Рона Аск - Девятая надежда

Ухватившись за гриву лошади, я потянулась к стремени, надеясь хотя бы кончиками пальцев его сдвинуть или скинуть! Но почувствовала, что теряю равновесие и заваливаюсь набок. Пришлось опять прижаться к лошади и уповать на то, что у меня хватит сил удержаться в седле. Ибо до тех пор, пока Злата не остановится, я не освобожусь. Только она не думала замедляться! Напротив, ускорилась, когда совсем рядом послышался лай собак, и стремглав бросилась вперед, где появился просвет среди деревьев.

Постепенно лес начал редеть. В лицо ударил прохладный ветерок и принес осознание: где-то рядом вода. Я сразу припомнила, что замок стоял на скалистом утесе, и вход к нему защищал ров, но вот проездом через город реки я не заметила, что значило – она протекала через лес. И точно! Когда мы выбежали на солнечный свет, я услышала журчание воды, почувствовала небольшой подъем дороги и… Испуганно воскликнула, когда Злата с громким ржанием встала на дыбы.

Я обхватила ее за шею, чтобы не свалиться, и широко распахнутыми от ужаса глазами посмотрела вниз, где был обрыв. Лошадь остановилась у самого его края и… Богиня, еще чуть-чуть и лететь нам прямиком на острые камни, что выглядывали из течения бурной реки.

Испуганная Злата попыталась извернуться и опуститься у самой кромки обрыва, но от удара передних копыт выбились камни. Они с шорохом полетели вниз, а лошадь лишилась твердой опоры и оступилась. Испуганно заржав, Злата начала скользить копытами и заваливаться набок! А у меня остался только один шанс на спасение.

Быстро сообразив, что проще избавиться от поношенной и чуть растянувшейся обуви, нежели пытаться вытащить стремя из-под пятки, я стянула с ноги туфлю. А как освободилась, мигом вывалилась из седла и ударилась животом о край обрыва.

Ноги повисли в воздухе. Руки заскребли по сухой земле. Острые камни ломали ногти, царапали пальцы, ладони! Когда собственный вес неумолимо потащил вниз. Но я не чувствовала боли. Страх сковал все чувства и разум, оставив лишь одно желание: выжить любой ценой.

«Богиня…, – взмолилась я, когда внизу раздался истошный крик Златы. – Прошу! Богиня…»

Пучки травы рвались. Веточки, корешки – ломались. Камни откалывались. Падали! Бились об утес и где-то внизу с плеском ныряли в воду, куда я отчаянно боялась посмотреть. От падения меня спасали кончики пальцев, уцепившиеся за выступающий камень. И я зажмурилась, когда поняла, что не выдерживаю.

– Прошу, Богиня. Хоть кто-нибудь… Хоть… Ах!

Руки потеряли последнюю опору. Дух захватил полет. Страх сменился обреченностью. Бой сердца заглушил все звуки. Воздух застрял в горле и лишил меня дыхания, а внутри все перевернулось и подпрыгнуло, когда чья-то рука сжала мое запястье и остановила падение.

– Держу!

Раздался сверху голос принца.

– Держу… – снова выдохнул он, будто сам не верил в сказанное.

Я открыла глаза и посмотрела вверх, чувствуя, как начинают жечься подступающие слезы. Брови Рензела были грозно нахмурены, взгляд горел бело-синим огнем, который сейчас меня совсем не испугал, а, напротив, подарил надежду. Но поймав мой взгляд, принц моргнул, погасив синие искры, и крепко сжал губы, отчего те сильно побледнели. А я впервые… Впервые я… была…

– В-ваше…

– Рензел, – перебил он и потянул меня вверх. – У меня есть имя.

Он удивительно быстро вытащил меня на твердую землю, словно бы на мне не было пышного платья, да и сама я была пушинкой. АДже закралась мысль: может, недаром Ярла меня голодом морила?

Через мгновение я упала прямиком в объятия Рензела и замерла. Нет, конечно лучше так, чем свалиться с обрыва. Да и объятиями наше положение было сложно назвать. Принц просто сидел, откинувшись назад и упершись правой рукой в землю, а я лежала на нем, прижавшись разгоряченной щекой к сильной груди, и вдыхала теплый и в тоже время прохладный запах можжевельника и мяты.

– Вы… Вы спасли меня, – выдавила я, не поднимая головы, а принц в ответ промычал отстраненное «Угу». – Вы…

Вдруг тишину леса прервал жалобный крик лошади, и ему вторил беспокойный отклик топчущего возле нас жеребца Рензела. Я резко отпрянула. Почувствовала, как волос что-то коснулось, но подумала на ветер и громко воскликнула:

– Злата! Ей надо помочь!

– Цесса, – принц опустил леву руку, и его перчатка скрипнула, когда он сжал ладонь в кулак, – она…

Но я, не желая слушать этого ужасного и логичного довода, вскочила на ноги и поспешила вдоль обрыва по течению вниз. Злата не должна была стать разменной монетой для моей жизни или смерти. Это ужасно несправедливо, что с ней такое случилось. И я не хотела с этим мириться. Не хотела ее бросать. Потому что никто, даже животное, не заслуживало подобной участи.

– Внизу вода! – крикнула я, скидывая и вторую туфлю, потому что спускаться с обрыва только в ней было неудобно и опасно, можно легко подвернуть ногу. – И я слышу ее! Злата еще жива!

– Цесса, подожди!

– Жива!

Ладони кровоточили и саднили. Пальцы ныли. Под ногтями щипало. Но я терпела. Терпела и острые камни, что врезались в босые ноги, когда побежала вдоль обрыва. Потому что жжение на сердце от горечи, сожаления, обиды и вины было намного больнее, чем саднящие на теле раны. И Рензел, похоже, это понимал. Он не пытался меня остановить, просто шел следом, за что я была ему благодарна. И пусть в мыслях царил хаос – я все еще помнила нападение ночью, но сейчас его тяжелые шаги за спиной успокаивали и внушали уверенность. Поэтому когда я все же нашла более-менее пологий спуск, кинулась к нему без страха и оглядки.

Злату я нашла быстро. Вся изломанная она застряла недалеко от берега между камней и только из-за них до сих пор не захлебнулась. Жар в груди стал сильнее, когда я подошла ближе. Руки заледенели, задрожали, ноги перестали чувствовать камни. Меня до краев наполнило горе и жгучими ручейками побежало по щекам. Но так мне и надо… Так и надо…

– Это из-за меня. Богиня… Из-за меня.

Золотой покров лошади зиял рваными ранами, откуда сочилась кровь, и убегала алыми ручейками вниз по течению. Переломанные ноги Златы безвольно колыхались, повинуясь путям воды. Надорванное ухо держалось на тонком лоскуте кожи. Из носа на выдохе выплескивалась кровь. Ребра… О Богиня… Кажется, я видела кусочек ребра, что обнажился, когда Злата сделала вдох! И ее дыхание…Такое тяжелое, хриплое со свистами. Отныне оно навсегда останется в моей памяти и будет преследовать ночами.

Потому что:

– Это все из-за меня, – прошептала я одними губами и ступила в ледяную воду.

Злата не должна умирать одна. В холоде, страхе и боли. Никто так не должен умирать. И сейчас единственное, что я могла для нее сделать – это побыть рядом. Просто побыть рядом, когда так хочется убежать.