Кира Рамис - Соблазнение невинной, или Два мужа для попаданки

– Та и так дышит на ладан. Ой, не выдержит её мать позорного столба.

– Барыня, после смерти старого барина совсем распоясалась, – это старческий голос слышался очень чётко.

– Наверно, чует, что недолго ей землю топтать. Вот и лютует. Слышала, что наш управляющий дохторишке платить не хочет. Так тот больше и не приедет, – я чуть повернула голову, у покосившегося домика в улыбках расплылись две скрюченные бабульки.

Стоило мне отойти, как те продолжили обсуждение моей персоны.

– Так она поэтому и побежала к варвару в лес. Хватается за последнюю соломинку.

– Девчушки, что работают в доме, рассказали, что барыня того… умом тронулась. Еле выжила после того, как её кобыла потоптала, – поддержала сплетни вторая бабка.

– А Дашка сказала, что дохтор пока вкусности откушивать изволили, обмолвился, что у ненормальной-то магия появилась, – хмыкнула первая.

– Ты кому веришь? Болтушкам этим? Какая магия в таком возрасте? – и голоса постепенно стихли.

Мы прошли мимо кузни, из которой вышел высокий, нет, огромный мужчина. Он держал в руках кувалду, которой поигрывал, словно это была тоненькая палочка.

Ох, как мне не понравился его взгляд исподлобья. Сплюнув на пол и увидев, что я смотрю в его сторону, кузнец низко поклонился. Затем дал зазевавшемуся подмастерью, а может, сыну подзатыльник, заставив того мне поклониться.

– Народ голодает, а барыня опять лютовать идёт. Кого на этот раз пороть вздумала?

– Да, наверно, Фимку и будет. Мать-то её и удара не выдержит, – меня принялись обсуждать детские голоса.

– Жалко её, совсем малышка, – в разговор вклинился третий мальчишка.

Повертев головой и не найдя сорванцов взглядом, прибавила шаг.

– Выключи звук. Скоро голова начнёт болеть от «сладких» речей подданных, – прошептала я.

Стоило моему слуху прийти в норму, как моя персона подверглась наглой атаке. По подолу платья расплывалось оранжевое пятно, кто-то очень метко запустил в меня прокисшую тыкву.

Прохор резко повернулся, а мой глаз искоса уловил, как из корзины вылетели два яйца. Я дёрнулась вперёд, но поймать удалось лишь одно из двух.

– Прохор, держи себя в руках, – но тот, не слушая меня, вручил мне корзину и кинулся в густые заросли орешника.

Вот так я и стояла посреди дороги с разинутым ртом, корзиной яиц и сползающими тыквенными ошмётками на моём платье.

Я ошарашенно посмотрела по сторонам, но улица неожиданно опустела, и лишь тощая собака на полусогнутых подбиралась ко мне поближе. С такой, если что, точно справлюсь. Но страх оказался напрасным. Собаку заинтересовала не моя персона, а разбитое яйцо, которое мигом исчезло в её пасти.

– Госпожа, госпожа Валери… Барыня, да как же так? – Серафима подбежала и быстро начала стряхивать тыкву с моего подола. – Пощадите их, не со зла они… – ребёнок вновь пустился в слёзы.

– Фима, давай дома поговорим, – понимая, что утешать сейчас ребёнка на глазах любопытных деревенских не стоит, взяла ту за руку. – Долго ещё идти до твоего дома?

– Нет, – она вытерла слёзы и ткнула пальцем вправо.

Я ужаснулась. Разве это дом? Сараи и те выглядят лучше. На чём он только держится? Покосившийся до такой степени, что одна стена чуть ли не полностью ушла под землю, а крыша совсем прохудилась. В дверь пришлось заходить, согнувшись, и под каким-то неестественным углом.

Только бы эта конструкция не обвалилась.

Внутри, как ни странно, было чисто, а на стенах наблюдались следы давнишней побелки.

– Доброго дня, хозяюшка, – громко поздоровалась я, ставя корзину на пустой стол.

– Лежанка за печкой, барыня, – Серафима скрылась за углом. – Матушка, к нам госпожа Валери пришла с подарками. Мама? Маменька! Ма…

Услышав истеричные нотки в детском голосе, я кинулась за печку вслед за малышкой.

Глава 10. Стыд

– Фимочка, солнышко, отойди. А знаешь… – я посмотрела на ворох тряпок, которыми была укрыта очень худая, измождённая женщина. – Беги за Прохором! Пусть бросает свои догонялки и дует сюда! Ты меня поняла? К дохтору маму твою повезём. Быстро! – отдав приказ, развернула и подтолкнула девчушку к выходу.

Серафима шмыгнула носом и исчезла.

Я посмотрела на серое лицо женщины и притронулась к руке, которая была ещё тёплой. Прогнав страшные мысли, взяла за запястье. Долго искала, где пульс, и не нашла. Почему я не доктор? Думай, Лерочка, как ещё проверяют жив ли человек?

Откинула шитое-перешитое лоскутное одеяло и приложила голову к груди.

– Жива она, жива, – вновь ожил голос за спиной, включив мне суперслух.

Да, и я услышала удар, а за ним другой…

– Почему так тихо и редко? – задала вопрос помощнику, погладив рукой по волосам несчастную женщину.

– Не знаю, как живут магики в вашем мире…

– Не живут, милый, не живут, – на грани слышимости перебила я соседа и закусила губу

Только бы не расплакаться. Почему-то стало жалко и эту женщину, и себя, и всех, кто ходит по краю пропасти.

– Я что-то такое и предполагал, раз не мог пробиться к тебе. Пообещай мне, что при следующем перерождении не выберешь такой ужасный мир без магии.

– Ничего он не ужасный. Мне нравится, – усмехнулась я. – Ну так, что происходит в этом мире с магиками?

– А, да, магики. Перебила меня, чуть не забыл о чём говорил. Нет этой женщины в нашем мире. Помнишь чёрную вязкую темноту? Там она сейчас. Магия, те крупицы, что ещё теплятся в теле, держат ниточку и поддерживают в ней жизнь.

– Получается, она как бы в магической коме, а крупицы магии – это медицинские аппараты? – перевела на понятный для себя язык.

– Ничего не понял, но чувствую, что ты права.

– Доктор сможет ей помочь?

– Госпожа Валери, что произошло? – в дом вбежал Прохор, держащий на руках Серафиму.

– Так, спокойствие, только спокойствие. Малышка, твоя мамочка жива, но ей очень плохо, – соскочившая с рук девчушка бросилась к женщине. – Прохор, как далеко живёт дохтор?

– Барыня, вы что! Он даже за деньги не будет лечить крестьян, – окунул меня в действительность парень.

– Что? И за деньги? – где их взять только, может, в долг уговорю?

– И за деньги. Если богатые помещики узнают, что он лечил чернь, перестанут его приглашать для омолаживающих процедур.

– А ничего, что он последние лет двадцать живёт за мой счёт? – разозлилась я. – Прошенька, что делать-то? Ну, кто-то же, в крайнем случае, помогает крестьянам?

Тот почесал затылок и молвил:

– Вы только меня матери не сдавайте. Скажете ей, что не я вас надоумил.

– Проша, не томи. Какой есть выход? – мои руки сжались в кулаки.

– У моего первого папеньки матушку давно все зовут: то роды принять, то при сложном переломе магией поддержать. Вдруг она поможет? У неё даже магический зверь есть. Маленький, правда.