Элен Форт - Окутанные тьмой

– Ах, мы с ним очень близки. Рó‎ял единственный человек, кому я способна доверить все самое сокровенное.

Брату я писала обо всем: о муже, траве убивающей все желание, о дружбе с Миленой Гроссери, о знакомстве с мистером Брессером… Единственное, что я умолчала, так это то, кем он являлся… Вампиром. Кровожадным чудовищем.

– И у вас никогда не было разногласий? – Не веря моим словам, заморгал густыми ресницами мистер Брессер. Ему казались столь хорошие отношения нечто диковинным и невероятным.

– Нет. – Моя улыбка стала еще шире. – Крохотные споры, разумеется, были. Но мы всегда держались друг за друга. Особенно после ухода мамы…

– У нас с Дрейком всегда были напряженные отношения. С детства подначивали и старались выставить другу друга в дурном свете. – Ричард Брессер усмехнулся, предавалась воспоминаниям. – Вы никогда не видели моего брата? – Я отрицательно покачала головой. – Сейчас его волосы едва касаются плеч, когда же в юности он носил поистине отвратительную прическу. Они доходили ему до лопаток. Густые, непослушные, вечно торчащие во все стороны. И в один из погожих дней, пока он крепко спал, я привязал лентами его патлы к изголовью кровати (у нас тогда кованные они были) и поджог.

Ахнув, я прижала ладонь к губам, борясь со смесью ужаса и смеха.

– Вы же могли ему убить.

– В тот момент, об этом я как-то не задумывался. Дрейк проснулся ежесекундно, но этого времени адекватной длине.

Не выдержав, я все же рассмеялась.

– И сколько вам было лет? – Меня разбирало любопытство и с горящими от нетерпения глазами, я уставилась на мистера Брессера.

– Ему было семнадцать, а мне девять.

– Страшно представить, что он свами сделал после…

Ричард Брессер усмехнулся, опуская взгляд в землю.

– Вы правы, расплата не заставила себя долго ждать. Дрейк сообщил отцу, что я желаю отправиться с ним на охоту, но просто стеснюсь ему об этом сказать.

Фантазия рисовала красочные картины мальчишек; черные волосы, желтые глаза и второго совершенно ангельского… русые прядки (думаю, они были в разы светлее, чем сейчас) и небесно-голубые глаза.

– Ах, только не говорите, что он вас подстверил! – Воскликнула я, не желая представлять, истекающего кровью ребенка.

Громкий, бархатный смех разнесся по саду. Ричард Брессер качнул головой, от чего непослушные прядки упали на глаза.

– Мой брат хоть и был изощрен на разного рода унижения, но так далеко не заходил… Нет. Взяв меня на охоту, отец решил пофорсить мной перед друзьями, мол, вон какой у меня сын, мал, а все равно хочет быть как я. – Закусив губу, он затих.

– Не томите. Право слово, я не знаю в какую сторону и думать.

– Отец тогда подстрелил оленя, а увидев лужу крови, я не удержался в седле и просто свалился без чувств. Даже не помню, как доехал до дома.

Рассмеявшись, я коснулась его предплечья.

– Вы были слишком малы для подобного зрелища.

– Девять лет. – Накрыв мою ладонь своей, мистер Брессер придвинулся чуть ближе. – Дразнили меня еще долго, вплоть до совершеннолетия. У отца и брата это была излюбленная тема за столом.

Прикрывая другой рукой рот, я старалась унять смех.

– Извините меня, но это так забавна. У нас с Рó‎ялом никогда ничего подобного не было.

Обхватив запястье, он отстранил ладонь от губ, неотрывно смотря на них.

– Не извиняйтесь. У вас очаровательный смех и как жаль, что он столь редок.

Наши взгляды схлестнулись, подобно моменту в миг купидинов. Ах, как же это было неправильно – незаметно смотреть друг на друга, касаться горячей кожи в миг случайности, втягивать дурманящий запах. Это было похоже на жестокую игру.

Сглотнув, я все же отвела взгляд.

– Поздно уже…

– Хотите вернуться?

О небеса, нет.

– Да.

Сохранив тишину, мы переступили порог особняка и, обменявшись любезными пожеланиями «доброй ночи», разошлись по комнатам.

День 5

Считая дни, я с упоение отметила, что через пять дней должен был вернуться Клэйтон и тогда, я наконец-то окажусь дома. Подальше от Ричарда Брессера и мыслей о нем… Ах, как это греховно – думать о другом мужчине, будучи замужем. Но я смела утешать и оправдывать себя непростительным, незаконным поступком Клэйтона – оставить меня одну у неженатого господина.

Спустившись в гостиную, я поморщилась.

Меня коробил царивший всюду полумрак. Положив книгу на софу, я подошла к занавескам и парой резких движений впустила солнечные лучи вовнутрь.

– Зачем вы это сделали?

– Я люблю свет. – Пожимая плечами, отозвалась я. – К тому же, чтение при подобном освещении вредит глазам.

– А я нет. – Поморщился мистер Брессер, откладывая стопку писем. – Да и потеря зрения мне не грозит!

– В таком случае, отправьте меня домой или же смиритесь с этим крошечным изменением. – Как ни в чем не бывало, усмехнулась я, с удовольствием отмечая, как прояснилось помещение.

– Вот значит, чего вы добиваетесь. Что ж, запомните, до возвращения Стоунтбери вы останетесь здесь, как и было обговорено!

– Печально.

Открыв было рот для еще одной тирады, владелец особняка уловил сладкий запах, заполоняющий все пространство. Поднявшись с софы, Ричард Брессер осмотрелся. Я заговорила прежде, чем он отыщет источник аромата.

– Эти вазы давно не видели свежих цветов, я решила это исправить.

Погрозив пальцем, мистер Брессер угрожающе прошептал:

– Запомните еще кое-что, миссис Стоунтбери. Всему есть придел.

– О чем это вы? – Нервно сглотнула я, бегая взглядом по напряженному лицу мужчины. Видимо, его что-то тревожило (что-то помимо света в доме и свежих цветов), быть может, Дрейк Брессер прислал дурные известия? Предположила я, вспоминая о вчерашнем позднем письме. Его челюсти были плотно сжаты, а скулах ходили желваки.

– О том, что моему ангельскому терпению совсем скоро придет конец. – С каждым произнесенным словом он все ближе и ближе подбирался ко мне.

– И что же вы тогда сделаете, если не собираетесь отправлять меня домой? Уж не отобедаете ли? – С вызовом взглянула я в ледяные глаза, но ответом потужил тяжелый, физически невыносливый взгляд.

Я казалась сильной, бесстрашной, но вовсе не была такой. Я боялась отца, мужа и с недавних пор Ричарда Брессера. Этот мужчина завладел моим разумом. Каждый раз, оказываясь рядом с ним, меня била холодная дрожь. Я видела, каким он мог быть… И прекрасно знала, что это не предел его возможностей, но иметь подобную «удачу» – лицезреть данный предел, вовсе не было желания. И я мирилась. Мирилась с тем, что оставшиеся дни должны были пройти тихо, мирно, не испытывая судьбу.

Порой я не понимала какие чувства во мне преобладали – страх или жгучий интерес узнать его получше. Но вовремя обрывая себя, я раз за разом бежала.