Наталья Самсонова - На конкурс красавиц требуется чудовище

Все попадало с ужасным грохотом. Секунда тишины, громкий всхрап Гамильтона и…

– Это что?! – с ужасом и отвращением спросила Тина, поднимая за хвост мумифицированный трупик крысы.

– Это Журжик, – улыбнулась я. – Не бойся, он никогда не был живым.

Побледнев, подруга бросила крыску на пол, а после забралась на постель с ногами. Марону оставалось только сдавленно крякнуть: она так впечатлилась Журжиком, что вдавила нашего друга в стену, лишь бы оказаться подальше от крысюка.

– Я сделала его из веточек, листьев и искусственного меха. – Спрыгнув с тумбочки, я подобрала малыша. – Стоит в него влить немного магии – и он повеселит нас трюками.

Правда, ни Тину, ни Марона мой крыс не впечатлил. Пусть он ходил на задних лапах и жонглировал – они все равно не стали с ним знакомиться.

– Один вопрос: зачем?! – Марон сел, не спеша, впрочем, спускать ноги на пол.

– Профессор Блумквист сказал, что невозможно создать колдовской конструкт, используя лишь древесно-природные составляющие. – Я пожала плечами, подняла Журжика и, забрав магию из его легкого тельца, бросила его обратно на этажерку.

– Это после этого у него лаборатория взорвалась? – припомнила Тина.

– Да, он пытался повторить, но пошел более академическим путем.

Марон нахмурился:

– Более академическим путем?

А я охотно пояснила:

– Он тщательно все рассчитал, перепроверил и после воплотил в лаборатории. Я же пользовалась методом ненаучного тыка.

– То есть мы сейчас могли носить черное? – с интересом уточнила Тина и вздохнула. – Я, конечно, рада, что ты жива. Но серый цвет формы преизрядно надоел.

– От серого до черного, знаешь ли, – отмахнулась я.

И тут Марон сказал страшное:

– Кстати, о сером. Вильгельмина, душа моя, а что у тебя с платьями?

Ой.

– Ты не можешь прибыть во дворец в академической форме. – Тина прикрыла рот рукой. – Погоди! Если тебе дают диплом заранее, значит, сегодня-завтра тебя выселят!

А я вспомнила ту убогую избушку, в которой пришлось провести лето. Ох. Вид: невеста; статус: крылатая; подвид: подкустовая. Или избушечно-опушечная?

– Можешь пожить у меня, – щедро предложил Марон.

– Я не доживу, – вздрогнула я.

Увы, матушка Марона спит и во сне видит свою идеальную невестку – Тину. Я же считаюсь препятствием на пути к сыновьему счастью. Сколько мелких проклятий я снимаю после каждой встречи с леди Таргери-Дойлерн – устала считать.

– К себе предлагать не буду, – скривилась Тина. – Мой младший братец все еще пылает к тебе всем своим юношеским организмом.

– Да, как-то не задались у тебя отношения с нашими родичами, – хихикнул Марон.

Потрепавшись еще немного, ребята ушли. А я, с тоской осмотрев родную и любимую спаленку, принялась собирать вещи. Затем взяла список и отправилась гулять по Академии. И как бы невзначай встречала давнишних приятелей то тут, то там. То там, то тут. А что поделать, очень многим хочется на выходных рвануть к родителям, или к невесте, или к жениху. Или вообще на курорт: имея колдовской дар, не обязательно снимать гостиничный номер, можно и на пляже переночевать!

Вернувшись в гостиную, я обнаружила, что вещи мои уже выставлены подле опечатанной двери. А вокруг потрепанных чемоданов горят защитные заклятья миледи проректора. И бумажка… А, нет, не бумажка. Диплом! Под ним, сложенным вдвое, прячутся письма. В одном благодарность за отличную учебу (надеюсь, ректору не стало дурно, когда он это писал), а во втором инструкция.

– Что ж, на улице нам жить не придется. Просыпайся, великий воин, – я дернула пса за длинное ухо, – тебя вынесли из спальни, а ты и не заметил!

Гамильтон потянулся, зевнул, оправил узорчатый жилет и снисходительно бросил:

– Заметил. Но! Тебя миледи проректор когда-нибудь на руках носила?

– Нет.

– Во-от, – удовлетворенно протянул он. – А меня носила.

– Знать бы еще, какие слова она при этом говорила, – фыркнула я.

– А это уже неважно.

Я сняла заклятье, уменьшила чемоданы и положила руку на голову Гамильтона. И позволила себе признать:

– Мне немного страшно.

– Мне тоже, – вздохнул пес. – Все же впереди неизвестность. Вдруг дворцовые кухарки не смогут приготовить для меня нормальную пищу? Мне пришлось очень долго обучать здешнего повара, чтобы он смог сотворить достойный паштет.

Гамильтон продолжал распинаться о том, как он переживает за наше меню, а меня вдруг разобрал тихий смех.

– Ты чего? – Пес недоуменно на меня посмотрел.

– Да вот думаю, – я выразительно побренчала монетами, – может, сразу твой жилет модистке отдать?

– Зачем? – купился Гамильтон.

– Чтобы она клинышки вшила, – хихикнула я, – разнесет тебя на дворцовых харчах, что делать будем?

Дальше мне пришлось убегать с хохотом, ведь мой компаньон пытался меня сожрать! Хотя этот гурман скорее бы обслюнявил и заявил, что перца много, трав мало и, вообще, порядочные собаки такое не едят.

У кованых ворот Академии стояло ландо, запряженное кремово-золотистыми лошадками. Это что ж, на время отбора мне выдали личный ректорский экипаж?!

– Мина! Давай быстрей!

Только в этот момент я заметила Тину и Марона, сидящих внутри.

– О, – глубокомысленно изрек Гамильтон, – дворец, как я понимаю, никому не жалко.

Забравшись в ландо, мы кое-как разместились, и я задала самый животрепещущий вопрос:

– Как думаете, с какой скоростью эта прелесть может перемещаться?

Спина извозчика несколько напряглась.

– Столько позолоты, колдо-фонари. – Тина потыкала пальчиком в разнообразные красивости, налепленные на ландо. – Со скоростью умирающей улитки. Я, кстати, буду твоей дуэньей.

– Ты?! – Гамильтон был так шокирован, что его человеческий голос перешел в собачий вой.

Отчего он страшно смутился и отвернулся, как будто ничего и не было.

– Я соврала, что на окраинах так принято. – Подруга пожала плечами.

– У нас так и принято, – возмутилась я.

– О, значит, не соврала.

– Вообще, свита крылатой невесты состоит из троих: дуэнья, парикмахер и камеристка. – Я выразительно посмотрела на Марона. – Будешь крючки на моем платье застегивать? Твоя матушка сожрет меня. Прорвет все дворцовые кордоны и просто ом-ном-ном.

– Нет, я буду отвечать за твою прическу, – ухмыльнулся Марон.

И мне резко поплохело.

Впрочем, я же еду позориться, а не побеждать.

– Вот зря ты сейчас такое лицо сделала, – обиделся друг. – Я, вообще-то, с первого курса девчонок на светские вечера собираю.

– Но они так кричат в процессе. – Я поежилась.

– Чтобы прическа держалась без магии, шпильки должны немного войти в голову, – пожал плечами Марон.

Тут даже Гамильтон удивился:

– В голову?

– В кожу головы, – уточнил друг и принялся объяснять.