Array Мишель Лафф - Посольская школа-2. Душа Сокола

– Ой, за вазу не нужно! – простонала Бояна.

Аромат паники от дочери Верховной висел удушливым облаком. Масло, разогретое настолько, что скоро вспыхнет.

– Да, возьми уже себя в руки! – холодно приказала я. – Он жив!

Страшный сон любого целителя. Лекарство стало ядом для пациента. Я понимала, от чего трясло ведьму, но успокаивать её не было ни сил, ни возможности. Сокол снова начал оседать на пол.

– Пекло, – выругалась Бояна, ныряя ему под вторую руку. – Дядя Сокол, не корчи из себя героя. Обопрись на нас. Лина Амелия, куда ведём?

– В шкаф, – уверенно ответила я. – центральный книжный. Там фальшивая дверь в спальню.

На большее воздуха в лёгких не хватило. Мы держали Сокола, спасая его от падения. Даже вдвоём сил не хватало. Каждый шаг жениха обходится нам слишком дорого. В спальне он снова рухнул на пол, но кровать уже была близко.

– Сам, – упрямо прорычал он, забираясь на высокий борт, как на скалу.

Уткнулся лицом в подушку и замер.

– У Доротеи была такая же реакция? – вполголоса спросила я у Бояны.

Она замотала головой.

– Доротея в самом начале в принципе не могла ни ходить, ни говорить. Если подобная реакция и была, отследить её не получилось бы. Заклинание-диагност показывает, что всё хорошо.

Я принюхалась, пытаясь уловить боль или страх. Но даже привычной ярости среди эмоций не было. Либо наша с Бояной паника перекрывала другие запахи, либо зелье не сработало.

– И что мы будем делать?

– Наблюдать, – не слишком уверенно ответила ведьма. – Физически Сокол здоров, а в ментальной магии я смыслю мало.

“Тогда зачем полезла в неё?” – хотела спросить я.

Винить Бояну было легче, чем думать, что это я предложила вылечить лучшего убийцу клана сомнительным зельем. Если он станет таким же, как Доротея, ответственность за его болезнь будет на мне.

– Тогда пусть останется в моей спальне, – я стянула с Сокола ботинки и отошла в сторону. Что делать дальше? Отец никогда не напивался до беспамятства, я понятия не имела, как вести себя в похожих ситуациях. – Нести его в общежитие через всю школу и двор слишком опасно.

– Как скажете, – не стала спорить она. – Мне нужно посоветоваться с Этаном. Возможно, он разберётся, что случилось. Если Соколу станет хуже, не медлите ни секунды. Пусть кто-нибудь из воинов передаст сообщение через зеркало. Мы сразу откроем портал.

Бояна ещё раз проверила пациента, записала что-то в блокнот, строго настрого запретила заниматься самолечением, а потом ушла, оставив нас одних.

– В камзоле лежать, наверное, неудобно? – спросила, глядя на жениха.

Сердце кровью обливалось смотреть на него в таком состоянии. Ни жив, ни мёртв. Бледный, пустой. Где ехидная улыбка? Где хитрый прищур голубых глаз? Пусть лучше язвит направо и налево, чем молчит, уткнувшись в подушку.

Я присела на край кровати и попыталась перевернуть Сокола на спину, чтобы расстегнуть пуговицы чёрной клановой формы.

– На диету тебя посадить бы, – кряхтела, пока боролась с мужским телом.

– Мне нельзя, – проворчал он. – Мышцы потеряю. Силу. Прости, Амелия, я что-то совсем устал.

– Ничего, всё хорошо, – я украдкой выдохнула. Если говорит, значит, жив. – Сейчас я тебя нормально уложу. Поможешь? Надо приподняться, чтобы рубашку снять.

– Какая забота, – слабым голосом ответил жених и перевернулся. От такого простого движения весь взмок. – Стоило раньше выпить зелье Бояны, чтобы её почувствовать. Я прощён за твой прошлый визит в мою спальню?

– О чём ты думаешь? – я закатила глаза. Обида отошла на десятый план из-за страха за него. – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Только усталость?

– Да, – ответил он, помогая мне выпутывать свои руки из рукавов. Почему клановые мастерицы шьют такие узкие рубашки? Ткань проще разрезать, чем снять. – Ещё я плохо соображаю. И спать хочу. Неприлично, наверное, оставаться у тебя…

– Не дай предки, старейшины узнают, – шутливо возмутилась я. – Тогда на Совете тебе точно не избежать самого сурового приговора. Выдыхайте, лин Сокол. Потайная комната на то и потайная, чтобы спокойно в ней прятаться.

“Хотя для Франко она уже давно – проходной двор”, – напомнила я себе, но жениху ничего говорить не стала.

Не в его состоянии переживать ещё и за настырного братца.

– Утром я уйду, – пообещал он. – И не пугайся, если перестану отвечать прямо сейчас. Глаза закрываются.

– А что с воспоминаниями? – поспешила узнать я, пока жених не уснул. – Что-нибудь всплывает?

– Не знаю. Темно, как в Бездне, даже песню про дождик до конца пропеть не могу. Мысленно. Не вовремя как. Столько дел повисло. Боец ночью заболел, в караул некого ставить. Разведчик работает. Дикие со своими шпионами совсем обнаглели. В аптеку засунули… – Он со стоном потёр ладонями лицо и медленно выдохнул. – С Нестом нужно связаться. Он теперь вне подозрений. Не виноват. Помогал Малии по просьбе знакомого. Зеркало, пожалуйста, достань. Оно в кармане. Забыл, где.

Я нашла переговорный артефакт в камзоле и передала его жениху. Неугомонный. Говорит с трудом, сил нет, а всё туда же – приказы раздавать и проблемы решать. Ну что за мужчина?

“Воин, командир и лучший убийца клана”, – ответила сама на свой вопрос.

– Проклятье, – прошептал он, сжимая зеркало. – Сосредоточиться не могу. Паршивая новость. Отколдовался, Соколёнок. Записку, значит, нужно накарябать. Поможешь? Чувствую, почерк у меня сегодня хуже, чем с перепоя.

– Конечно, – я дотянулась до тумбочки и взяла записную книжку. Бежать в кабинет не хотелось. Для этого пришлось бы оставить жениха одного. А вдруг ему станет хуже? – Что писать?

– Что лекарство дало побочный эффект. В отгуле командир. Под присмотром кланового лекаря. Пусть принимает отряд и… Ведьминское Пекло, не маленький. Сам знает, что делать. Разведчику отбой. Не разберусь я сейчас в тонкостях заговора. Шилу, аптекаршу, пусть не трогает… Хотя, зачем время терять? Нет, Шилу в сторону. Олафом пусть займётся. Помощником Малии. Под арест. По любому поводу. Нет, без моего приказа не выйдет. Письменного.

Сокол не успевал за собственными мыслями. Метался головой по подушке, боролся со сном и проиграл. Дыхание стало ровным, поверхностным. Уснул, страдалец.

Я всё-таки записала слова командира нашей охраны. Приказы отдавать он пока был не в состоянии. Оставалось надеяться, что Несту хватит просьбы, переданной через меня. Правда, записка тоже написана моим почерком. Но вряд ли меня заподозрят в обмане.

Я постояла несколько мгновений на пороге, не решаясь оставить Сокола без присмотра. Он спал, тихонько посапывая. Как будто полностью здоров.

“Туда и обратно”, – решила я, открывая дверь в кабинет.