Кристина Юраш - Принесите мне совесть ужасного принца

Я чувствовала себя сердобольной бабушкой, приютившей десяток гадящих и царапающихся кошек в желудке, но из зеркала на меня смотрела молодая девушка с золотыми волосами и выражением лица, словно поцеловала жабу. Неужели? Я снова молодая? Кожа на руках стала гладкой, а я сорвала кружевные митенки, любуясь переливами рубинового кольца. На всякий случай я стянула со стола золотое зеркальце, в котором виднелся мой глаз и часть румянца.

– Я так понимаю, что это – навсегда? – спросила я, рассматривая свои розовые ладони и гладя бархатистую кожу рук.

– Разумеется! – почти в голос воскликнули гости, заметно нервничая.

– Простите, мне нужно буквально минут десять, чтобы закончить кое-какие дела, – усмехнулась я, бросая взгляд на свое молодое отражение.

– А можно вам задать очень нескромный вопрос, – госпожа вздохнула, пока я придирчиво осматривала свое декольте и достала из укромного места скромную шкатулочку. На столик лег чистый лист бумаги, а я стала задумчиво выводить первые строчки. – Почему вы так и не стали женой принца? Не вышли замуж за какого-нибудь герцога, графа…

– Мне три раза предлагали: «Ты выйдешь за меня?». В первый раз это было так романтично! Герцог, я и сгорающий от нашей страсти камин. Помню этот робкий взгляд, – начала я, не переставая писать кое-что очень важное и глядя на то, как выражение лица госпожи стало таким мечтательным. – Герцог взял меня под локоть, а свечи плавились, плавились… «Ты выйдешь за меня?», – послышался его голос, когда он подталкивал меня к балкону. «О, нет! Я не согласна!», – пафосно заметила я, отгибая тяжелые шторы и видя разъяренную толпу, которая срочно требовала подлеца – герцога, взвинтившего налоги. Помню, как я уже стояла возле толпы и рассказывала им, с какой стороны правильно штурмовать замок. Я ему сразу говорила – купи мне эту брошку! Глупая была, да? За какую-то брошь! Сейчас бы я, конечно, так не поступила бы. Я бы требовала половину сокровищницы. Но тогда я разбила ему…

– Сердце? – подсказывала госпожа, глядя на меня с уважением.

– Нет, голову. Подсвечником, – улыбнулась я, вздохнув от накативших воспоминаний. Два моих постоянных любовники – ревматизм и радикулит ушли, хлопнув меня напоследок по измученной попе. А я искренне решила не встречаться с ними еще как минимум лет сорок. На чем я остановилась? Вспомнила! «Я искренне люблю тебя, хотя видела всего один раз в жизни…», – вывела я на бумаге. «Кого мы любим?», – прошамкала внутри меня любовь, подслеповато щурясь. «Никого! Спи дальше!», – усмехнулась я, обмакивая перо в чернила.

– А второй раз? – с замиранием спросила гостья, пока я смотрела на трофейное рубиновое колечко.

– О! Второй раз я помню, словно это было пять минут назад. Представьте себе! Роскошные покои, бархатный балдахин, фрукты на столе в дорогой вазе, молодой граф, стоящий на коленях передо мной. «Ты выйдешь за меня?», – шепчет он, а я отрицательно качаю головой, поглядывая на запертую изнутри дверь. «Открывай, подонок! Мы пришли, чтобы вырезать тебе сердце!», – орали мужские голоса. Я помню, как изменила ему. Вышла за двери балкона. Дальше по старому карнизу, а потом уже не интересно, – махнула свободной рукой я, выводя свою роспись и скрепляя письмо печатью. – Третий раз случился с одним принцем. Тогда в другом государстве, а нынче в нашем. Помню, как он стоял в мундире. О, каким он был красивым! Помню, как сверкали его пуговицы. Принц прижал меня к груди и вздохнул: «Я был бы счастлив, если бы ты вышла за меня!». «Прости, я боюсь, что вынуждена отказаться!», – ответила я. «Тогда ты выходи за меня, брат!», – взмолился мой принц, цепляясь за брата. Но тот тоже отказался. «Ваше высочество! Вы выходите? Армия ждет вас!», – послышался голос. – «Враги уже нарушили границы!».

Я бережно запечатала первое письмо, сбрызнула его духами и положила на стол. А второе письмо я спрятала себе в декольте. Мой старый портрет смотрел на меня со стены суровым взглядом знатной дамы.

– Все, теперь можем ехать, – улыбнулась я, гася магические свечи.

– Простите за любопытство, – прокашлялся господин, пока мы спускались по лестнице моего пустого дома. Служанка придет только утром, поэтому дверь в комнату придется оставить приоткрытой. – А что вы делали?

– Обеспечивала вам и мне достойную старость вне королевской темницы. Если бы кто-то узнал про зелье, то нас бы разделяла стена королевской камеры, – улыбнулась я, достав письмо, которое написала самой себе. – У вас найдутся старые чемоданы и какое-нибудь потрепанное платье? Очень нужно.

– Я просто хочу вас сразу предупредить! Наша дочь – очень ранима. Поэтому бить ее тростью я не позволю! – строго произнес господин, заглядывая мне в декольте с явным мужским интересом, пока я тростью придерживала двери.

– О, по этому поводу не беспокойтесь, – улыбнулась я, усаживаясь в карету, стоящую возле моих дверей. – Я никогда и ни за что не бью учениц! Тем более тростью! Во-первых, это не эффективно. Во-вторых, мне жаль мою трость. А в третьих, я предпочитаю бить их по кошелькам родителей. Аккуратно, но сильно!

Мы ехали вдоль набережной, пока я задумчиво смотрела на дождь, стекающий ручейками по стеклу, и слушала, как он монотонно барабанит по крыше кареты.

– Остановите, – попросила я кучера. Кони встали, а открыла дверцу кареты и бросила возле кованого ограждения свою трость и платок. – Теперь можете ехать…

– Что вы делаете? – спросил меня гость, пока я смотрела на огромную реку. Мы въезжали в старый город, где было полным-полно старинных особняков, разодетых дам, напыщенных господ и прочих любителей платить мне деньги.

– Ничего особенно, – улыбнулась я, проверяя письмо и перстень печатку в недрах мрачного корсета. – Подбрасываю улики на место ужасной трагедии…

Семейная пара покивала, а мы встали возле роскошного дома с высокими белыми колоннами. Уютные волшебные фонари освещали пышный цветущий сад и красивую мощеную дорожку, ведущую к ступеням.

– Приехали! – послышались многочисленные голоса и топот ног, когда мы вошли в дом. Служанка, подобрав юбку, бежала по ступеням вниз, воплями докладывая, что ничего не готово!

– Как это не готово? – опешил господин, бросая на ходу ей перчатки и поднимаясь по лестнице. В открытой двери вовсю горел магический свет, а на паркете лежали обрезки лент, какие-то цветы и даже бусы. Вечер перестал быть томным.

– Несу! – слышался уставший женский голос откуда-то сверху, а вниз с топотом стада коней пробежала другая служанка с ворохом какой-то одежды. Она мельком посмотрела на меня таким выразительным взглядом, который я не видела даже у ветеранов, прошедших кровавую войну Возвращения Исконных Земель Норланду.