Элен Форт - Окутанные тьмой

Клэйтон заставил меня отправиться с ним. Мне даже не пришлось выбирать платье. За меня это сделала Рут. Полностью закрытое, прямое платье из черного бархата. Лишь копну мох черных волос разбавлял позолоченный гребень.

Дом Венсана Рильса был в разы меньше, чем дом Стоутбери, но не уступал напыщенности. Всюду красовались портреты хозяина и трофеи с охоты. Живодерство и только.

Лишь за последние десять минут почти каждый гость при виде меня счел своим долгом подойти и выразить свое соболезнование, а потом добавить, после короткой паузы: «Все наладится. Главное, что у вас есть муж». Причем здесь вообще мой тупоголовый супруг? За каким дьяволом его поганую сущность приплетают к моему горю? Я ничего не отвечала, лишь отходила в сторону, дабы избавить народ от рвущихся из меня грубостей.

Сжимая в руке бокал и стоя в стороне, я осматривала комнату. Лицемерные идиоты. Здесь никому не было дела до горя ближнего своего. Их волновало лишь хвастовство. Тошнило от всех этих поддельных лиц.

Будучи поглощенной в свои мысли, я не заметила идущего ко мне человека и случайно врезалась в него, выливая красное вино на дорогую темно-серую ткань одеяния.

– Ох, осторожнее! – Воскликнул он, придержав меня за локоть.

– Извините, мне так жаль, – буркнула я, не желая поднимать взгляда. Мне было совершенно плевать. Поделом. Мне не нужны очередные глупые соболезнования.

Незнакомец тихо рассмеялся, забирая у меня из рук пустой стакан и ставя его на подоконник.

– Меня не обманите, Карнелия. Вас совершенно не волнуют пятна на моей рубашке. Но я вас за это не виню.

Я все же подняла любопытный взгляд и столкнулась с высоким, черноволосым мужчиной, его волчьи, желтые глаза с интересом и долей насмешки бесстыдно рассматривали меня.

– Мы знакомы? – Проговорила я, вспомнив, что он обратился ко мне по имени.

– Ах, простите мои манеры. – Незнакомец взял мою руку и притянул ее к своим губам. – Дрейк Брессер.

В глубине души я догадывалась, что это именно он. Ни у кого в округе не было таких глаз… Милена была права, Брессер старший был внушителен.

– Карнелия Стоунтбери. – Отозвалась я, позволяя ему оставить поцелуй на тыльной стороне ладони и задержать руку дольше, чем того требовал этикет.

– Я знаю. Не единожды слышал о вас от Милены и Ричарда. Столько было доброго сказано о вас, но так противоположны были их наставления. – По-прежнему улыбаясь, беззаботно проговорил он.

Да, Милена поделилась тем, что до беспамятства влюблена в Дрейка Брессера и ей казалось, что он отвечал не меньшей пылкой взаимностью. Всего несколько встреч, а уже решались судьбы.

Но почему я чувствовала что-то неладное?

– Наставления? – Прищурившись, переспросила я.

– Да. Милена до дрожи в коленях желала, чтобы мы с вами познакомились, как можно скорее. А мой брат…

– Что ваш брат? – Поторопила я Дрейка Брессера, не желая мириться с возникшей паузой.

– А вот мой братец заклинал меня держаться от вас, как можно дальше.

– Почему? – Затаив дыхание, прошептала я.

– Потому что я хочу спасти вас, моя дорогая.

Спасти? Что это значит? Голова пошла кругом. Губы пересохли, и я нервно облизнула их.

– Я вас не понимаю, мистер Брессер.

– Меня как магнитом притягивает ваше страдание. Ваша душа требует второго шанса. Ваша душа требует… отмщения.

Что за чертовщина? Я попятилась, но врезалась об подоконник, столкнув поставленный Дрейком Брессером ранее бокал. Он рухнул, усеивая пол множеством осколков.

– Этого не может быть… – прошептала я, – невозможно…

– Тише, Карнелия. Не привлекайте излишнее внимание. Если вас заинтересовало мое предложение, то через пять минут я ожидаю вас в беседке, что находится в самом дальнем углу этого крохотного садика, где скульптур в полный рост Рильса больше, чем цветов.

– Карнелия!.. – меня окликнула супруга Венсана, на долю секунды я обернулась, но стоило вновь вернуть взор к Дрейку Брессеру, как его уже и след простыл.

Что все это значило? Быть может, я ошибалась на счет Брессера, утверждая, что он не появлялся в Корскор из-за брата… Часть меня отказывалась верить в худшее, но другая часть непоколебимо была уверена в сущности старшего Брессера. Но как он мог помочь? Не решил же он и меня сделать себе подобной? Или…

Внутренний голос заклинал меня не выходить в сад, но ноги сами несли меня навстречу. Лишь свет, исходивший из дома, немного освещал округу. На улице не было ни души.

– Я знал, что ты придешь, – усмехаясь, вышей из тени Дрейк Брессер. – Ведь второй шанс на нормальную жизнь не может не заинтересовать.

– Что все это значит? Кто вы?

Мистер Брессер пересек разделяющее нас расстояние. Его глаза светились, словно у кота в ночи.

– Ты и сама знаешь. Только представь, какие возможности откроются пред тобой… – Он развел руками, картинно демонстрируя всю прелесть данного проклятья. Ведь иначе это было не назвать.

– Я не желаю превращаться в кровожадное чудовище, мистер Брессер. Моя душа прибывает в терзаниях, в настоящее время, но если я соглашусь… то подпишусь на вечные муки.

– Вечные муки? Дорогая Карнелия, я предлагаю тебе долгую и беззаботную жизнь. Я предлагаю отомстить убийцам твоего брата, если пожелаешь, отцу и каждой мрази, что посмела когда-либо отозваться дурно о тебе и твоих прекрасных глазах.

– Я не такая. Понимаете? Отнимать жизни, даже у самых ничтожных людей, я не вправе! – Перешла на крик я. А вокруг сгущался туман и оттуда слышался шепот. Он манил. Призывал. Уговаривал.

Разум окутал морок, и мысли перестали быть мне подвластны.

– Впусти в себя тьму, Карнелия. Ее ненужно бояться. – Сладостно шептал Дрейк Брессер, наворачивая вокруг меня круги. – Ей надо подчиниться и тогда ты сможешь подчинить ее себе.

Мои веки закрылись сами собой, и я почувствовала легкое касание рук. Почувствовала, как расстегивается ворот, горячее дыхание на шее и острую боль, пронзившую меня с ног до головы. Моя кровь забурлила и принялась гореть.

– Впусти тьму. – Шептал голос. – Прими проклятье. Ответь мне ДА.

– Да-а, – прошептали мои губы.

Я была на грани обморока, когда почувствовала во рту металлический привкус и вкус чего-то странного, тягучего, словно смола пахнущая пеплом.

– Н-е-е-т! – Отдаленно послышался еще один голос, но он не был похож на те, что говорили со мной минутами ранее. – Ты же обещал мне, Дрейк! Я умолял тебя, брат, не трогать ее!

Никогда не слышала в его голосе столько отчаяния. В мыслях продолжал царить морок, он доводил меня до исступления и прежде чем окончательно в нем раствориться, моего разума вновь коснулись знакомые голоса.

– Ты должен благодарить меня, Ричард. Я сделал большое тебе одолжение.