Анастасия Кобякова - Если не родилась красивой или Счастье вопреки

– Ленка, да чтоб тебя! – шипящим от злости голосом, сказала я, – Да сколько меня пугать-то можно? Я же так помру во цвете лет!

– Ну, прости, – сделала покаянный вид подруга, только вот глаза сверкали озорным лукавством, – Не хотела тебя напугать, просто у нас мысли одинаково сработали, я пошла тебя искать, а ты тут стоишь, вся увлечённая. Хотя посмотреть тут и правда, есть на что.

И Ленка замолчав, углубилась в рассматривание гобелена на стене, а я в рассматривание самой Ленки. Она была великолепна! В отличие от меня, подруга не постеснялась примерить наряды из гардеробной, и один из них до сих пор был на ней – струящееся атласное платье цвета мокрого асфальта с вышитыми по лифу серебряной нитью вензелями, безумно красиво подчеркивало цвет её глаз и тонкость талии. Платье было в пол, из-под него выглядывали только краешки серебристых туфелек, явно на каблуке и не маленьком. Декольте было глубоким и выгодно облегало все аппетитно выступающие формы. Огненно-рыжие, длинные, завитые в тугие спирали кудряшек волосы, были рассыпаны по спине. Косметику Ленке пришлось смыть, обновить макияж ей было нечем, ведь она попала сюда абсолютно без вещей. Но даже отсутствие обычного слоя штукатурки на лице, нисколько её не портило, а даже наоборот, делало её моложе и привлекательнее. Положа руку на сердце скажу, что я ей завидовала, у Ленки было всё, о чем я могла только мечтать: и красота, и отменная фигура, и весёлый нрав, и лёгкий характер и толпы поклонников. А что было у меня? Заурядная внешность, невыразительная фигура и ноль поклонников, друзья были и то хорошо. Ладно, прочь эти мысли, сейчас надо думать о другом, и я со вздохом оторвалась от созерцания картины.

– Лен, что делать-то будем?

– А что делать?! Пошли гулять! – весело и беззаботно отозвалась она, вот реально, будто другой мир её совершенно не заботил.

– Ну, пошли, – бросив последний взгляд на гобелен, и беря Ленку под руку, согласилась я.

И мы пошли в обратную сторону. Когда мы проходили мимо моих покоев, то я опомнилась:

– Вот тут мои покои, – махнула я рукой на свою приоткрытую дверь, – а твои где?

Ленкина дверь оказалась на противоположной стороне, буквально немного по диагонали, если идти налево по коридору, получается я неверно выбрала направление. Я прикрыла до конца дверь своих комнат, решив, отсчитать количество дверей от неё, чтобы потом не потеряться. Блин, и откуда у меня такой страх заблудиться? Ведь не в лесу же мы, в конце то концов. Наверно потому, что все вещи, хоть как-то связывающие меня с Землей находятся именно в этом месте, – думала я, пока мы чинно шествовали по коридору. Ленка не умолкая щебетала о своём пробуждении, оно оказалось примерно таким же, как и у меня, только вот восхищённые возгласы подруги предсказуемо свелись к обнаружению гардеробной, сей момент я слушала в пол-уха продолжая рассуждать о том, что Ленка, будто совсем забыла о вчерашних переживаниях и о василисках. Не выдержав, моё любопытство потребовало выспросить Ленку и я её остановила, потому что в десятке шагов впереди, коридор переходил в какое-то помещение, а там могут быть люди или не люди, кто ж их разберёт.

– Лен, слушай, а что у тебя с привязкой к василиску? – прошептала я, заглянув ей в глаза, для этого мне пришлось чуть ли не запрокинуть голову, надев каблуки, подруга заметно подросла, хотя обычно мы с ней примерно одного роста, я чуть-чуть пониже, буквально на пару сантиметров.

– Знаешь, – она радостно зашептала в ответ, оглядевшись и склонившись поближе к моему уху, – Он мне опять снился, он был зол и его глаза светились черным потусторонним светом. Он меня звал, но в этот раз не видел, поэтому и бесился. Фредерик чувствует, что я жива, но дотянуться и потянуть за связывающую нас нить не может. Вот только, – подруга погрустнела, – добраться-то до меня он не может, но вот мучить меня во снах будет, я чувствую, что он не остановится в своих попытках, и будет искать способ до меня добраться. Он не привык отступать и упускать жертву – это инстинкт охотника, понимаешь?

– Конечно, понимаю! Нужно быстрее искать этого неведомого хозяина дома и упрашивать, чтобы он разорвал эту чёртову привязку.

– Но захочет ли он? Я ведь сюда без приглашения попала, – покачала головой Ленка.

– Дело вот в чём, подруга, меня насторожил тот факт, что были приготовлены двое покоев и полностью подобраны гардеробы по нашим с тобой фигурам и подходящим, опять же, именно нам, цветам.

– Да, это и правда странно, – наконец-то включила свою репортерскую жилку Ленка.

– Создаётся впечатление, что нас ждали и к нашему появлению готовились, либо у них тут есть прорицатели, либо это предсказание оракула, про которое мне говорил Второй.

– Кстати о Втором, куда этот драный кошак делся? – несколько зло спросила Ленка.

– Лен, я же тебя просила вслух называть фамильяров только уважительно, а то обидятся и помощи мы не увидим.

– Ладно, ладно, сдаюсь, – примирительным тоном сказала подруга, подняв руки вверх, – ты у нас как всегда лояльна и переживаешь за чужие чувства.

– Вот только не язви, тебе не идет – проворчала я, утаскивая подругу дальше по коридору.

Коридор вёл в просторное помещение, напоминающее холл или гостиную. Сюда выходило два коридора и несколько дверей. Потолок был очень высокий, создавалось впечатление, что в высоту помещение занимало не меньше двух этажей, эта догадка подтверждалась лестницей, ведущей на верхний этаж или этажи, снизу разглядеть было трудно. По двум сторонам расположились, занимающие почти всё пространство стен, витражные окна. На одном витраже была изображена девушка со светлыми волосами, простирающая сведённые вместе ладони, и одухотворенное лицо к небу. На ней были золотого цвета одежды, напоминающие длинную римскую тунику, перехваченную под грудью неширокой лентой. На втором витраже была…

– Не может быть! – воскликнула Ленка, я недоуменно перевела на неё взгляд, – да там пирамида изображена, наша, Египетская, – показала она указательным пальцем на второй витраж.

– Скорее просто похожи, – усомнилась я.

Договорить нам не дали, дверь, располагающаяся под витражом с девушкой, вдруг резко отворилась, как от пинка, и в неё стремительно вошёл, почти влетел, мужчина в коричневом плаще. Мы с Ленкой, не сговариваясь, замолчали и уставились на так бесцеремонно вошедшего. А он громко крикнул:

– Гастон!

Через несколько мгновений, буквально вылетел откуда-то из-под лестницы сухонький мужчина, годам так к пятидесяти. Остановился напротив мужчины в плаще и, склонив голову, произнес:

– Чего изволите, господин?

Господин задумчиво снял свой несколько запылённый плащ, передал его слуге, бросил искоса взгляд на нас и наконец-то соизволил осветить: