. А в гневе Урсула была страшна! Вдова испанского барона, она рано осталась одна с дочерью на руках. Барон погиб в одном из сражений, шли войны за религию. Женщине пришлось брать бразды правления поместьем в свои руки.

Высокая, плотного телосложения, горластая, с чёрной копной жёстких, вьющихся волос, баронесса Пачолли была больше похожа на мужчину. В её руках всё спорилось, она никогда не сидела на месте и отдыхать себе не разрешала, как, впрочем, и слугам. В замке и на территории, прилегающей к нему, был идеальный порядок. Добивалась Урсула этого тем, что у каждого слуги была своя зона ответственности. И не дай Бог, кому – то из челяди попасться сеньоре на глаза, будучи без дела! Гнев баронессы Пачолли обрушивался на головы лентяев, как майская гроза, стремительно и молниеносно. Её боялись и уважали…

Барон оставил своей жене неплохое состояние. Молодая вдовушка с большими деньгами, являлась лакомым кусочком для графов и герцогов из обедневших родов. Но Урсула неизменно всем отказывала. В те времена очень следили за «чистотой крови», а потому родниться с кем попало, было не «делом чести». Её бывший муж имел кровную связь с самой королевской семьёй. Его мать, свекровь Урсулы, являлась кузиной Филиппа Второго, правившего тогда в Испании. И баронесса посвятила всю себя воспитанию дочери.

Шёл 1569 год, «золотой век». Страна переживала величайший в своей истории культурный подъём. Романы «Дон Кихот», «Ласарильо с Тормеса», драматургия Лопе де Вега , развитие живописи в творческих руках Эль Греко, Коэльо, Тициана , развитие архитектуры и музеев, король приветствовал и поощрял всё. Варварские обычаи рыцарей и дуэлей отошли на второй план, уступив место балам и творческим гостиным.